Бетельгейзе. Военный приключенческий роман в двух частях. Часть 1

– Das Feuer!!!! Schuss!!! – орудие выстрелило.

Падающая, на корпус субмарины, после выстрела из казённика орудия, гильза от снаряда болью отозвалась в моей голове. Я проснулся, с трудом открыл глаза и снова повалился на подушку. Полежав еще какое-то время, я всё- таки заставил себя принять вертикальное положение. В домике было пусто, стол был прибран, рядом со мной на табуретке лежала пачка с таблетками и стакан воды. Выпив две таблетки лекарства, я сидя откинулся назад, прислонившись спиной к стене ожидая, когда лекарство начнёт действовать.

– Всеволыч. Ты где? Я проснулся, – выдавил я из себя не своим голосом, несколько превозмогая головную боль. На часах было около семи утра, – Ау-у-у…, есть кто живой?

Никто не отозвался. Я поднялся с топчана, и еще раз оглядев дом, вышел на улицу. Там тоже было пусто. Вернувшись. б я заставил себя умыться и почистить зубы. Головная боль постепенно исчезала.

– Ни чё так посидели, – проговорил я, рассматривая себя в зеркало, – Ну ни чего, на «Тортуге» опомнюсь, дорога длинная. Андрей Всеволодович…, давай чайку замутим?

Опять было тихо. Я снова вышел из дома, теперь уже внимательно оглядывая окрестности, пока не наткнулся взглядом на обелиск. Я приблизился к нему. А.В. сидел на земле, прислонившись спиной к памятнику. Рядом стояла стопка, наполненная прозрачной жидкостью и накрытая куском чёрного хлеба. На его лице была застывшая улыбка…, мёртвая улыбка и глаза…, глаза, смотрящие куда-то мимо меня, в сторону креста и дальше на небо. Я достал мобильный телефон и поднёс экран ко рту старика, экран не запотел, затем осторожно пощупал пульс. Его не было. В одной руке А.В. держал табличку со списком имён, против которых стояла дата 1943 год, самое нижнее имя «Горе» было с прочерком. Достав из своего прошлого, опыт работы в полиции, я записал время обнаружения трупа, после чего сделал видео и несколько снимков на камеру мобильника.

– Ну вот, Андрей Всеволодович…, теперь ты точно уже навсегда дома, со своими друзьями и земляками. Собственно, всё как ты и хотел, у тебя получилось, – неожиданно, сам для себя, проговорил я, обращаясь к мертвецу.

Я закрыл ладонью ему глаза, пребывая в некой растерянности. Оставалось ждать прихода «Тортуги» и везти тело на Дровяной.

Вернувшись в дом, я осмотрел его ещё раз. Наши вещи были собраны и стояли в углу возле порога, посуда была помыта и прибрана. В общем, было всё так, когда мы пришли сюда почти двое суток назад. Порывшись в своих вещах, я нашёл двусторонний скотч и снова вернулся к обелиску. Осторожно вытащив из рук А.В. памятную табличку, я маркером поставил дату – 2015 год, а после приклеил её на памятник и еще долго сидел там, сначала ожидая, когда «схватится» скотч, а потом просто так, бесконечно смотря на список имён без фамилий и отчеств. Это были имена тех детей и подростков из интерната.

Прошло время. Внезапно тишину окрестности «разорвал» уже знакомый мне сигнал. «Тортуга» причаливала к берегу. Скоро поднялись два человека, это были капитан и Сашка и направились к дому. Через минуту они вышли на порог и увидели меня. Капитан посмотрел в мою сторону через бинокль, и они быстрыми шагами оба направились ко мне. Приблизившись, Сашка громко произнёс:

– Ну как, туристы…?

– Тс-с-с…, – перебил его капитан, хлопнув своей рукой по Сашкиному плечу, и присел на корточки, разглядывая тело и меня, – Мда-а-а…. Так понимаю, что у нас потери?

Я молчал.

– Старпому слушать боевой приказ, – тихо, но торжественно произнёс капитан, – Следуй на судно, спустись в рефрижератор и приготовь поддоны, после возвращайся и захвати с собой брезент и скотч. Больше рыбу грузить не будем, пойдём курсом на Дровяной, без заходов.

– Солярки не хватит, против течения пойдём, – сказал Сашка.

– Вот на стойбищах сливать и продавать её не будешь, тогда хватит. Я давно уже выкупил тебя и спасение тебе только то, что ты не жадный и своим «уловом» честно делишься со всем экипажем, то есть со мной. Так что давай, не рассуждай тут. Исполняй приказание.

Сашка покраснел и поспешил удалиться. Когда голос вернулся ко мне, я рассказал капитану, как мы провели эти двое суток на Аламае, предоставив видеорепортаж, сделанный мной с интервью А.В.

***

Подойдя к мастерской, с вывеской «СТОЯ… Р.», я постучал в красиво выполненную резную дверь, покрытую морилкой. Из глубины помещения мне ответил громкий голос:

– Входи…, у меня не заперто!

На табурете сидел человек в рабочем фартуке, дымя папиросой и не отрываясь, смотрел на изготовленную букву «Л», покрытую свежей блестящей краской. Было видно, что своей работой он был доволен. В мастерской пахло деревом, крепким папиросным дымом и лаком.

– Тебе чего, залётный? – поинтересовался Стояр, даже не взглянув в мою сторону.

– Здравствуйте, – поприветствовал я, более для того, чтобы привлечь его внимание к себе, – У меня вот какое дело.

– А ко мне без дела и не заходят…, то стакан дай, то замок в дверь врежь. Ну…, давай, что у тебя?

– Мне нужен гроб.

– Тебе…? Ну а не рановато ли? – выпалил, очевидно, уже подготовленную шутку, повторенную не одну сотню раз за свою трудовую жизнь Стояр, и наконец-то внимательно посмотрел на меня, – Ты с «Тортуги»?

– Да, я пассажир «Тортуги» – ответил я, припоминая, что Стояр мог запомнить меня, когда подвозил заказ А.В. к кораблю перед уходом на Аламай.

Мастер отчего-то сразу переменился в лице и глубоко вздохнул, пропев:

– А-а-а…, вона как дело повернулось, стало быть….

Он, не торопясь поднялся с табурета, отряхнув его ветошью, и придвинул к столу, указав на него рукой и приглашая присесть. Потом молча, осторожно убрал изготовленную букву и той же тряпкой вытер стол, покрытый стружкой. Он словно избегал встретиться со мной взглядом. Выйдя из мастерской в соседнюю комнату, вскоре возвратился с бутылкой водки, нарезанными кусками копчёной рыбы, двумя стаканами, тетрадкой и каким-то пакетом. Поставив и положив всё это на стол, предварительно покрыв его газетой.

Стояр разлил водку и придвинул ко мне стакан, теперь уже глядя мне прямо в глаза, спросил:

– Значит с «Тортуги» … и ты Олег?

Я кивнул, не находя себе ответа на внезапно возникшее гостеприимство практически незнакомого мне человека.

– Я узнал тебя…. Стало быть, не все вернулись, – более утверждающе проговорил Стояр.

– Простите, мне бы заказ сделать, – начал, было, я, отодвигая предложенную выпивку.

– Пей, – перебил меня мастер и решительно пододвинул стакан, – Вот что…, я ждал тебя и заказ уже можно сказать готов…, а это тебе, – кивнул он на пакет.

Я выпил, не отрывая взгляда от лежащего пакета. Стояр пододвинул ко мне принесённую тетрадь и, немного полистав ее, найдя, очевидно, нужную страницу, ткнул в неё пальцем. Это была не совсем обычная тетрадь. Её страницы представлялись набором сшитых листов со схематичным изображением человека, какие можно увидеть в диагностических картах поликлиник, «Максимов Андрей Всеволодович», прочёл я. Далее на изображённом человеке были нарисованы цифры, указывающие его параметры, а именно рост, ширину плеч и ещё что-то, внизу стоял маленький штампик с надписью «Оплачено».

– Он знал, что, скорее всего не вернётся, – сказал Стояр, – У меня почти всё готово.

Я раскрыл перевязанный скотчем пакет. Там была связка ключей от квартиры, приличная пачка денег, перетянутая банковской резинкой, пластиковая карта с паролем на стикере и письмо.

Дорогой Олег. Судьбе было угодно познакомить нас в тот вечер чему я искренне рад. Я благодарю тебя что ты, оставив свои дела, решил всё-таки отправиться со мной на Аламай. О более каком-либо другом спутнике я и думать не мог. Если ты сейчас читаешь эти строки, то это говорит только о том, что я уже далеко, я остался там, где был мой дом и хочу сообщить тебе, что о другом счастье я и не мечтал в последние годы моей жизни, с тех пор как я стал сначала думать, а потом готовиться к этой поездке.

В моей квартире ты найдёшь все необходимые документы на право собственности и номер телефона душеприказчика, он ждёт твоего звонка. В наследство ты можешь вступить только через полгода после моей смерти. Нет причин беспокоиться о появлении, каких бы то ни было родственников. Я одинок и у меня нет никого кроме тебя. Квартиру можно сдавать и это может помочь тебе с деньгами. Но тут я полностью полагаюсь на тебя. Распорядись по своему усмотрению владением.

Теперь о главном. Тебе необходимо написать мою историю. Я понимаю, что это большой труд, но тебе не придётся торопиться. На своё усмотрение какое-то время ты будешь распоряжаться моим имуществом, но после окончания написания истории об Аламае, прошу тебя квартиру продать, а на вырученные деньги издать своё произведение. Единственная цель этого предприятия в том, что люди должны знать, что произошло тогда в тысяча девятьсот сорок третьем году, должны знать о той трагедии, постигшей жителей затерянного на северных просторах поселения. Успех твоего будущего произведения, как и срок написания, мной не оговаривается, книга должна быть издана не смотря на востребованность и продаваемость. В помощь тебе будет конверт с письмом. Ты сам всё поймёшь. Его ты найдёшь в подоконнике в комнате. Прошу тебя похоронить меня на местном кладбище в п. Дровяной, далее тебе лишь останется вернуться в Тюмень и начать свою работу, после того как ты уладишь все необходимые формальности с наследством. Я верю в тебя, мальчик мой. Прости уж меня за столь панибратское отношение.

P.S.: Никогда не обещай ни мне, ни самому себе, ни вообще кому-либо, что когда-нибудь навестишь мою могилу или Аламай, Олежка.

С уважением Андрей Всеволодович Максимов (Горе).

Я сидел в некотором оцепенении. Стояр всё это время не сводил с меня глаз и, заметив, что я закончил чтение осторожно пододвинул ко мне пачку своих папирос «Беломор» с коробком спичек.

– В полиции был? – осторожно поинтересовался Стояр, – Я помогу тебе…, твой отец мне хорошо заплатил.

Я кивнул головой, одновременно отвечая на вопрос и принимая предложение о помощи.

– Он мне не отец…, вернее будет сказать он мне не родной отец, – выдавил я из себя, пожалев о том, что вообще произнёс это.

Надо было время, чтобы обдумать столь невероятный и неожиданный поворот событий и дальнейшую перспективу. Опять же, каким образом он смог оставить в наследство мне свою квартиру. И тут я вспомнил, что сам ему передал паспорт, который он просил, чтобы заказывать билеты. Так вот оно что. Он же хотел остаться на Дровяном…, вот и остался. Этот человек сам исполняет свои желания. Получается, что даже смерть к нему явилась именно тогда, когда он этого захотел.

– Как домой возвращаться собираешься? – спросил Стояр.