Терранавты. Роман о разумных осьминогах

Солнце закатилось, ветер пронизывал. Мира стучала зубами: «Х-х-холодно». На плечи ей лёг пиджак из какой-то шелковистой и приятной ткани, он был совсем ледяной, потихоньку согрелся. Виктор Сергеевич шёл рядом, мокрая рубашка облепила каждый мускул тренированного тела, но инструктор словно и не мёрз.

Интересно, обрадовался он, что Мира предложила идти вместе? Даже не глядит на спутницу, лицо отрешённое. Нет, всё-таки тут интересом к пацанке и не пахнет. Опять она без макияжа!

Впереди уже показалась острая крыша усадьбы. Несмотря на сумерки, окна не горели. Мира издалека заметила сутулую фигуру – Славка, разнорабочий, наверняка снова пришёл просить в долг. Если тёти нет, пристанет.

Лучше переждать. Мира потянула Виктора Сергеевича вправо, за лопухи. Через сетку-рабицу было видно, что происходит во дворе. Возле яблони стоял зелёный фургон с белыми буквами: «Ветеринарная помощь» – Рина подрабатывала иногда в городе, помогала людям с аквариумными рыбками.

Фургон здесь, куда же она могла так надолго уехать? И на чём?

Славка прошёл вдоль клумб, поднялся на крыльцо. Он надавил звонок, потом громко постучал, подёргал дверь. Никто не открыл, и рабочий уже спустился по ступеням…

Вдруг из-за дома к нему подскочили двое в облегающих костюмах.

Один ловко заломил Славке руку за спину и зажал рот, другой приставил к его шее что-то маленькое – вкалывает лекарство? Сердце колотилось так громко, что Мира боялась – её тоже сейчас заметят и схватят. Виктор Сергеевич смотрел на всё спокойно, словно вокруг постоянно скручивают людей.

Двое поволокли свою жертву к прибойной полосе, из волн показался третий, он вёл за рукоять длинную обтекаемую капсулу без верха. В неё уложили бесчувственного Славку, надвинулась автоматическая крышка. Вскоре три фигуры вместе с капсулой скрылись в воде.

– Рины нет дома, – констатировал Виктор Сергеевич. – Приду завтра.

Он поднялся, и Мира схватила его за холодную ладонь, прошептала, заикаясь:

– Стойте! Вы что? Вы действительно уйдёте? А я? Мне нельзя туда!

Она покосилась на дом. Паника застилала глаза красным, страх сжал внутренности, словно в кулаке. Здесь караулят, схватят. Куда тогда? В пансионат? Кто эти люди в обтягивающих костюмах? Может, они уже уволокли тётю? За что, зачем?

А ведь сегодня и дядя Гоша исчез, и баба Нюра. Они наверняка сюда приходили.

Мира повертела смартик на запястье: связи всё нет. Да и кому звонить – Николаю Павловичу? Он в городе с больной женой. Деду Саше? Номер не записала.

Что делать, что же делать!..

Надо пробираться в пансионат. Мира в отчаянии взглянула поверх тропы, на дальний склон, поросший вековыми елями. Сумерки сгущались. Попросила дрожащим голосом:

– Вы меня проводите?

Инструктор посмотрел, куда она указывала, с сомнением ответил:

– Слишком далеко от моря. Нет.

Идти одной, когда рядом те, крадущие людей?!

Мира всхлипнула.

Виктор Сергеевич протянул палец, подцепил подушечкой слезинку, катившуюся по её щеке, и зачем-то сунул в рот. Сказал изумлённо:

– Ты сильно напугана? Дорога так трудна для тебя?

– Темно же, – оправдалась Мира.

– Хорошо, пошли.

– Спасибо!

В темноте по зарослям лазить опасно – можно нечаянно коснуться ипритки, это ядовитый плющ, от него появляются волдыри. И на гадюку легко наступить. Хорошо, что впереди шёл Виктор Сергеевич. Он то и дело спотыкался о корни, но ни разу не ругнулся.

Когда поднялись на склон, Мира оглянулась – и ахнула: в посёлке не горели огни! Наверное, сошла лавина и оборвала провода. Вот почему нет связи: вышка тоже не работает без электричества. Только в старых домах на окраине, где ещё сохранились автономные генераторы, светилось несколько окошек.

От берега донёсся длинный свист. Кто может свистеть так долго и пронзительно? Вряд ли птица.

Ворота пансионата были заперты, Мира крикнула несколько раз, но из караулки никто не отозвался. Забор не перелезешь: поверху острые пики.

– Нужно пройти? – поинтересовался инструктор. – Погоди, у меня есть литоредо.

На ладони Виктора Сергеевича лежала толстенькая белая сигара. Когда он приставил её к пруту, сигара обернулась вокруг кольцом, из которого во все стороны полезла стружка.

– Что это за слизняк? – поражённо прошептала Мира.

– Червь, ест железо.

– А, как улитки, которые портят корабли, у них ещё раковина превращена в сверло? Только они больше по дереву, я не слышала, чтобы такие для металла были. Ваша секретная разработка?

– Наша.

«Сигара» сгрызла прут за минуту, Виктор Сергеевич отогнул обе его половины. Мира пролезла, прикидывая, догадается ли сторож, кто сломал забор. Ладно, если что, тётка потом заплатит. Сейчас бы спрятаться.

Она постучала в двери пансионата, ни на что не надеясь. В ответ лязгнуло, одна створка приоткрылась, изнутри блеснуло дуло карабина. Хриплый голос окликнул:

– Кто такие, а ну?

– Дядя Ютавич, да это я, Мира! – от волнения она захлёбывалась словами. – Рина исчезла, и Славика в воду поволокли, и… и… Страшно, пустите?

Щель открылась шире, сторож хмуро глянул на Миру, на Виктора Сергеевича – и кивком показал проходить, тут же запер двери за их спинами. Ютавич был коренастый, загорелый, словно старая покрышка, коричневый пуховик не снимал даже в жару.

Холл теперь казался другим, не таким, как днём: тесный, заставленный креслами, он давил, словно пещера. На конторке у входа коптила свеча. Под ноги попалась свёрнутая ковровая дорожка, Мира чуть не упала – Ютавич тут же схватил за шкирку, шепнул:

– Стрекоза, не шуми! Услышат, придут.

– Кто?

– Те, с пустыми головами.

Кресло подвинули к самым дверям. Сторож встал на него и вгляделся в маленькое окошко. Спустившись и усевшись, снял ремень с карабином, положил его поперёк колен и спросил шёпотом:

– Знаете, что на причале у клуба сегодня было?

– Нет, дядь Ютавич, расскажи.

– Рыбак приезжий очень нехорошо себя вёл. Ну, как рыбак?.. Кепка, куртка, на ногах бродни – а снастей нет, и слоняется полдня туда-сюда. У одного спросил, где город. Тот ему на посёлок машет. А рыбак не отстаёт: большой город ему надо.