Белый странник

Ну что ж, все хорошо, что хорошо кончается. Пойдемте домой, мужики, а то я что-то устал очень.

Он побрел домой неуверенной, шаткой походкой. Все остальные пошли за ним, они не спешили его обогнать, просто шли рядом, чтобы подхватить вовремя, если силы его покинут. Ведь хотя он и улыбался, но выглядел как человек, который дрался с пятью здо- ровенными волками, а это силы отнимает, что ни говори. Домой Кирилл зашел сам, но под пристальным присмотром деревенских мужчин. Перед калиткой дома к нему под- бежала мать Самры и, упав на колени перед Кириллом, поцеловала его руку.

Спасибо за дочку, спасибо, что спас ее, спасибо тебе, Кирилл, век мы в долгу у тебя будем, не расплатимся.

Встань, милая женщина, ты ничего мне не должна. Лишь бы с ребенком все хорошо было, а остальное все ерунда. У меня ведь у самого дети, помнишь.

Кирилл вошел в дом и сел на стул, стоявший у двери. Дети, увидев отца, не сразу его узнали. Перепачканный кровью и землей, в изорванной одежде он сидел с усталой улыбкой, глядя на своих детей. Сил не было даже думать, он сделал над собой усилие и произнес:

Стартус, приготовь мне помыться, Нилея, возьми аптечку и отнеси в баню, малыши, приготовьте мне, пожалуйста, постель.

Кирилл начал вставать, но это ему трудно давалось. Видя это, Стартус подбежал к отцу, подхватив его под руку и за талию, повел в баню. Девчата еще некоторое время стояли и смотрели на закрытую дверь, потом Нилея спохватилась и побежала за аптечкой, так отец называл большую белую коробку, в которой лежали разные лекарства, и предметы, назначение которых она не понимала. Малыши побежали в комнату Кирилла и стали готовить ему постель, они старались сделать все как можно скорее, как будто отец должен прийти с минуты на минуту. Баня была протоплена, и по тому Кирилл не пошел в парную, а просто сел на скамейку возле двери, и попросил сына помочь ему раздеться. Одежда пришла в негодность, и Стартус просто разрезал то, что от нее осталось, освободив тело отца от ненужных лохмотьев, бросив их в угол подальше от него. С трудом превозмогая боль, и, конечно, с помощью сына Кирилл вымыл свое изорванное тело, тщательно промывая ужасные рваные раны. Нилея не стала заходить, она поставила аптечку у двери и пошла в дом. Почему то глаза помимо ее воли плакали, а она не могла с этим ничего поделать. Войдя в дом, она обняла своих сестер, и они вместе разрыдались. Кирилл взял из аптечки удивительную по виду иглу, она была выгнута в форме полуме- сяца, вдел в нее нить и положил рядом с собой на платок. Потом взял какой-то предмет, на конце которого была прямая игла. Наколол на эту иглу маленькую бутылочку и вытянул из этого предмета сердцевину. Жидкость из бутылочки потекла в шприц, так его назвал Кирилл. Он проделывал это с новыми и новыми шприцами и бутылочками, ложа их рядом с собой. Потом он колол себя этими шприцами, вливая в свое тело различные лекарства, по окончании этой процедуры Кирилл обратился к сыну:

Стартус, я не все раны смогу зашить, ты внимательно смотри, как я это делаю, а потом поможешь мне там, где я не смогу, хорошо?

Стартус ничего не ответил, только закивал головой в знак согласия. Через три с небольшим часа Кирилл в сопровождении сына вошел в дом. Его тело почти полностью было покрыто бинтами, которые стесняли движения и потому он шел медленно и не уверенно. Дети все вместе уложили его в постель и уселись рядом. Они никуда не уходили от постели отца, чего-то ждали, сами не понимая чего. Кирилл уснул сразу, как лег в постель, он не чувствовал боли. Обезболивающие средства, которые он себе вколол с другими медикаментами, делали свое дело, спасая его от ужасной боли, и давая организму восстановить силы. Когда Кирилл открыл глаза, то увидел рядом с кроватью сидящих на стульях всех четверых детей. Они смотрели на него, и на их лицах была тревога.

Ну и чего вы спать не ложились, со мной все нормально. Видите, я проснулся и чувствую себя отлично.

Ага, отлично. А то, что ты спал три дня, это тоже отлично. И при этом дышал так тихо, что мы с девчонками не сразу поняли, дышишь ты или нет – это тоже отлично? – Стартус говорил с волнением в голосе, мальчик не понимал, как себя вести, когда твой отец после полученных им ран спит больше одной ночи. Он сильно беспокоился за него и это выдавал его голос.

Ну я все-таки проснулся, и теперь волноваться за меня не стоит. Я только вот думаю, мне встать нужно и повязки снять, потом я бы поел чего-нибудь. – Кирилл говорил опять своим спокойным голосом, в котором и намека не было на те раны, с которыми он пришел домой три дня назад. Девочки пошли готовить обед, а Кирилл со Стартусам стал срезать бинты, в которые был тщательно завернут. Оглядев свои раны, Кирилл остался доволен и сказал сыну:

Ну еще пару тройку дней и будем швы снимать, спешить не будем, ни к чему это, я думаю.

Стартус ничего не сказал, просто смотрел на шрамы, которые покрывали тело отца, и удивлялся тому, что тот не умер сразу, а пришел домой, причем пришел сам, и принес маленькую Самру. Потом зашивал себе раны и терпел, когда эти раны зашивал сам Стартус. А теперь он стоит перед зеркалом и как ни в чем не бывало рассматривает эти ужасные шрамы и еще остался доволен их внешним видом. Его отец не совсем обычный человек, пришел в очередной раз к выводу Стартус. Кирилл в свою очередь обратился к сыну таким беззаботным тоном, что тот заподозрил расстройство психики у отца от полученных им ран. Но видя его лицо, он понял, что папа всего лишь старается их не расстраивать, скрывая страшную боль во всем теле:

Знаешь, сынок, как говорят те мужчины, чье тело исполосовано как мое, что шрамы, мол, украшают мужчину. Думаю, это по меньшей мере глупо. Как считаешь?

Согласен. Такие шрамы не могут украшать, на них страшно глядеть. Стартус не старался скрывать своего мнения, и Кирилл добавил:

Вот и я о том же говорю, страшное дело эти шрамы, теперь ваш папка страшный человек. – Он засмеялся и пошел в комнату накладывать повязки на раны и одеваться, чтобы выйти к столу. По прошествии еще трех дней Кирилл вышел в деревню к своим ученикам и продолжил их обучение. Смотревшие на него с неподдельным любопытством односельчане не могли поверить в то, что именно этот человек несколько дней назад подвергся нападению стаи волков. Жизнь постепенно входила в обычное русло, повседневные заботы вытесняли из сознания людей, да и самого Кирилла память о том злополучном дне. Лето шло, и не за горами была осень, а значит ярмарка в городе. Встречи со старыми знакомыми из соседних деревень, но перед этим ключитцы праздновали день начала всего. Так они исстари называли день, когда первые жители этих мест поселились в месте, которое назвали потом Ключитцы, так и зваться стали. Праздновали весело и ярко, в этот день решено было разрешать даже самым малым не спать до зари. В гости должны были приехать из соседних деревень, и не только взрослые. Первый день августа ждали все от мала до велика с нетерпением. У всех на этот день были большие надежды, у стариков, которые, наконец, померились с соседями в надежде на то, что тор- говля с ними принесет только пользу всем. Да и просто общаться с людьми, которые живут рядом приятно. У молодых девиц интерес был несколько другой, как и у парней впрочем. Каждый хотел поглядеть, какие там парни и девушки, красивые или не очень, может, и свадьбе какой быть после праздника. Готовились все без исключения, даже Нилея старалась выбрать как можно лучшее и подходящее платье к этому дню. Она объясняла это тем, что не может выглядеть плохо, Новах не должен краснеть из-за ее вида. Дети очень хотели, чтобы Кирилл одел свои доспехи на праздник, но Кирилл не стал их обнадеживать, он им объяснил это так, что если все Ключитцы и их гости увидят его в этих доспехах, то возникнут вопросы, на которые он не сможет ответить, и дети сдались. Вечером очередного дня в родовом доме собрались все жители деревни для того, чтобы решить, как и где они будут праздновать день основания их деревни. Ведь в этот раз на этом празднике людей будет значительно больше, чем раньше. Когда обсуждали этот вопрос мужчины селения, подошел к ним маленький Зимарг и сказал, обращаясь ко всем:

Праздновать собрались стервятники. Убийцы того кто вам ничего плохого не сделал. Убийцы того кто свою голову за Вас не раз ложил смерти в пасть. Жизнь его вами погублена будет, умрет он и придет на его место другой. Его раненая душа не найдет покоя и смерть его убоится. Страх и отчаяние свое в его глазах вы увидите, да поздно будет. Слезы раскаяния вашего не смогут искупить вашего преступления, жертв не хватит для искупления того, что сотворите, убийцы гнусные. – Он повернулся к Кириллу, посмотрел на него пристально и, обращаясь к нему одному, продолжил:

Смерть твоя будет долгой. Мучениям твоим конца не будет, ты сам себя казнишь и воскресишь себя сам. Но тот, кто придет за тобой, все исправит и вернет тебе твое сердце, а с ним и твою жизнь. – Мальчик обвел взглядом онемевших мужчин, перевел взгляд на замерших женщин и обратился к ним:

Не плачьте зря, то, чем вы расплатитесь, меньшее зло, нежели то, что мужья ваши сотворят, но слезы ваши еще впереди. Помните, что сказал вам я, ибо то есть правда, и быть ей в жизни вашей. – Зимарг замер на мгновение, потом опустил голову на грудь и упал на пол без чувств. Его мать, подбежав, схватила мальчика на руки и убежала домой, заливаясь горькими слезами. Все остальные решили, что подобное поведение малыша продиктовано сильной жарой и в результате чего мальчик впал в бред. Но настроение у всех было безнадежно испорчено, и, решив перенести решение сего вопроса на завтра, все пошли по домам.

Праздник, которого все с нетерпением так ждали, удался на славу. Приехавшие гости были приятно удивлены размахом, с которым хозяева праздновали этот знаменательный для них день. Молодежь была счастлива, они до рассвета пели, танцевали и веселились от души, весело было всем. Никто и не вспомнил слова маленького Зимарга, который и сам, наверное, позабыл собственное пророчество. Гости были очень довольны тем, как их подчевали. На следующий день они уехали только к полудню, чем немало огорчили всех молодых людей, которым казалось было мало того времени, что они провели вме- сте. С песнями гости разъезжались и обещали приехать в гости после ярмарки в городе. Но до тех пор ключитцы должны были погостить сперва в гостях у заречцев, потому дальнелесцев, что клятвенно обещали гостеприимные хозяева, немало обрадовав своих детей.

Время пролетало так стремительно, что за ним трудно было поспевать. Оно уносило с собой все, что с ним соприкасалось и приносило каждому отдельный свой дар. Один человек, соприкоснувшись с ним, взрослел и становился сильнее. Другого обнимала старость, отнимая силы и многие желания. Время приносило много чего, и не всегда приятное известие приходило с ним. Так прошел еще один год жизни Кирилла в этом удивительном мире. Он часто стал ездить в крепость, проверять подготовку своей армии. Армия пополнялась новобранцами, с особой тщательностью отбираемых Холгасом и другими офицерами. Каждый набирал только тех, кто мог, по их мнению, справиться с возложенными на него обязанностями. Крепость росла по мере того, как прибывали новые люди. Дважды за прошедший год Кирилл встречался со своим другом Скифидом. Они оба были очень рады встрече, вот только Скифид немного огорчился по поводу отсутствия во время их встреч детей Кирилла. Так и прошло время, унося с собой прошлое и принося настоящее, которое еще недавно было будущим. Третья зима выдалась особенно холодная, на улицу не выпускали детей без присмотра кого-нибудь из взрослых, особенно на речку. Дети понимали, что взрослые таким образом хотят уберечь их от неприятностей, которыми богата эта особенно суровая зима, и не обижались. Но произошло непредвиденное у соседей. Плохая охота и рыбалка снизили количество продуктов, запасенных на зиму, и в деревнях, не ведущих домашнего хозяйства, начался голод. Вдобавок ко всему в деревне Залесцев сильно заболели несколько малышей, и с каждым днем им становилось все хуже и хуже. Узнав об этом, Кирилл не колебался ни минуты. Он запряг лошадь в сани, на которые сложил продукты, в которых так нуждались не- счастные люди в соседних деревнях. Жители деревни поддержали его в этом, и вот караван из десяти саней пробирался сквозь глубокие снега, коими зима от души засыпала местные леса. Дорога была очень трудной, лошади выбивались из сил и отказывались идти. Приходилось часто делать привалы, чтобы дать лошадям отдохнуть. Дорога, на которую летом уходил один день, в этот раз заняла три дня только до Заречцев. Там с радостью встретили ключитцев, которые, не взирая на трудности, все-таки пришли им на помощь. Мужчины после непродолжительного отдыха пошли в лес для заготовки дров. Кирилл ушел в лес один на охоту, пока его друзья занимались рубкой дров. Никто не верил в то, что он может принести достаточно дичи для всех. Но Кирилл не стал ничего объяснять, просто ушел в лес на лыжах, к которым успел приучить ключитцев. С собой он взял какой то странный чемодан, и все. Вечером за общим столом собрались гости и хозяева. Все ждали возвращения Кирилла, но он все не возвращался. Поздно вечером в общинный дом вошел Кирилл, и все устремили свои взгляды на него.

Пусть трое или лучше четверо пойдут по моим следам в лес, и принесут то, что я не смог принести. Только прямо сейчас пусть идут, а то жалко будет, если волки сожрут. Когда все мужчины вышли на улицу, то увидели возле дома лежащих на снегу двух достаточно крупных диких кабанов. Удивлению всех не было предела. Ведь Кирилл не брал с собой ни лука, ни рогатину. Старейшина отправил в лес пятерых молодых и крепких парней. Он был безмерно рад тому, что им не придется голодать в эту зиму, и она не унесет с собой жизни его односельчан, как он поначалу об этом думал. К полночи вернулись парни, которых отправляли в лес, выглядели они очень уставшими, но их удивление было больше усталости. На снегу перед общинным домом лежали еще три кабана, но меньше предыдущих, и три оленя. А вот олени были достаточно крупными. На тушах животных были видны сквозные раны от стрел, трудно было представить стрелу, которая пробила бы кабана насквозь и не сломалась при этом, оставляя в туше наконечник. Но это не сильно тревожило тех, чья жизнь зависела от наличия провианта в деревне. На следующий день караван отправился к заречцам, которые так же испытывали нужду, и вдобавок к этому у них были больные дети. Дорога к Заречцам была заметно легче, с наступлением темноты, которая в зимнее время приходит рано, караван прибыл на место. Продуктов, которые привезли ключитцы, было достаточно и даже с избытком, единственная проблема заключалась в больных детях. Трое из которых были совсем крохи. Кирилл взял это на себя, единственным препятствием было непонимание местных жи- телей целесообразности уколов, которые Кирилл, прежде чем сделать детям, показал их родителям и объяснил, что это и для чего.

Не понимаю, зачем моим детям эти ваши уколы. Они и без них поправятся, мы много лет здесь живем, и никто нам подобного не делал и мы живем. – Слова Мануха, старшего сына старейшины были искренни, но все-таки наивны. Это по незнанию, и Кирилл спокойно ответил:

У твоих двух детей жар четыре дня. Они почти ничего не ели два дня, сколько твои дети еще выдержат и какие последствия у них будут, никто не знает. Знаю одно, у них температура близка к той, от которой умирают даже взрослые, и если вы не хотите им помочь, дав мне их вылечить, тогда я завтра утром уезжаю домой. Я не собираюсь сидеть здесь и смотреть как ваши дети умирают, только потом не жалуйтесь на богов, которые отнимают у вас, детей – это вы не хотите ничего делать для их спасения. – Кирилл закончил говорить и, не дожидаясь ответа собравшихся Заречцев, отправился осматривать больных. Манух подошел к Ходраку и спросил вполголоса, поглядывая на Кирилла искоса:

А, что, он и в правду может вылечить наших больных?

Я не знаю, может ли он это сделать, но одно я знаю наверняка, если он этого не сможет, то не сможет никто. – Ходрак говорил серьезно, и, глядя, как Кирилл возится с больными детьми.

А почему ты так уверен в его возможностях, друг Ходрак? – Манух не унимался, уж очень ему не хотелось рисковать своими малыми детьми. Он прекрасно понимал то, что детям долго не выжить с таким жаром, и ослабли они очень, их жизни увядали на глазах, и это очень беспокоило не только его.

В прошлом году внук во-о-н того старика, звать его Колсард, провалился под лед. Кирилл вытащил его мертвым из воды, я не до конца понял, что он там делал, но он его вернул к жизни и потом вылечил у себя дома. Если бы не он, Колсард и его семья лишились бы мальца, это уж поверь. А летом того же года он спас Самру, дочь вон того, Сарека, от волков. Так вот порвали те волки его так, что на нем живого места не было, а через неделю он сам в деревню пришел, и вид у него был совсем нормальный, вот и думай теперь, ты отец, тебе и решать. – Манух выслушал молча, потом оделся и вышел на улицу. Он ходил возле родового дома, раздираемый сомнениями, с одной стороны, пришлый чужак со своими иголками, с другой, его собственные дети, которые – это понимали все, умирали. Как быть в такой ситуации, он не знал, потом он решил для себя и с этим решением он вернулся в дом, подойдя к Кириллу, сказал:

Кирилл, ты правда можешь их спасти? – Его голос дрожал от волнения, Кирилл понимал, какие чувства переживает сейчас этот мужчина, ведь тяжесть принимаемых решений лежит только на нем. Как можно спокойнее он ответил:

Я сделаю все, что нужно для того, чтобы их спасти, но принимать решение нужно прямо сейчас, времени для раздумий больше нет.

Манух тяжело вздохнул и произнес:

Если они умрут во время борьбы за их жизнь, мы хотя бы будем знать, что не сидели на месте, а боролись. А если они выживут, то мы тебе в ноги кланяться станем.

Не хорони живых. Только и сказал Кирилл и стал готовить лекарства. Он всю ночь сидел у кроватей больных, давая им какие-то белые круглые лекарства. Колол уколы и ложил под руку какие-то прозрачные палочки. Потом глядел на них и опять что-то делал для спасения всех заболевших. В родовом доме находились почти все жители деревни, матери с огромным любопытством следили за действиями Кирилла, помогали ему во всем. Кирилл объяснял им, как лечить те или иные болезни, и так за беседами и работой пролетела вся ночь. Утром Кирилл заставил всех взрослых съесть те белые и круглые лекарства, похожие на те, которыми он кормил детей. Взрослые хотели было возразить, но увидев усталый вид Кирилла и то, что он не в силах с ними спорить, просто сделали то, что он их просил. Жар у детей исчез, дети стали заметно лучше себя чувствовать, об этом говорило то, что взрослым удалось их покормить хоть и немного. Через два дня Кирилл и его друзья, убедившись в том, что детям и всем остальным ничего не угрожает больше, отправились в обратный путь. Манух и остальные, у кого были больные дети, не скрывали своей радости. Они не стеснялись благодарить Кирилла за спасение их детей. День выдался чудесный, зимнее солнце вовсю улыбалось всем, кто был внизу, легкий зимний ветерок играл гривами лошадей, не причиняя ни им, ни людям неудобств. С лег- ким сердцем ключитцы ехали домой, они выполнили свой долг перед соседями. Спасли их от голода и холода, вылечили больных детей и теперь с нетерпением ждали встречи со своими родными.

Глава 5.

Первые потери

Весна пришла, как принято у красивых девушек, неожиданно и весело. Тепло, кото- рое она принесла с собой, топило зимние снега так стремительно, что зиме ничего не оставалось, как отступить и позволить румяной и улыбчивой весне вступить в свои законные права. Природа пробуждалась от зимней спячки и спешила накинуть на себя праздничное убранство, как невеста перед свадьбой. Птицы этой весной пели громче и красивее чем в прошлом году, может это потому, что оглушительная зимняя тишина всем надоела, и птицы хотели наполнить все вокруг радостными звуками и песнями, коих так не хватало зимой. Кирилл радовался весне как ребенок, он подолгу сидел на крыльце и слушал пение птиц. Прислушивался к музыке сверчков по вечерам, подстав- лял лицо ласковому полуденному солнцу, и оно прикасалось к нему ласково и нежно, как мать прикасается своей ладонью к щеке сына. Нилея с нетерпением ждала прихода лета, вернее середины его. Именно в середине лета ей исполнится восемнадцать лет, и как обещал ее отец, она выйдет замуж за горячо любимого Новаха, который тоже едва сдерживает свое нетерпение в ожидании долгожданной свадьбы. Вечерами вся семья сидела в гостиной, и решала, как и где будет лучше отпраздновать свадьбу, какие наряды купить девочкам. Свадьба по предложению Кирилла будет длиться два дня, – и девчонки сразу заявили о том, что они не могут быть на свадьбе сестры в одних платьях два дня. Если свадьба два дня, то и нарядов должно быть на два дня. Кирилл не спорил с этим, он пообещал, что купит каждой по пять платьев для того, что бы они смогли в нужный день выбрать то, что понравится больше всего. Эта новость настолько обрадовала девочек, что каждый вечер они придумывали все новые и новые фасоны платьев, которые нужно обязательно купить. Стартус был более спокоен в выборе одежды, он давно решил, во что ему одеться на свадьбу, и он от всей души веселился, советуя сестрам все более нелепые наряды, что злило их невероятно. Хотя все вечера проходили одинаково, и, казалось, фантазия детей неиссякаема, это занятие не надоедало ни Кириллу, ни тем более его детям. В остальном все шло как обычно, ученики Кирилла почти стали воинами, им просто не хватало опыта настоящих поединков. Но они это компенсировали, от души рубя деревянными мечами воздух на тренировках. В учебных поединках, которые проводились каждый день, Новах был лучшим, но в стрельбе из лука лучшим был Стартус и этим он очень гордился. Новах старался изо всех сил быть хорошим учеником, он давно общался со своим наставником как с отцом, и ему не хотелось разочаровывать того, кто совсем скоро станет ему вторым отцом. День за днем проходили, приближая то время, когда будет назначен день свадьбы, все в деревне об этом шептались, и ждали этой свадьбы как своей. В этих ожиданиях пролетела весна, на смену ей пришло лето, а с ним и теплые ночи. Единственным недостатком этих ночей было то, что они были уж слишком короткие, особенно когда ты проводишь время с любимым человеком. В деревне парни поговаривали о том, что сватовство, подобное сватовству Новаха, не такая уж и плохая затея. Некоторые говорили о том, что при случае поступят так же. Новаху немного за- видовали. Из всех учеников он по праву был лучшим, женится первым из всех, и потому называли его везунчиком.

Рошл шел по лесу, собирая грибы. Он никуда не спешил, его ноги были еще крепкими, и шагал он уверенно. Он собрал достаточно много грибов, но корзина еще не была полной, и он решил походить по лесу в поисках нужного количества трофеев. Размышлял он о будущей свадьбе своего любимого внука, который в свое время станет старей- шиной деревни и опорой своему роду. Да и жену он себе выбрал под стать, Нилея была не только красавицей, но и руки имела золотые, хорошая жена будет его внуку. Он не сразу услышал за своей спиной шаги, когда повернулся, увидел высокого широкоплечего мужчину, который направлялся именно к нему. Вид этого человека заставил Рошла насторожиться – на поясе у незнакомца висел меч, рукоять которого была отделана драгоценными камнями, которые говорили о цене этого меча. Человек подошел к Рошлу и с хищной усмешкой спросил:

Значит это ты Рошл, старейшина местной деревни?

Да я старейшина, но только тебе какая надобность в этом? Почему ты, мил человек, по лесу хоронишься? – Рошл говорил спокойно, но только говорил спокойно, на самом деле он старался не упустить ни одного звука. Он пытался разглядеть еще тех, кто с этим человеком пришел, понимая, что подобные люди в одиночку, да без заплечного мешка не ходят по лесу. Мужчина понимал, о чем думает Рошл и с улыбкой сказал:

Да ты, старик не бойся, я здесь один, пока один. Я пришел поговорить с тобой. Знаю я и то, что ты хочешь женить своего внука на прекрасной Нилее, но у меня к тебе пред- ложение есть, хорошее предложение, замечу.

Ты, наверное, свою дочь моему внуку предложить хочешь, да только зря это все. – Рошл не мог понять, откуда этот странный человек знает о нем и свадьбе Новаха.

Нет, я не дочь предложить хочу твоему внуку, я хочу предложить ему жизнь.

А он, значит, не имеет сейчас жизни, я правильно понял? – Рошл пытался говорить с ним на равных, не давая думать, что над ним у кого-то есть власть.

Ты, старче, помолчал бы. Я ведь могу и рассердиться, и тогда у тебя на одну руку меньше стать может, потому заткнись и слушай. В деревне твоей живет человек, звать его Кирилл. Нам бы с ним потолковать надо, а при этом не должен не присутствовать. Ни ты, ни твои селяне. А то мы и с ними потолкуем, сам знаешь, чем это кончится для вас всех.

Так ведь нет в деревне Кирилла, он уехал вчера, а приедет на днях, вот тогда и потолкуете. – Рошл был сильно удивлен, но в его голосе появилась тревога за деревню, и это слышалось отчетливо. Незнакомец перестал улыбаться, его лицо стало напоминать каменное изваяние, он добавил:

Нам это и нужно, мы с ним без него поговорить хотим, а если в нашу беседу кто вмешается, всю деревню вырежем и спалим дотла. Если не хочешь похоронить своего внука и вместе с ним всю деревню, ни одна живая душа не должна выйти из деревни завтра после полудня. Ворота закрыты должны быть, не сделаешь – один останешься. На забор вылезет кто – сгорит деревня, и вы заживо с ней. Поверь мне, старик, я ведь хочу, чтобы вы жили, и по возможности счастливо. Приду я с людьми моими, нас много будет, мы сможем любому хребет свернуть, против нас вы все равно не выстоите, так зачем вам ненужное геройство, чтобы пропасть в итоге?

А жить как после такого? – Рошл был раздавлен словами незнакомца. Он должен был принять правильное решение, вот только какое решение правильное в подобной ситуации?

Ну если жить с этим не сможешь, воля твоя, выйди нам на путь, и пусть крики умирающих внуков и дочерей не беспокоят тебя. Пусть скажут тебе спасибо те, кого ты на смерть обретешь. – Незнакомец повернулся к Рошлу спиной и пошел в лес. Не оборачиваясь, он сказал:

Подумай старик, кто они, эти пришлые тебе, и кто тебе те, с кем ты бок о бок всю жизнь прожил.