Терранавты. Роман о разумных осьминогах

Мира сбегала на второй этаж, забрала у храпящего на полу Ютавича ключи от ворот. Вернувшись, схватила банку и понеслась с ней к выходу. На улице было не очень темно, однако сразу пробрал холод. Осьминог в банке безвольно колыхался, как желе, закрыл глаза.

Хоть бы не умер!

– Виктор Сергеевич, вы потерпите, я быстро добегу, – приговаривала Мира, желая только одного: не зацепиться за корни и не разбить свою ношу.

Глава 2

Кто-то зажал Мире рот и дёрнул в кусты. Она уцепилась за банку, пискнула. Над ухом прошептали:

– Тихо, не вопи.

От пальцев шёл знакомый запах технического масла: да это Рина! Теперь можно выдохнуть. Мира показала ей осьминога, но тётка только неодобрительно цыкнула и сказала:

– Идём, быстро, смотри не навернись.

Казалось, в зарослях скользит чёрный ниндзя, тёмный свитер и джинсы облегали подтянутую фигуру.

Высокая и сильная, Рина невольно вызывала восхищение – конечно, когда её рот был закрыт, а не извергал поток нравоучений.

Короткие седые волосы, точёный нос, загорелое лицо, задубелое от морских ветров. Только бровей и ресниц в последнее время не стало, тётка их рисовала и наклеивала, если надо было идти на люди, а уж куда девала свои – попробуй спроси.

Смартик она забрала и спрятала в ближайшее дупло. Понятно, почему: через него спецслужбы могут не только определить, где человек находится, но и прослушать, что кругом говорят, удалённо включить камеру.

Они спустились к берегу, обогнули останец в два человеческих роста. За грудой камней была обточенная морем скала, Рина склонилась к ней. Из трещины протянулся тонкий синий луч, прошёлся по радужке глаза, и кусок скалы отъехал в сторону. Открылся узкий тоннель. Стоило войти, «дверь» сзади бесшумно встала на место, а впереди зажёгся свет.

Мира присвистнула: это сколько же денег надо было потратить, чтобы оборудовать пещеру электроникой и системой распознавания! И, главное, зачем? Неужели дома не сидится?

Но на все вопросы тётка отвечала: «После!»

В просторном гроте под потолком сияли светодиоды, они отражались в неподвижной воде маленького озера. За ним виднелся лабораторный стол, под влагозащитными чехлами угадывались старый компьютер и микроскоп. Справа от входа расположилась вешалка с гидрокостюмами, рядом стояла ванна – к ней-то и поспешила Рина. Щёлкнула выключателем на стене, зажурчал мотор.

– Давай сюда своего красавца, – скомандовала она. – Вытряхивай в ванну, попытаемся реанимировать. Здравствуйте, а руку ему кто оторвал?

Строго говоря, щупальца есть у кальмара, они с крючками на концах, а у осьминога – восемь рук. Но сложновато держаться научной терминологии, глядя на тонкие конечности.

– Я оторвала, – призналась Мира.

– Молодец, Мирослава! – саркастично заметила тётка. – Хоть не третью справа. Но, похоже, парень всё равно потомства не оставит – нежилец. А жаль, уверенный в себе, не боится ничего. Пришёл ко мне и заявляет: почему, дескать, нарушаете запрет, в море плаваете?

– Виктор Сергеевич…

– Его зовут Винч. «Виктора Сергеевича» я придумала, а то бы Николай не понял.

– Ясно. Может, культю надо прижечь? Он кровью в воде не истечёт?

– Мускулатура головоногих зажимает рану, не бойся.

Рина приподняла мягкую голову осьминога, над щупальцами проходила длинная щель.

– Вот, смотри, это мантийная полость. – Тётка вставила внутрь шланг. – Там жабры, их надо хорошенько промыть. Только не направляй струю на мешочек с внутренностями – сердцами и прочим, можешь повредить. Нежное всё, маленькое.

Мира перехватила шланг, придержала раздувшуюся от воды голову. Глаза Винча по-прежнему были закрыты. Неужели умер? Такой хорошенький!

За десять минут промывания ничего не менялось, только пальцы окончательно закоченели.

– Ладно, хватит, – махнула Рина. – Похоже, сдох твой приятель. Нет худа без добра: препарирую его, давно хотела узнать строение октопус сапиенс. В своё время у меня была подобная возможность, не представляешь, как я жалела, что упустила её! Но, с другой стороны, очень сложно резать близкое существо. Не сосредоточишься.

– Ничего не сдох, вон щупальце дёргается. – До Миры вдруг дошло: – У тебя был ручной октопус? – от удивления она даже выпустила шланг, но снова подхватила. – Ты не рассказывала!

Рина покусала губы. По её гримасе было ясно: воспоминание болезненное. Но Мире хотелось вытянуть правду, она вздохнула мечтательно:

– Вот бы мне тоже такого питомца! Я его всяким фокусам обучу, девчонки будут визжать от восторга. И ролики поснимаю.

– Держать разумное существо против его воли? – Рина фыркнула. – Да у тебя в прошлом году два хомячка сдохло. Ты же из дома как уйдёшь, так сутки не показываешься. А октопусы более чувствительны к содержанию кислорода в воде, чем обычные осьминоги. Надо за фильтрами следить, за аэратором, мотор постоянно гонять, чтобы промывало. Едят они по пять раз в день, кормить чем будешь, картофельными очистками?

Тётка, как всегда, ёрничала. Мира мотнула головой: вечно в неё не верят, считают безответственной. Подумаешь, рыбу ловить, как будто она удочку в руках не держала!

Однако, похоже, Рина загорелась идеей. За хомячками тётка ухаживать отказалась, но уж морского обитателя не бросит. Скорее всего.

Она отобрала шланг:

– Хватит его полоскать, без толку. Давай лучше вывернем наизнанку и посмотрим, на что похожи их органы. Мозг октопус сапиенс, материала на три докторских!

Винч вдруг выдрался из её рук, торпедой отлетел на другой конец ванны. Он надувал щёчки, быстро гоняя воду, край мантии трепетал. Глаза, полные первобытного ужаса, поворачивались независимо – каждый из них следил за одним из людей.

– О, живой! – усмехнулась тётка. – Не боись, солдат, не обидим.

Мира вздохнула с облегчением и сунула замёрзшие пальцы под мышки. Получилось, спасли!

Телескопические веки сузились. Винч защёлкал:

– Вы обещали. Если я послежу за вашей ученицей, обещали рассказать, что знаете о Сверхкальмаре. Где он спрятан?

Рина сложила руки на груди, кривя губы, заметила:

– Маленький, а настырный. Давно ведь уже задышал, только уши решил погреть.

– Он слушал наши разговоры? – удивилась Мира.

Судя по смущённо опущенному взгляду, действительно подслушивал. О чём они болтали, о хомячках? И зачем только Рина рассказала, что питомцы сдохли. И про картофельные очистки: в самом деле осьминог решит, будто Мира собралась этим его кормить. Пробормотала:

– Стоп. У головоногих разве есть уши?

– У них под кожей статоцисты – мешочки, покрытые изнутри чувствительными волосками, воспринимают вибрацию. Будем препарировать, покажу.

Похоже, Рина серьёзно настроена резать осьминога. Не стоило его сюда приносить, лучше было отпустить в море. Или тётка шутит?

Винч сжался в тугой комок, побелел. Но продолжил настаивать: