Судьбой приказано спастись

Побродив по пещере, он подошёл к скульптурам своей матери, посмотрел на её останки, лежащие недалеко от них, затем опять направился в сторону своих гостей и улыбнулся. Протянув свою руку к голове Святослава и гладя его по волосам, произнёс медленно: «У-во… У-во…». Затем то же самое проделал и с Кузьмой, произнеся: «Кусс-ма-а… Кусс-ма-а…». Потом посмотрел в сторону медвежонка, отчего тот стал, рыча, медленно пятится назад. Такое поведение часто бывает у всех животных, когда они видят нестандартное поведение знакомых им существ. Но словно гипнотическая сила его тут же смирила, отчего он опустил свою мордочку. А Никита, поглаживая его шерсть на загривке, неожиданно зарычал по-медвежьи. Услышав это, понимающий язык медведя Кузьма улыбнулся и понял, что он хотел сказать: на медвежьем это звучало как «Хороший». «Ух ты! Не только я на этом языке могу говорить».

Никита, быстро взглянув на гитару, которую Кузьма держал в руках, неожиданно выхватил её, словно топор, и стал бить по струнам своими огромными ручищами. Потом так же неожиданно вложил её обратно в руки Кузьмы и произнёс громко, обратившись к нему: «Гонг-гонг… Дзын-дзын-дзын…». Кузьма вопросительно повернул голову в строну отца. Поняв его взгляд, Святослав быстро проговорил: «Он, наверное, просит тебя на ней играть». В ответ Кузьма удивлённо произнёс: «А что играть, папа?». Но не услышав ответа от папы, он посмотрел на Никиту и, заметив его добродушный взгляд, словно под гипнозом, прошёлся по струнам и, заиграв, вопросительно посмотрел на Никиту. Тот, сделав паузу после начала игры Кузьмы, начал голосом изображать звуки ветра, шелест листьев, хруст веток, голоса зверей птиц и шума тайги – словно ее дыхание. А также стал издавать звуки грома.

Видавший в жизни многое Святослав был поражён. Воспроизводить звуки самой жизни в тайге – это просто было немыслимо для его понимания. Как может это на вид дикое существо так идеально и мелодично копировать эти звуки? Особенно его поразили звуки рокота грома, после которых казалось, что пещера вот-вот взорвётся. Грохот был до того оглушительным, что хотелось закрыть уши и больше этого никогда не слышать.

В отличие от Святослава, Кузьма спокойно стоял и, завороженно улыбаясь свойственной ему красивой улыбкой, продолжал играть. Видимо, мальчик, как исключительно музыкальный человек, смог уловить во всех звуках Никиты мелодичность. Никита улыбнулся, поглядев на Кузьму, а затем, продолжая проникновенно изображать звуки природы, направился в сторону могилы своей матери. Не спеша лёг на своё место рядом с ней, и вдруг резко затих. Кузьма тоже перестал играть. В пещере наступила мёртвая тишина, где спустя некоторое время еле слышно прозвучали слова Никиты: «Ма-ма… Ма-ма…». И после этого он, повернув голову в сторону своих гостей, с трудом улыбнулся, попробовал приподняться, словно хотел с добром попрощаться с ними, но неожиданно обессилел, и его большая голова упала на землю.

До глубины души пораженный увиденным, Святослав долго стоял без движения. Потом тихо направился к замершему Никите, и, потрогав его, убедился, что хозяин пещеры умер. Теперь – окончательно. Постояв некоторое время над телом, он неожиданно для себя почувствовал, как из глаз закапали слёзы. Вытирая их, Свят почувствовал, что к нему подошли Кузьма и медвежонок. Обняв их, он тихо прошептал, в большей степени для себя: «Никита, как само явление природы, через свои звуки признался, наверное, что мелодии природы познаются только истинными её детьми. И он – тот, кто удостоился чести стать частью самой природы».

Похоронив Никиту вместе с его мамой по-христианскому обряду, мужчина, мальчик и медвежонок покинули подземное жилище, чтобы скоро опять вернуться сюда…

Интерлюдия к I части

В прекрасно сложённом молодом человеке, который стоял на пороге охотничьего домика, было сложно узнать того малыша Кузьму, которому двадцать с лишним лет назад пришлось вместе с отцом налаживать таёжный быт. Выпавших на его долю испытаний хватило бы для героической биографии взрослого человека, но Кузьма отнюдь не считал себя героем, – он просто жил в предложенных судьбой обстоятельствах, а преодоление трудностей считал нормой такой жизни.

Два прошедших десятилетия не изменили главного: Кузьма по-прежнему очень любил своего отца и своего единственного близкого друга Кису, ставшего взрослым, крупным бурым медведем. Верность их друг другу стала со временем только крепче.

Жизнь в тайге текла в устоявшемся и размеренном ритме. Весной и летом отец с сыном жили, в основном, в охотничьем домике. Кузьма часто пропадал в своём любимом месте – в дупле старого дуба, когда-то обустроенном для него. Здесь он чувствовал себя, как дома, – в уюте и безопасности, так как, во-первых, дупло располагалось высоко, и взбираться туда можно было только по верёвочной лестнице, а во-вторых, было совершенно незаметным. Для большего комфорта Святослав хорошо утеплил его изнутри на случай холодов. Старый дуб был удобен для ребёнка ещё и тем, что был недоступен не только для зверей, но и для случайно заблудившихся в тайге незнакомцев.

Это уединенное место служило для Кузьмы своеобразным учебным классом, где единственным учебником был Уголовный кодекс, найденный когда-то Святославом на месте авиакатастрофы и несколько газет, привезённых когда-то Фёдором. За много лет парень перечитал всё это несчетное количество раз, и, тренируя память, запомнил наизусть почти все статьи кодекса, не говоря уже о газетных.

Однажды в разговоре с отцом Кузьма поведал тому своё сокровенное желание – помогать людям, которых, как и его папу, хватают и сажают в тюрьму. Святослав выслушал сына со всей серьезностью и похвалил его за столь благородные намерения. Затем, абсолютно без иронии в адрес законов, которые нерадивые служители Фемиды часто нарушают в своих интересах, постарался объяснить сыну, что тот, собственно, ничего не изобрел.

– Такая профессия, Кузьма, существует, и называется она адвокат.

Затем поведал, что дело это очень непростое, и чтобы овладеть им, приобрести профессию, надо обязательно учиться в университете. А если нет желания покидать лес, то можно учиться и заочно. Но это сложнее, и уровень образования заметно ниже.

Сделав паузу, Святослав улыбнулся и, обняв сына, добавил:

– Но чтобы учиться в университете, хоть очно, хоть заочно, вначале нужно школу закончить, – добавил он.

– А что это такое – школа, университет? – услышав незнакомые слова, наивно спросил Кузьма.

– Школа, сын – это такой большой дом, где дети все вместе делают почти то же самое, что и ты делал со мной, когда учился читать и писать. Но, чтобы обрести хорошие знания, занятий со мной, к сожалению, слишком мало. Там ты обязательно будешь изучать предмет, называемый – история, где будешь больше узнавать о жизни во многих странах, в том числе узнаешь больше о России и Китае.

Святослав уже не однажды рассказывал Кузьме о России и Китае, но тот пока не мог сообразить, что это за страны и где они находятся. Однако главное он понял – его папа родился в одном месте, а он – в другом. Впрочем, Кузьма пока не стал допытываться, как это может быть.

– В школе, – продолжил отец, – изучают математику – для того, чтобы уметь считать, географию и биологию – чтобы знать, что нас окружает и из чего все состоит на земле, физику и химию – чтобы знать, как всё в природе взаимодействует, и ещё кое-какие другие предметы. Кроме этого, в школе ты узнал бы о других языках и, возможно, научился бы на них говорить. Научился бы и рисовать, чертить, красиво читать стихи. Вот всему этому и обучают в школе, и не один человек, а много-много учителей, и не одного только ребёнка, а сразу много мальчишек и девчонок. И длится эта учёба не один год, а целых десять лет.

– А университет, – добавил Святослав, – это тоже учебное заведение, но на ступень выше, и там изучают уже специальные предметы, получают профессиональные знания по выбранной профессии. Там нужно учиться еще пять-шесть лет.

– Это, папа, всё мне, конечно, нравится. Но, как и где я тогда буду жить? Тебя, Кису и тайгу я никогда не оставлю, – заявил, позёвывая, Кузьма.

– Вот в этом-то и вся сложность… Но ничего, сыночек, что-нибудь, да придумаем, – приободрил сына Святослав, обещая себе, что сделает все, чтобы их мечты сбылись…

Так, почти изо дня в день, разговаривая о будущем, они засыпали с надеждой, что всё у них получится. Святослав хорошо знал внешний мир и знал, что многое там решают деньги. Это давало ему основания думать, что их разговоры об учебе – не пустые мечты, ведь средства у них были, и немалые. Но отец никогда не говорил с сыном о сундуке с сокровищами, который надёжно спрятал. Только один раз обмолвился, что когда тот будет учиться, то просто так никто туда-сюда возить его не будет. Для этого пришлось объяснить Кузьме, что такое деньги, и для чего люди их придумали. Но твердо сказал, что его сын может об этом не тревожиться, у отца есть кое-какие припасы. Главное, что он должен делать – это хорошо учиться.

Но в один далеко не прекрасный день вся их, хоть и непростая, но налаженная и размеренная таежная жизнь, все мечты и планы на будущее рухнули. И случилось это именно из-за спрятанного Станиславом сундука с сокровищами. Оказывается, на них много лет охотились «чёрные» кладоискатели, именно их десант удалось когда-то отбить таёжникам, за что поплатился жизнью «снежный человек» Никита-Уво.

А вместе с новым визитом алчных искателей сокровищ к Святославу прилетел и привет из прошлого.

В один из дней Кузьма с медведем ушли на заготовку орехов. Тайга богата кедром, на котором они созревают в большом количестве. По своим свойствам кедровые орехи считаются одними из самых полезных и питательных для организма продуктов, и в рационе Святослава и Кузьмы они составляли немалую часть.

Облюбовав один из кедров, Кузьма стал, высоко задрав голову, разглядывать его верхушку, на глаз оценивая какую «крепость» ему придется штурмовать. И, ловко подпрыгнув вверх, зацепился за нижний сук и, быстро подтягиваясь то одной, то другой рукой и закрепляясь затем ногами, скоро оказался наверху. Медведь почему-то вслед за ним лезть не захотел.

Набросав вниз шишек, Кузьма стал осторожно спускаться. Собрал валявшийся на траве урожай, подошёл к медведю и играючи уселся тому на спину, а потом, будто случайно упав, шутливо пожурил друга: «Ты чего дерёшься?» А затем, заигрывая, и вовсе стал с силой толкать Кису, ожидая его реакции, но тот стоял, даже с места не трогаясь. Тогда он решил отойти и с разбегу запрыгнуть на него. Но не успел, так как до этого медведь упал. Кузьма решил на него побежать второй раз, но, споткнувшись, на этот раз упал сам. А Киса, словно учуяв его намерения, стал его поддразнивать. Кузьма резко вскочил и побежал в сторону Кисы. Но хитрый медведь резко отошёл в сторону, и Кузьма с разбегу шлёпнулся на землю. Киса в голос стал над ним хохотать своим медвежьим способом, а потом убежал. Кузьма тоже стал хохотать и, быстро встав на ноги, бросился следом за медведем, убегая за ним вдаль леса. Но сколько не искал, он его не нашёл, и решил схитрить. Притворившись, что у него заболела нога, он по-медвежьи стал звать Кису на помощь. А сам побежал, чтобы спрятаться подальше.

Услышав крик о помощи, медведь незамедлительно прибежал и, в свою очередь, начал искать друга. Он стал подходить то к одному дереву, то к другому. Во время очередной перебежки внезапно раздался треск, и Киса оказался в яме – охотничьей западне. Кузьма сразу помчался в сторону рёва своего друга, и тут услышал собачий лай. Он доносился и раньше, но издалека и негромко, и Кузьма не обратил на него внимания, – он знал, что изредка в этих краях появляются охотники с собаками. Но сейчас лай раздавался совсем близко, и неожиданно к нему помчалась огромная собака, готовая вот-вот с яростью броситься на человека. Он, чуя опасность, хотел увернуться, но было уже поздно – пес набросился на него, и завязалась борьба. В ходе этой борьбы Кузьма краем глаза заметил направленное на него ружьё. Осознав, что скоро может прозвучать выстрел, парень приподнял пса, решив им прикрыться. И тут же раздался выстрел, но пуля, как и рассчитывал Кузьма, попала в собаку.

Охотник, не мешкая, начал быстро перезаряжать ружьё, но Кузьма, не теряя ни секунды, бросился к мужчине, свалил того на землю, вырвал из рук ружьё и отбросил его далеко в сторону. Противники встали друг против друга, готовые напасть в любой момент. Охотник, язвительно оскалившись, резко достал из-за пазухи нож и, замахнувшись им, бросился на Кузьму. Тот, успев увернуться, выбил нож ногой, и сам набросился на мужчину, сильно его толкнул, отчего тот упал спиной назад.

В это же самое время Кузьме послышался выстрел со стороны домика. Забеспокоившись за отца, он решил было побежать в ту сторону, но вспомнил об оставшимся в беде Кисе. Парень попытался понять, где медведь, и направился в направлении доносящихся шорохов и непонятных звуков. Добежав, он обнаружил своего друга в яме. Кузьма начал быстро подтаскивать к провалу лежавшие неподалёку части поваленного непогодой огромного дерева. В ход также пошли обломанные крупные ветки, брёвна с сучьями, которые он смог приподнять с земли. Дотащив «спасательные средства» до ямы, стал сваливать их туда, и по ним медведь без особого труда выбрался наверх.

Когда его друг, к радости обоих, был вызволен из западни, оба быстро побежали в сторону дома. Убегая, Кузьма на миг оглянулся на лежащего недалеко охотника, – из головы того текла кровь. «Наверное, – подумал Кузьма, – когда я его толкнул, он упал затылком прямо на сук».

В отсутствие Кузьмы и Кисы события у заимки развивались по собственному сценарию. Когда сын ушёл за орехами, Святослав решил сделать небольшой перерыв в работе, посидеть дома и попить воды. Но, не успев даже присесть, услышал во дворе непривычный шум. Обернувшись к двери, он изумлённо вздрогнул: на пороге дома стояли трое незнакомцев, настроенных явно не по-дружески.

– Ну, здравствуй, – с ухмылкой проговорил один из них. – Что уставился? Не узнал? А я тебя узнал. Ты знаешь, что у меня из-за тебя на службе, ой какие неприятности были! А я человек злопамятный, так что, давай, собирайся, на этот раз не отвертишься. Да, тогда ты на зоне всех без исключения вокруг пальца обвёл. Молодец, ничего не скажешь. Но за тот твой знаменитый побег тебя теперь порядочный срок ждёт. Ну, а за то, что ты со своим паршивцем-сыном моих ребят угрохал – то, суммируя всё, пожизненно гнить будешь. А что касается твоего змеёныша, постараюсь и его надолго за решётку упрятать. Кстати, где он сейчас шляется? – глядя на Святослава, сквозь зубы продолжил он.

Святославу ничего не оставалось, как только смотреть на незваного гостя с вопросительной улыбкой, задавая себе вопрос: «Как же он смог меня выследить?». Он разглядывал «кума», вспоминая времена отсидки на зоне, где тот служил начальником.

– Но с того случая слишком много лет прошло… – промолвил наконец Святослав.

– Вспомнил, значит, – ухмыльнулся «гость», – и, значит, узнал меня…

И в это самое время где-то далеко в тайге раздался ружейный выстрел. В домике наступила тишина, все стали прислушиваться. После затянувшейся паузы один из незнакомцев, чтобы Святослав не сбежал, набросился на него и стал скручивать руки. Однако Святослав вырвался, смог добежать до своего ружья и даже выстрелить, но промахнулся. Тут уже подбежал второй пришелец и связал ему руки сзади, а потом, толкая в спину, его повели в сторону вертолёта.

Подходя к машине, Святослав услышал сзади странный разговор, который убедил его в том, что эти мужики и есть те самые гастролёры, о которых когда-то давно, перед отправкой в тайгу, говорил Фёдор. Святослав уловил пару выражений: «…а может, он нам вначале поможет, ведь уже много лет шляется по тайге и, может, через него кое-что о «добре» узнаем, а уж потом – на нары…». Но договорить мужику не дали.

– Заткнись! У меня с ним свои счёты. А что до закопанного – сами найдём», – грубо прервал своего попутчика главный из гастролёров – бывший «кум».

На мгновение остановившись, и разглядывая с улыбкой днище вертолёта, Святослав произнёс сам себе: «Да это – тот самый, кажется, вертолёт, на котором много лет назад они были здесь». То же самое красное днище, как и тогда, только с годами полинявшее. Как хорошо, что им тогда не удалось увезти его сына и медвежонка.

– Что уставился на «пузо» нашей вертушки, узнал, что ли? Тогда мои люди на нём только успели высадиться, а ты сразу их угрохал, – вновь напомнил ему незваный гость.

И, грубо затолкав Святослава в вертолёт, они уселись с обеих сторон, и машина, набирая высоту, стала исчезать вдали.

Ещё чуть-чуть, и Кузьма успел бы добежать и, может, как-нибудь смог бы помочь отцу, но, к сожалению, опоздал. И ему в этой ситуации оставалось одно: он должен во что б это ни стало, не теряя ни минуты, преследовать эту большую, как жужжащая пчела, «железную штуку», уносящую отца в неизвестность, и спасать своего папу. Не раздумывая больше ни о чём, парень помчался вслед за вертолётом. Он бежал, запрокинув вверх голову, и, рыдая, шептал себе: «Папа… папа». Кузьма спотыкался и падал, но сразу вставал и снова бежал, теряя силы. Так он продолжал долго бежать, а рядом с ним, не останавливаясь, бежал и его друг – медведь.

И даже когда вертолёт давно пропал из поля зрения, они всё равно продолжали свой бег. Но вот Кузьма зашатался и без сил пластом рухнул на землю. Однако уже через пару минут, превозмогая себя, он сделал усилие приподняться, чтоб, собрав последние силы, попытаться снова бежать, но окончательно обессилев, он только смог что-то невнятно тихо произнести, еле смог только поднять голову, и, потеряв сознание, упал.

Придя в себя спустя час или два, он услышал рядом тихое рычание, а затем почувствовал, как Киса лижет ему лицо. Кузьма, слегка открыв глаза, улыбнулся. Поглаживая своего друга, он, пошатываясь, поднялся и продолжил, на этот раз пешком, своё движение, только изредка делая перерывы, чтобы отдышаться.

День сменил ночь, затем ночь сменила день, и только под утро они остановили свой ход, так как путь им преградила широкая река. Оказавшись на берегу, они остановились и мигом заснули, а когда Кузьма проснулся, то стал, оглядываясь, раздумывать, что же делать дальше.

Медведь, увидев растущий неподалёку кедр, по привычке полез на дерево. Глядя на него, Кузьма только сейчас почувствовал голод и, пока Киса добывал орехи, полез в воду за рыбой. Вода в реке было настолько чиста и прозрачна, что Кузьма смог без труда изловить голыми руками рыбу, причём большую. Крепко удерживая в руках трепыхающуюся тушку, Кузьма с интересом разглядывал её, невольно любуясь красотой этой речной обитательницы, чешуя которой, отражая яркие лучи полуденного солнца, переливалась разноцветными радужными оттенками. Кузьма, словно ребёнок, почему-то засмеялся и заговорил с ней:

– Ты очень красивая! Я никогда ещё такой рыбы, как ты, не видел… До того, как тебя поймать, мне кушать очень хотелось. А теперь сразу вдруг совсем не хочу, и лучше будет, если я отпущу тебя. Мне папа много раз рассказывал об умном мальчике – простачке-Емеле. Он тоже однажды поймал рыбу, и тоже, как я, хотел съесть, но эта рыбка, раз, и улыбнулась ему, как ты сейчас улыбаешься мне, и сказала ему: «Отпусти меня, а я тебе помогу». Он её отпустил, а потом стал сразу везучим. И я тебя отпускаю. И, может, мне тоже тогда так же повезёт – я найду своего папу и свою маму? И ты так же увидишь папу и маму. Знаешь, как они обрадуются, что ты вернулась живой?! Так что, я тебя отпускаю, давай плыви, и радуй их.