Мортус

– Давно это было, Иван Егорович…

– Давно, не давно, но я все помню. И то, что ты мне обещала.

– Обещала?

– Да. Что Алеша с тобой будет счастлив и никогда не пожалеет, что женился на тебе.

– А он что, уже жалеет? Нажаловался бедненький? – не смогла сдержать ехидства Наташа.

– Ты не ерепенься то, девонька, – голос Егорыча приобрел стальную твердость. – Значит так, или меняй свое поведение, или потом очень пожалеешь.

– Может, мы сами с мужем разберемся, как нам жить. А, Иван Егорович? – начала заводиться Наталья.

– Сами, да не сами. Алексей мне как сын и я не позволю портить ему жизнь. Я хочу, чтоб он был в нормальном состоянии духа, а не ходил туча тучей. Уж постарайся, чтоб ему с тобой было хорошо и спокойно. А не то потеряешь все, что имеешь. Запомни это! Счастливой дороги!

– Все, это что? – в запале не смогла остановиться Наташа, но из динамика донесся лишь сигнал прервавшейся связи.

***

Открыв двумя ключами входную дверь, Лех стряхнул с туфель приставший к ним подтаявший снег и с мрачным видом вошел в прихожую. Нащупав рукой выключатель, зажег в коридоре свет, снял пальто, переобулся и сразу направился на кухню. Первым делом взялся за ручку холодильника, достал из его осветившегося нутра и с шумом взгромоздил на стол початую бутылку водки и двухлитровую банку с маленькими, но крепенькими на вид солеными огурцами, плавающими в ней среди листьев смородины и соцветий укропа как аквариумные рыбки промеж водорослей. Зажег светильник, взял из навесного шкафчика большой стеклянный фужер в форме кубка, наполнил его до краев водкой и, не поморщившись, залпом выпил. Со второй попытки наколол вилкой в банке неуловимо-скользкий огурчик и аппетитно захрустел им, отрешенно глядя перед собой.

***

Неяркий свет пасмурного утра пробудил Наташу. Она нехотя приоткрыла заспанные глаза, чуть повернув голову, задумчиво оглядела пустое место рядом с собой на широком супружеском ложе, встала и накинула на обнаженное тело красный длиннополый махровый халат.

Остановилась в проеме кухонной двери, Наташа с прищуром глянула на мужа, сидящего за столом в светлой рубашке с длинными рукавами, заправленной в темно-синие брюки, и с чашкой парящего кофе в руке.

– Ты что, еще не ложился?

– Уже встал, – сухо буркнул тот.

– А почему…

– Не хотел тебя будить, лег на диване в кабинете, – опередив жену, ответил он на ее недосказанный вопрос.

– А что так рано вскочил?

– А не все ли равно, – равнодушно бросил Лех.

– Что-то стряслось? – Наташа с подозрением посмотрела на него.

– Да, просто бессонница, – все также безэмоционально произнес подполковник. Наташа подошла к нему ближе и принюхалась.

– А… Понятно. Загулял муженек.

– Не я один, – косо посмотрел на нее Лех.

– Если это шпилька в мой адрес, то я работала.

– Это понятно, что не прохлаждалась, – с едва уловимым двойным подтекстом согласился Горецкий. – Кофе налить?

– Нет, я сначала умоюсь. Да, пока ты не ушел… – Наталья, распахнув полы халата, присела за стол. – Нас на завтра пригласили на день рождения к Элле.

– Нас? – иронично-удивленно отреагировал Лех.

– Да, меня и тебя.

– А мне за что такая честь? – хмыкнул Горецкий.

– Ты как-никак мой муж.

– Ну да. Муж. Объелся груш, – допивая кофе, с невеселым смешком прокомментировал подполковник.

– Какой-то ты не такой сегодня… – недоуменно посмотрела на него жена.

– Видишь, я тоже могу быть разным… Так куда именно нас пригласили?

– В Ривьеру, на восемь вечера. Я завтра свою машину брать не буду. Отвезешь меня на работу с утра, а вечером в семь заедешь и заберешь. Да, и по дороге ко мне купишь букет цветов. Только не роз! В отличие от меня Элла их не переносит.

– А подарок?

– Я уже приготовила. Еще, правда, прическу сегодня нужно успеть сделать, – Наташа приподнялась. – Ладно, я в ванную.

– А я проветриться… – Лех отставил чашку и встал из-за стола.

***

– Запись пятый раз смотрим. Может, пора обменяться мнениями? – Отвернувшись от стоящего на столе ноутбука со светящимся экраном, Лех обвел взглядом сидящих в его кабинете двух коротко стриженых мужчин в возрасте, приближающемся к сорока годам.

Сходство их этим, пожалуй, и исчерпывалось. Один из них (постарше) напоминал поджарого высокого римского легионера с рельефными мускулами, натруженными в изнурительных походах и частых боях, с вытянутыми как у пианиста пальцами и усталыми, много повидавшими, глубокими серо-синими глазами на обрамленном темно-русыми волосами узком благородном лице. Другой (помоложе) был скорее схож на бойкого деревенского балагура-гармониста, коренастого, широколицего и белобрысого, с дерзкими грязно-серыми очами, нахального и отчаянного, неглупого, но и не блещущего чрезвычайно острым умом. Отличало его еще небольшое увечье – отсутствие верхней фаланги на безымянном пальце правой руки.

– Деньги, конечно, немалые сулят. Но и дело ведь не просто рискованное, а смертельно опасное, – с расстановкой рассудительно произнес «легионер».

– Да, Влад, – согласился с ним Лех.

– А я б на него подписался, куш то какой! – мажорным тоном встрял в разговор «балагур».

– Подпишись лучше на журнал «Мурзилка», Макс. Умнее и целее будешь, – нравоучительно глянул на него Влад.

– Да чего ты? Неужели мы и не справимся? – вскинулся Макс.

– Если не продумаем контр-техники боя, можем и не справиться, – авторитетно заметил подполковник.

– И тогда нам хана, – заключил Влад.

– Да. Вместо чая будет хана. Так сказать: чай – хана, – полусерьезно-полушутливо прокомментировал Лех.

– Чайхана! Прикольная игра слов, командир! – Макс по-прежнему излучал восторг и энтузиазм.