Мир наполовину и добр и люб, и мил.
В белом одеты осознанные мечты,
и не пусты, и чисты до сырых могил;
Брошены с губ – и роднее твои черты.
В моих измерениях небо на две души.
02.10.2013
Вращая мир на мизинце
Вращая мир на мизинце,
планеты, что шар с горошину,
на высохшей старой линзе
Бог пишет, ведя по вросшему
пути; и душа хохочет
под кистью, играет, ластится;
она не одна, как точек
на небе ночного платьица,
их много таких на глянце
Его ладони рассыпано.
Они тебе снятся в блюдце,
теплее звезды в разы. Дано
и мне, цепляясь мизинцем,
однажды простым безумцем,
на старой высохшей линзе
остаться.
26.11.2016
Особый Бог
В тон боли дома обули и город с ног
Безжалостен, груб, не будет жалеть, не думай.
Когда ты внутри кричишь «Без тебя я жгу май!»
Тогда в тебе и вырастает особый Бог.
Пока ты сидишь чернея, и ловишь ртом
Всю горечь и желчь, отравленного подреберья
Миров, в чьём почете гниль, скорлупа и перья,
И крепкий в гортани виски, да, в венах ром.
Пока ты ведёшь учёты своих зазноб,
И думаешь, как же мрачен твой славный кокон,
Не ведая даже, как же так выжить смог он,
Тебя пробирает редкий ночной озноб.
И кажется будто кто-то ведет под снос,
Ломая мосты, сквозь боль, не щадя ни сцены.
А это твой лучший Бог разрушает стены
Всех коконов, клетей, тюрем твоих и гроз.
К утру фонари бледнее. Молчат. На вдох
В дали вырастает солнце, и высшей пробы
На город сползает день, чтобы ты в нем пробыл,
И чтобы в тебе победил твой особый Бог.
08.11.2016
Твоя осень
В тебе осени столько, будто она растёт
Изнутри, будто дом её вшит под твоим ребром.
Она греет тебя, мурлыча – душистый мёд.