Домой, в Советский Союз!

О том, как я вернулся в Советский Союз
Олег Колмаков

Как это не покажется удивительным или парадоксальным, но спустя тридцать лет после распада бывшего Советского Союза на территории нынешней России всё ещё имеются островки прежнего социализма. Именно на такую «заповедную» территорию волею случая и попал главный герой книги… Содержит нецензурную брань.

Глава 1

– Юрка, хочешь вернуться в Советский Союз?

Вот так, со свойственной ему непосредственностью, вдруг обратился ко-мне Вовка Лавров. Этот вопрос он задал мне ровно год назад, на нашей прошлой встрече одноклассников по поводу тридцатилетия нашего выпуска.

Вполне ожидаемо та июньская встреча была весьма схожа с конкурсом крутизны, фестивалем личных понтов (то есть, завышенных претензий человека на то, на что он в принципе и претендовать-то не очень может) или ярмаркой тщеславия, прекрасно описанной в классической зарубежной литературе. Потому как каждый из моих бывших школьных друзей непременно желал щегольнуть перед всеми своими личными успехами и достижениями. И если пацаны предпочитали кичиться своими нынешними званиями, должностями, окладами и прочими регалиями. То девчонки вовсю красовались нарядами и с гордостью называли фамилии своих нынешних мужей, сумевших обеспечить наших бывших одноклассниц такой роскошью, а ещё машиной, годовым абонентом в крутой фитнес зал, бриллиантами, поездкой к лазурному побережью и прочим, и прочим, и прочим…

Да, собственно, и от меня самого на той юбилейной вечеринке разило откровенным снобизмом. Ну, никак я не мог ударить в грязь лицом, не подчеркнуть свою высокую должность в крупной нефтяной компании, которая многих заставляла общаться со мной с некоторым придыханием и завистью.

Однако прошедший год, с резким падением мировых цен на нефть и ростом доллара, сумел-таки опустить кое-кого с небес на землю, порядком переиграв ранее полученные расклады наших жизненных судеб. Увы, но среди тех неудачников, которые были выброшены за борт океанского лайнера под названием «Успех», оказался и я, автор данных строк.

Новый гендиректор, молодой и энергичный тип, с немецким дипломом крутого топ менеджера и уж очень волосатой рукой в Кремле, предпочёл расставить на ключевые должности нашей компании с пошатнувшимся реноме, своих людей с новым западным мышлением. В связи с чем, на улицу была выброшена едва ли не вся «старая гвардия». Тех самых людей, которые на протяжении последних двадцати лет не только поднимали, но и тянула в гору весь наш нефтяной бизнес. Остались лишь единицы, в том числе и мой бывший шеф Дмитрий Иванович Теплюк, который бился за меня до последнего, однако все его усилия оказались тщетны.

В общем, я оказался по иную сторону баррикад и теперь могу наблюдать за окружающим меня миром под совершенно иным ракурсом. Потому и наша прошлогодняя встреча школьных друзей, по тем временам вполне милая и романтичная, в моих новых реалиях вдруг превратилась в слащаво-приторную тусовку, переполненную верхом цинизма по отношению к менее удачливым друзьям-одноклассникам.

Возможно, сейчас я покажусь читателю несколько озлобленным. Во мне действительно нынче много желчи. А вы вспомните почтальона Печкина, у которого не было велосипеда. Так и у меня, лишённого работы… И дело даже не в том, что я в одночасье лишился «тёплого места», а в том, что лишили меня работы как-то неправильно, нечестно, подло, ударив ниже пояса. Отсюда и моё нынешнее раздражение, неприятие абсолютно ко всему, что меня ныне окружает.

Не собираюсь спорить и с тем, что сейчас во мне говорит обида и отчасти отчаяние за своё ближайшее будущее. Потому как кроме моей успешной карьеры, рухнуло и всё остальное, весь мой былой мир к которому я так привык.

Кое-какие накопления от прежней жизни у меня, конечно же, остались. Однако с моими привычными запросами, этой суммы мне едва ли хватит на пару ближайших лет. После чего, я буду вынужден расстаться с кое-какой недвижимостью, пересмотреть свой сложившийся годами образ жизни, забыть о заграничных отпусках, дорогих шмотках, новых автомобилях…

Быть может, кто-то удивиться: дескать, что за идиот? Не уж-то отработав на нефти едва ли не половину своей жизни, он ничего не отложил на так называемый «чёрный день»? Куда улетучились не слабые зарплаты, доходы и прочие дивиденды?

Да, не отложил. Предпочитал жить сегодняшним днём: здесь и сейчас, наслаждаясь каждой прожитой минутой. Не отложил, потому, как был абсолютно уверен в своей непотопляемости. А так же в том, что мои прежние заслуги перед фирмой уж точно обеспечат мне не только благополучное настоящее, но и безбедную старость. И вот, в один момент всё это исчезло словно мираж в пустыне. Как не крути, а таковыми всегда были реалии дикого капитализма. Быть может именно поэтому я сейчас и вспомнил о том самом вопросе, заданном мне год назад Вовкой Лавровым: хочу ли я вновь вернуться в СССР?

Уверяю вас, именно сейчас, я не задумываясь, ответил бы ему: «Да! Да! Да!». В то время как двенадцать месяцев тому назад, со свойственным мне былом снобизмом и деловитостью крупного руководителя, я попытался уточнить:

– Ты имеешь в виду, вернуться в наше детство?

– Нет, Юрка. Именно в Советский Союз… – ответил мне тогда Володя. Выдержав короткую паузу и не получив от меня, бесспорно ожидаемого всплеска положительных эмоций, он грустно добавил. – …Я там работаю.

После чего мне и пришлось послать его, куда подальше.

Ну, скажите, о чём вообще, можно было говорить с полным неудачником, с самого детства мечтавшем стать гинекологом лишь с одной единственной целью, свободно и беспрепятственно созерцать женские прелести. Пять лет Вовка безуспешно подавал документы в наш «мед», но так в него и не поступил. Ко всему прочему, на нашу прошлогоднюю встречу, о которой я только что вспомнил, он и вовсе заявился как клоун, одетый в такую одежду, которую и в самом отстойном секонд-хенде вряд ли отыщешь. Подобный фасон, свойственный прошлому веку, если и возможно было где-то найти, то не иначе как в деревенской комиссионке или того хуже на помойке.

Вообще-то, Вовчик неплохой мужик, но с прибамбахом. Чудаковатый и сам себе на уме, живущий в ином мире. А впрочем, как в последствие выяснится он действительно не от мира сего. Точнее, вовсе не из нашего мира. Но об этом чуть позже…

«Твою ж мать. Я вновь вспомнил о Лаврове. Об этом грёбаном рекламном агенте или… Чем ещё он там нынче занимается? Да вы сами посудите, что за бред? Он, видите ли, работает в СССР?

Тема Советского Союза для меня отчасти закрытая. Если хотите, то заповедная, тщательно охраняемая и предназначенная лишь для внутреннего пользования. Здесь и моё комсомольское прошлое и тот же тесть, заслуженный и почётный член партии, и супруга с шурином, названные в честь вождя. Для меня это, значимая часть былой биографии, нечто живое и близкое. Это целая эпоха, которую, увы, нам никогда уже не вернуть. И тут какой-то псих вдруг заявляет мне о том, что он там работает. Это даже ни шутка, а какое-то кощунство, пригоршня соли на открытую рану.

Допускаю, что Вовка имел в виду нечто иное. Возможно созвучную аббревиатуру некой компании по распространению каких-нибудь там бесполезных вещей. К примеру, Супер Современная Сковорода Российская или Революционная.

Эх, чёрт. Я вновь думаю совсем не о том. Быть может, это своеобразная внутренняя защита моего организма. Защита от того, чтоб я случайно не сошёл с ума, ломая голову над одним единственным вопросом: идти ли мне сегодня, двадцать седьмого июня, на очередную встречу одноклассников?

Нет, не пойду. Чего я там не видел? Ладно, если б был какой-то круглый юбилей. А нынче так, обычная пьянка.

Две недели назад, я как обычно получил приглашение на очередную, тридцать первую годовщину нашего выпуска. Пусть и ответил я на то приглашение согласием и даже успел внести первоначальный взнос на предстоящее торжество – это ещё вовсе ничего не значит. Я имею полное право вовсе никуда не ходить. Быть может, у меня внезапно появились срочные и неотложные дела, авария, катастрофа, серьёзное ДТП. Да, со мной могло приключиться всё что угодно.

Попробуем представить, что может произойти на предстоящей тусовке, если я её тупо проигнорирую. Моё отсутствие могут просто не заметить. Либо вскользь вспомнив обо мне, подметить: дескать, жаль, что с нами сегодня нет Юрки Михайлова. А впрочем, могут вспомнить и с совершенно иными акцентами. Кто-то обмолвиться о моём увольнении. И понеслось… Смешки, хихиканья, приколы и как итог, моя персона превратиться в центральную тему для обсасывания в течение всей нынешней вечеринки. При мне ж, этого точно не произойдёт. Мужики побояться, бабы постесняются… – ещё раз, глянув на часы, я решительно встал с кресла. – …Да, чего тут думать. Свой былой лоск я ещё не успел растерять. От меня всё ещё веет разумным риском, уверенностью и непокорностью. Мой BMW премиум класса, по-прежнему в гараже. Как не крути, а я ещё многим сумею утереть нос. Стоит лишь малость приврать, о чём-то умолчать, кое-что сгладить или приукрасить. Короче, прорвёмся. И не из таких переделок выбирались».

– Вилена, я уезжаю! Вернусь к полуночи… – обращаясь к супруге, я выкрикнул уже из прихожей.

Обычно я называю её Леной. Так же к ней обращается большинство её подруг и наших общих знакомых. Однако когда ситуация требует некоего официоза, я предпочитаю называть жену полным именем.

Вилена. Да-да, именно это имя значиться в её паспорте. Производное от Владимир Ильич Ленин. Отец Виленки был весьма известным партийным функционером сталинской закалки, успевшим поучаствовать в Великой Отечественной. Хоть и родилась моя супруга во времена Брежнева, тем не менее, своими юношескими революционными идеалами, Борис Ефимович так и не поступился. Его старший сын, мой шурин, был назван Владиленом (всё от того же Владимира Ильича Ленина), а младшая дочь, соответственно, Виленой.

Именно с протекции тестя, того самого Бориса Ефимовича я, секретарь комитета комсомола крупного предприятия, после развала Советского Союза и попал в нефтяной бизнес.

Отец Вилены чуть-чуть не дожил до своего девяностолетия. Как вы, наверное, и сами успели догадаться, после его смерти (приключившейся около года назад) я и потерял всякое покровительство, свою былую непотопляемость, о которой ранее уже успел упомянуть.

Что же касаемо моей супруги, то она младше меня на четыре года. В детстве и юности мы жили с ней в одном дворе и учились в одной и той же школе. Она прекрасно знает всех моих школьных друзей и бывших одноклассников, которые когда-то казались Вилене едва ли не дядями и тётями. В отличие от меня, супруга никогда не была сторонницей встреч со своими бывшими школьными друзьями, считая подобные посиделки лишь дополнительным акцентированием своего нынешнего возраста, что может быть весьма вредным для женской психики. Однако моя суженная вовсе не была против уже моих аналогичных встреч. Быть может, Виленка просто не видела среди моих бывших одноклассниц более и менее конкурентоспособных ей барышень. Ну, а сегодня настойчиво отправляя меня на школьную годовщину, Вилена предоставляла мне возможность немного отвлечься от навалившихся на меня проблем, сменить обстановку и, чем чёрт не шутит, найти новое место работы или хоть что-то способное вернуть меня к жизни.

В целом, мне было грех жаловаться на свою судьбу. По крайней мере, с супругой я точно угадал. У моей Лены мировой, покладистый и вовсе не скандальный характер. Возможно, по этой самой причине мы и прожили с ней более двадцати лет, что называется, душа в душу.

Поверили?

А зря. Я соврал, что называется: по привычке. Если у бюджетников или там пенсионеров принято плакаться по поводу нищеты, низких зарплат и пенсий, то у менеджеров среднего звена (коим я до последнего времени и являлся) и уж тем более у менеджеров нефтяного сектора принято напротив, пускать пыль в глаза. Данная привычка из профессиональной сферы, постепенно переходит и в бытовую, становиться даже не привычкой, а образом жизни, когда что-то приврать считается едва ли не нормой, сравнимой с утренней чашечкой кофе. Вот и о наших семейных отношениях я обмолвился мимоходом, отчасти выдав желаемое за действительное.

В действительности наша совместная жизнь ничем не отличалась от тысяч российских семейных пар. Существует такое понятие, как «ровные отношения». Именно такие отношения, без каких-либо всплесков, безумных эмоций или взаимных претензий на протяжении последнего времени установились между мной и Виленой. Как меня, так и супругу подобное положение вещей вполне устраивало. А в последние лет пять, наш брак и вовсе перерос в некую привычку, интим в строго нормированный обязательный ритуал. Однако это обстоятельство вовсе не могло поколебать многолетний статус нашей семейной пары, как образцово-показательной.

– Юра, но ведь ты, кажется, собирался провести вечер дома. – Лена поспешила выйти в прихожую, дабы успеть застать меня в домашних стенах.

– Передумал. Необходимо встретиться с Фофанон… – соврал я, чуть потупив свой взгляд. – …Собираюсь кое-что с ним обсудить. В лёгкой, неофициальной обстановке договориться с ним будет гораздо проще.

– Быть может, тебе следует попробовать вернуться на прежнюю работу? Давай, я поговорю с твоим бывшим шефом, с Димой. То есть, с Дмитрием Ивановичем.

– Нет. Ни в коем случае… – ответил я в несколько резкой форме.

– Михайлов, а может, ты оставишь свои амбиции?

– По-моему, мы уже обсуждали данную тему… – я уж было собрался вспылить, однако Виленка поспешила опередить мою жёсткую аргументацию.

– Ну, ладно-ладно. Делай, как знаешь. Ты, кстати, машину брать будешь?

– Нет. Мне наверняка придётся там выпить. Уж лучше, я вызову такси.

Глава 2

Обращаясь памятью в свои школьные годы, я уверенно могу сказать о том, что наш класс всегда считался исключительно дружным. Об этом нам нередко напоминали наши бывшие учителя, отработавшие в школе не одно десятилетие и, которым было что и с чем сравнивать. Данный факт подтвердили и последующие, после школьные события. Впервые мы встретились на десятилетие нашего выпуска. Собрались, как говориться: по первому зову и практически в полном составе. После чего наши встречи приобрели едва ли не регулярный, ежегодный характер. Кроме нашего десятого «Б», восемьдесят четвёртого года выпуска, подобной долголетней традицией не может похвастаться ни один из выпускных классов, когда-либо окончивших нашу школу.

Сценарий ежегодных встреч был из года в год примерно одним и тем же. Двадцать седьмого июня, в семь часов вечера мои одноклассники собирались во дворе родной школы. Немного поболтав и обменявшись последними новостями, мы отправлялись в близлежащее кафе с летней верандой, либо на берег реки, где собственно и происходила как официальная часть предстоящего мероприятия, с тостами и поздравлениями, так и неформальная, уже неконтролируемая фаза данного торжества.

Так уж сложилось, что я не особо чествовал самое начало тех ежегодных мероприятий, потому и предпочитал преднамеренно на них опаздывать. А вот вторая часть вечера была для меня более привлекательна. Ведь именно там, как-то сами собой исчезали наши должности, звания, былая напыщенность и прочая показуха.