кривые даты, имена,
красотка на стекле кабины,
маршрутный номер у окна, —
летит, не возвращаясь, взгляд,
как черные столбы в полях.
Все те же острова-деревни,
где долго жить – сойдешь с ума
под телевизорные бредни.
…Минуя серые дома,
кондуктор, сосчитав рубли,
увозит нас на край земли…
Зачем-то созданы стальной
движок и гарь в салоне душном,
ведь был у Бога основной
мир бестелесный и послушный
с бессмертием беспечных душ,
без райских кущ,
без мольб в аду.
Дымит автобус. Выбор дан
свободный на тропинке Млечной —
любить и жертвовать, страдать,
сбежать пораньше до «конечной»,
ловчить, трудиться и творить
или соседа удавить…
Не видно лиц. Устремлены
навстречу свету пассажиры,
ближайший силуэт спины
дремотною частицей мира
в лучах загадочно молчит
и, растворяясь, вдаль летит.
Мне эти люди доверяют
сиденье рядом. Общий бег
дороги долгой принимая,
запомню ли дыханье тех,
кто к свету начиная путь,
сойдет когда-нибудь уснуть.
ОБЩЕЖИТИЕ
Здесь хорошо тому, кто выпил —
потом орет шакалом, выпью,
пока ему клыки не выбьют.
Здесь женщины быстрей стареют,
чем кран на кухне заржавеет,
где бомжи спят у батареи.
Здесь детство пахнет коридором,
помойные прокисли ведра,
бибики здесь не катят бодро.
Здесь друг у друга шпингалеты
воруют в грязных туалетах,
поставишь лампочку – и нету.
Здесь стеклотара у порога,