Гидра. Том 1

Некоторые авторитетные российские учёные, соглашаясь с некорректностью расширительного толкования термина «тоталитаризм», тем не менее, всё-таки предпочитают называть советский режим 1929—1956 годов не советским фашизмом, а сталинизмом. Сторонники использования термина «сталинизм» апеллируют к тому, что режим в СССР не был похож на другие фашистские государства. Большевики лишь применяли отдельные фашистские методы, поэтому вроде как некорректно использовать по отношении к советскому режиму термин «фашизм».

На утверждение критиков о том, что советский фашизм не был настоящим, могу ответить, что «настоящего фашизма» вообще никогда и нигде не существовало в истории. Он сродни приснопамятному абсолютно чёрному и абсолютно упругому сферическому коню в вакууме при температуре абсолютного нуля.

Даже, считающийся «классическим» итальянский фашизм можно назвать «ненастоящим», так как созданная итальянскими фашистами политическая система нисколько не походила на тот идеал, который рисовался в стройной фашистской теории идеального тоталитарного государства. Классический итальянский фашизм был похож на непонятного вида винегрет из различных, иногда противоречащих друг другу, идей.

Рецептура этого винегрета постоянно менялась в зависимости от времени и конъюнктуры. Не было у итальянских фашистов стройной системы взглядов, не было научно проработанной и проверенной практикой эффективной идеологии.

Политическая практика итальянских фашистов также во многом не соответствовала их же собственной доктрине. Из-за чего противники Муссолини всегда к обвинению в безыдейности добавляли ещё и политическую беспринципность итальянских фашистов. Все практические действия фашистов были подчинены исключительно сиюминутной целесообразности, политической выгоде. Муссолини, откровенно заявлял, что существовавший режим, построенный на компромиссах и допущениях, был всего лишь переходным периодом, а строительство истинно тоталитарного фашистского государства придётся передать следующему поколению итальянцев.

В Италии фашизация государственных институтов, о которой так много говорили итальянские фашисты, была прекращена ещё в зародыше и успешно замещена личной диктатурой Муссолини. В отличии от Германии, где произошла тотальная фашизация государства и общества.

Немецкий национал-социализм, по своей сути, являлся намного более радикальной версией фашизма, основанной на традиционном для немецкого общества национализме и пангерманизме. Нацисты воплотили многое из того, к чему стремились итальянские фашисты.

Таким образом, можно долго спорить, какой из видов раннего европейского фашизма можно считать классическим, какой фашизм истинный, а какой является лишь копией или подражанием.

То, что Советский Союз в определённый период имел все необходимые признаки фашистского государства, лично у меня нет никаких сомнений. И не имеет значения, что западноевропейские фашистские движения первой трети XX века были таковыми изначально, ещё до захвата власти, а большевики приходили к фашизму постепенно.

Тем более неважно, что западноевропейские фашисты приходили «снизу», сначала формировали свою базу, создавали массовое народное движение, а потом на волне народной поддержки приходили к власти, в отличие от большевиков, которым власть буквально свалилась в руки, неожиданно даже для них самих.

Важно лишь то, что большевики со временем пришли к тем же самым выводам, что и итальянские, немецкие, испанские, португальские, польские и прочие фашисты. Большевики, точно также старательно следовали заветам европейских фашистских теоретиков XIX – XX веков, создавая себе массовую поддержку в процессе создания мощного государственного монополистического монстра в экономике, в строительстве невиданного ранее тоталитарного советского государства.

Сравнивать лишь поверхностно, по отдельным внешним признакам, различные формы фашизма, в принципе, непродуктивно. Даже в одной и той же стране в разные времена фашизм часто принимал различную форму, оставаясь при этом фактически тем же самым политическим движением, никак не меняясь внутренне.

Смена одной фашистской идеологии на другую, но тоже фашистскую, замена экономической модели на внешне не похожую, но основанную на тех же самых принципах максимальной монополизации экономики и жёсткого государственного контроля (как вариант – сначала укрупнение и монополизация частного капитала, а потом масштабная национализация, с последующим созданием государственных монополий), и даже серьёзное изменение базовых государственных механизмов, при сохранении при этом максимальной фашизации общества и тоталитарности политического режима, не могут ничего качественно изменить.

Фашистские идеологи легко могут поменять одних предполагаемых врагов народа и государства на других, но при этом останется культ ненависти. Место привилегированного русского рабочего и крестьянина может занять советский человек, представитель «единого многонационального советского народа». Можно как угодно тасовать понятия, субъекты народной ненависти и слепого поклонения, отношения к истории и культуре, но суть фашизма, всегда основанного на страхе, ненависти и предрассудках, на других низменных чувствах людей, заложенных в них самой природой, всегда останется.

В фашистском государстве может наступить «оттепель», произойти либерализация в экономической, социальной жизни или в сфере общественных отношений, культуры. Но если в основе режима все ещё лежит фундамент тоталитарного фашистского государства и фашистская идеология, то любая оттепель может быстро закончиться, а тоталитаризм вернётся, возможно в ещё более явной и жестокой своей реинкарнации.

Если сравнивать исключительно с точки зрения идеологии, к примеру, Бразильский интегрализм, в основе которого был интернационализм (главным принципом было «единение всех народов» и в партию принимали людей разных рас, в том числе азиатов и чернокожих) и немецкий национал-социализм, то вначале может показаться, что эти движения не имеют вообще ничего общего. Лишь после детального анализа становится понятным, что оба политических движения имеют одинаковые базисные принципы на которых строились их идеологии: борьба с врагами как единственный смысл существования, примат государства и антилиберализм, культовое сознание, полное отождествление фашистской организации с народом и отрицание неустранимости основных социальных противоречий. Весь «букет» наличествует. Оба политических движения явно фашистские, это можно определить даже если не брать в расчёт применяемые ими методы, а только исходить из содержания идеологий этих движений.

Обе эти идеологии, кажущиеся на первый взгляд различными и не имеющими ничего общего, на самом деле имеют родственные черты, так как они относятся к одному типу. Нацистский культ исключительности немецкой нации мало чем отличался от культа исключительности многонационального сообщества интегралистов.

Полагаю, что после 1946 года не было никакого переосмысления термина «фашизм», а случилось следующее: под давлением своих правительств, в порядке цензуры или самоцензуры, политики и журналисты произвели простую замену слова «фашизм» на термин «тоталитаризм» в отношении отдельных стран и политических движений. Сделано это было исключительно в угоду политической целесообразности.

Многие бывшие советские граждане просто приходят в ярость, когда кто-то сравнивает сталинизм с нацизмом. Это негодование людей, особенно тех, кто пережил ужасы войны с гитлеризмом, можно понять. Человеку, уверенному в том, что миллионы людей погибли в священной войне с мировым злом хочется верить, что если с одной стороны было зло, то с другой обязательно должно быть добро. Трудно смириться с тем, что зло было по обе стороны фронта.

Добро вообще редко обладает достаточной силой, чтобы уничтожить зло. В реальном мире, в яростной борьбе чаще всего одно зло побеждает другое зло. Побеждает всегда более жестокое и беспощадное. Но зло, по своей природе, несёт в себе семена саморазрушения, поэтому ситуация рано или поздно всегда возвращается в нормальное для человеческой цивилизации состояние. Возвращается сама по себе, по причине того, что в отсутствии давления любой народ стремится к восстановлению веками признаваемым нормам морали, к общечеловеческим ценностям, как их понимает этот конкретный народ. Привычные отношения и обычаи всегда возвращаются, чтобы не происходило, в каком бы ни было мрачном времени не пребывало до этого общество.

Можно сказать, что фашизм возникает из природы человека, из темных сторон его психики. Но также можно утверждать, что разрушение фашизма также происходит из-за заложенных в человеке стремлении к свободе и независимости, человеколюбии, доброте к ближнему, в стремлении созидать, а не разрушать. Саморазрушение фашизма в государстве и обществе можно сравнить с выздоровлением человека от продолжительной тяжёлой болезни.

Муссолини заявлял, что фашизм является естественным состоянием человека, а стремление к власти соответствует основному закону живой природы – естественному отбору и стремлению каждого живого существа к выживанию во враждебной среде. На это можно возразить, что в отличии от остального животного мира, человек вообще очень сложное и противоречивое существо, в котором заложены кроме страха, злобы и ненависти, ещё много другого, более светлого и человеколюбивого. Благодаря чему, фашизм, будучи всегда непременным спутником человечества в достаточно длительной исторической перспективе никогда не станет нормой.

Гитлер был не первым, кто с трибуны публично заявил, что он и его партия не могут жить одной стране с ненавистной им группой людей, насчитывающей миллионы, что выживание страны зависит от того, насколько жестокими будет он и его партия в борьбе с явными и предполагаемыми врагами. Не он первым заявил, что ненавистная группа должна быть изгнана из страны или полностью истреблена. До него это провозгласили своей политической целью большевики.

Нацисты уничтожали людей по расовому признаку, большевики уничтожали людей по классовому признаку. Нацисты и большевики жгли книги и преследовали «дегенеративное» искусство. Нацисты и большевики преследовали интеллигенцию. В Гитлеровской Германии карались половые контакты с «дегенеративными расами», в то время как в СССР карались половые контакты с классово чуждым партнёром. Нацисты и большевики с одинаковым рвением уничтожали Свидетелей Иеговы, русских старообрядцев, буддистов Гелуг и другие религиозные меньшинства.

Я согласен с Гансом Йегером, который писал: «В гибели шести миллионов евреев косвенно виноват марксизм. Это он первым стал проповедовать ненависть, он первый предпринял уничтожение целого класса». От себя добавлю: это он напугал немцев, что они с радостью отдали свои души дьяволу, который привёл Германию к позору и разорению.

Большевизм в период своего расцвета, с начала индустриализации до хрущёвской «оттепели» и нацизм были поразительно похожи внешне и внутренне – по своей идеологии, по методам пропаганды, по насаждению в обществе культового сознания. Они опирались на одну и ту же социальную базу, оба движения были социалистическими. Обе партии провозглашали главной целью борьбу с врагами, ставили существование своего государства в зависимость от своей непримиримости к оппонентам и агрессивности к соседям. Нацисты отрицали политическую значимость социальных различий внутри одной нации, а большевики – внутри бесклассового (по их мнению, что, разумеется, было не так) общества. Обе партии строились не на демократических принципах, а на строгой иерархии военного образца. Большевики и нацисты отрицали прогрессивное значение свободы выбора и свободной конкуренции в экономике, предлагая взамен жёсткое административное регулирование и государственное планирование.

В Третьем Рейхе и СССР существовали культы ненависти, исключительности, традиционализма, личности, государства, силы, войны, героизма и смерти, Нового человека.

СССР во многом был также похож на Испанию времён Франко, на фашистскую Италию, на многие другие европейские фашистские страны.

Большевики делили людей по классовому признаку, рексисты – по принадлежности к католицизму, иснаашариты – по принадлежности к шиитскому направлению ислама. Разница между ними не так уж велика. Разве только в том, что сталинский режим с 1936 года по 1939 год был самым кровавым из всех, что когда-либо существовали на земле.

Даже в мелочах СССР повторял нацистскую Германию. Эксперименты в сфере революционного русского искусства 1920-х сменились господством соцреализма в 1930-х. (уродливым братом-близнецом нацистского имперского неореализма). В СССР репрессии точно также, как и в Третьем Рейхе, обрушились на авангардистов, символистов, кубистов, главным в советской стране был провозглашён социалистический реализм, заигравший к кровавому 1937 году новыми имперскими красками. Этапы развития гитлерюгенда в точности были повторены пионерской организацией, как в отношении символики и новых обрядов, так и тем, что первоначально отделённые от школы первичные пионерские организации были закреплены за учебными заведениями, взяты под тотальный государственный и партийный контроль.

Уменьшение фашизации государства и общества, поворот от жёсткого тоталитаризма к некому гибридному государству произошёл в СССР почти сразу после смерти Сталина.

Первой жертвой десталинизации стала идеология. Для человека, родившегося уже намного позже XX съезда КПСС, может быть трудно понять умом эту разницу в идеологических установках, но почувствовать её он может. Достаточно посмотреть, насколько изменилось отношение к человеку. Самые первые признаки гуманистического поворота в советской идеологии появились в литературе, поэзии, драматургии, изобразительном искусстве. В 1956 году печатается «Судьба человека» Шолохова, рассказы Казакова, в них резко усиливается акцент на общечеловеческие ценности. На первое место встал человек, потеснив государство. Через пять лет появились, так называемые «шестидесятники». Умы читателей захватила военная «лейтенантская проза», «деревенские» и «производственные» повести, где ценностью были уже не героическая смерть и количество убитых в бою врагов, а повседневная жизнь, целиком посвящённая служению людям. В книгах и кино появились новые герои: школьный учитель истории, сельский библиотекарь, пытающийся бороться с невежеством, хирург, спасающий жизни, физик, жертвуя своей жизнью, создающий основы новой термоядерной энергетики.

Весь советский народ буквально опьянел от маленького глотка свободы. До сих пор мы ощущаем дух «шестидесятников» во всех сферах жизни, особенно в области науки и культуры. Страна, при этом, оставаясь в мировом общественном мнении ещё долгие годы мировой империей зла, постепенно выздоравливала.

Часто трудно ответить однозначно, является ли фашистским то или иное современное общество или государство. Можно лишь спорить насколько оно фашистское, в какой степени эта зараза проникла в массы, насколько фашистскими являются государственные механизмы.

У фашизма нет чёткой границы, нет определённой формы, он как ядовитый газ, заполняющий те пустоты, которые мы сами ему оставляем.

1.4. Культовое сознание

Культ – это почитание реального человека, вымышленного персонажа, каких-либо предметов, реальных или фантастических существ, различных явлений природы, событий истории, социальных явлений и тому подобное. Культом также называют общину почитателей, совокупность символов и обрядов, связанных с таким почитанием.

Культы могут быть религиозными, псевдорелигиозными и нерелигиозными (политическими, историческими, эстетическими, этическими, философскими и пр.).

Религиозные культы связаны с верой в высшие нематериальные силы, сверхъестественные существа (вера в богов, сверхсуществ, божественных животных и пр.), явления природы (культы солнца, огня, неба, воды и пр.), а также в существование человеческой личности после физической смерти, с наделением её сверхъестественными свойствами в загробной жизни (культы предков, жизни после смерти и пр.), перевоплощение сверхъестественных существ в реальной жизни (культы царей и жрецов, являющихся прямыми потомками богов и пр.).

Псевдорелигиозные культы иногда могут восприниматься сторонними наблюдателями в качестве религиозных, но на самом деле, их сходство внешнее и обманчивое, несмотря на то что они могут включать в себя отдельные признаки, свойственные настоящим религиозным культам. Например, вера в абсолютную истинность математики, породила в VI—IV веках до нашей эры псевдорелигиозный культ, именуемый в настоящее время «пифагорейство». Вера в божественную природу арийской нации породила в XIX веке новую ведическую европейскую псевдорелигию, которая позднее была использована для создания нацистской идеологии. Несмотря на наличие в нацистской псведорелигии элементов поклонения высшим силам, божественным существам и мифическим предкам, нацистская вера в исключительность арийцев и принадлежность немцев к арийской расе не может быть признана религиозной.

Нерелигиозные культы основаны не на вере в сверхъестественное, в какие-либо высшие существа или явления природы, а связаны с почитанием вполне обыденных явлений, реальных исторических событий, вымышленных персонажей или реальных людей и им подобных. Вера в особое состояние общества, именуемое «коммунизм», породила псевдорелигию с одноимённым названием.

Главный признак любого культа – слепая вера, которая, по мнению её адептов, не может быть подвергнута сомнению. Критический анализ основ такой веры абсолютно неприемлем для поклонника культа. Когда такие поклонники культа собираются вместе, и у них возникает уютное чувство сопричастности к чему-то важному, что вокруг друзья, с одинаковыми взглядами и пристрастиями. Группа лиц, замкнувшихся в своих узких понятиях о природе и предназначении культа, защищает свою веру неистово.

Человека, который считает что-либо конкретное настолько важным, что оно перевешивает вообще все остальное, обычно называют фанатиком. Фанатизм отличается от энтузиазма тем, что энтузиазм предполагает возможность добровольного, без внешнего воздействия, отказа от совершения действий, а фанатизм нет. Энтузиазм может быть источником прогрессивного, полезного, а фанатизм деструктивен по своей природе, потому как отрицает значимость всего остального, а также потому, что он патологически пристрастен и всегда включает в себя ненависть.

Если основополагающий принцип или некоторый набор принципов, закон существования или развития имеет достоверное доказательство, то обычно говорят о теории. Если речь идёт о спорном или ещё непроверенном доказательстве, то такие принципы или законы называют предположением или гипотезой.

Культ же предполагает слепое поклонение и основан на иррациональных свойствах психики человека. Взывать к разуму, как правило, бесполезно, фанатик всегда будет апеллировать к мифам, традициям, псевдонаучным доказательствам, религиозным авторитетам и тому подобному, но никогда к логике. Истинность основ культа не нуждается в доказательствах, так как вера основана на чувствах и желании человека видеть мир таким каким он его хочет видеть. Именно поэтому, фанатично верящие во что-либо не слышат и не понимают никаких аргументов, противоречащих их мировоззрению и вере.

Например, политический культ может абсолютно бездоказательно отнести отдельные исторически значимые события, общественные явления и политические процессы к заранее кем-то предсказанным и предопределённым, вытекающими из естественного хода истории. Все исторические события, по мнению адептов, только подтверждают основы культа и не могли быть результатом случайного стечения обстоятельств, влияния других процессов, не имеющих отношения к предмету культа. Следуя идеологическим установкам, пропагандисты культа могут относить положительные эффекты на исключительные качества адептов, а отрицательные последствия объявить результатом чьей-то злой воли, подлого заговора со стороны врагов, стоящими за этими неудачами. При этом враги обязательно должны действовать разумно – из корысти, амбиций, по природной злобе или из иных низменных интересов.

Фашистские политические культы очень похожи на религиозные, псевдорелигиозные и любые другие культы. Они также основаны на человеческой психологии и на технологиях манипуляции массовым сознанием. Поклонник фашистского культа, точно так же, как и любой другой фанатик, воспринимает окружающую действительность сквозь призму своих убеждений, даже если они далеки от реальности.

Сама по себе информация нейтральна. Лишь мы сами наделяем эту информацию смыслом, в силу особенностей человеческой психики. Инстинктивно всё, что соответствует нашим представлениям о мире и нашим убеждениям, мы считаем правильным и ценным, а факты, которые расходятся с нашими взглядами, просто отметаем, относя их к недостоверным. Любые доказательства объявляются глупыми и несущественными, следовательно, отметаются нами ради ошибочных представлений, с которыми мы не в силах расстаться.

Человеку очень сложно изменить своё мнение, если он уже какое-то время придерживался определённых взглядов. Тем сложнее, если он на основе своих взглядов принял серьёзное решение, имеющее далеко идущие последствия. Это обстоятельство однозначно доказано многочисленными современными научными исследованиями в области психологии. Именно поэтому человека, ставшего адептом религиозного или нерелигиозного культа, очень трудно убедить отказаться от этого культа. Все противоречащие догматике культа факты либо полностью игнорируются, либо отвергаются с помощью тех же самых положений, которые составляют базис веры. Часто факты интерпретируются фанатиком таким образом, что из противоречащих превращаются в подтверждающие.

Многие люди не могут избежать соблазна самооправданий, самовозвеличивания. Нравится среднестатистическому человеку считать, что он непогрешим, умён, обладает уникальными морально-этическими качествами. Самокритичность сильно зависит от способности к анализу, а чаще всего от физиологического фактора – умственного развития. Человек со средними умственными способностями редко сомневается в своей правоте и часто полагает, что оправдываться ему не в чем. Главным отличительным признаком интеллектуала во все времена были сомнение и критическое отношение не только к окружающему миру, но прежде всего к самому себе. Таких, к сожалению, в любом обществе меньшинство. Поэтому социум может легко управляться методами, эксплуатирующими различные недостатки человеческой природы.