Зигзаги времени. Книга 3

Свои, парень, свои! Садись, подкрепись, вон как исхудал. – пригласил его дед, освобождая возле себя место на телеге.

Достав узелок с едой, он развязал его, выставляя на свет пол каравая хлеба, четверть молока, кусок сала и десяток вареных яиц. Сглотнув слюну от голода, солдатик уселся на телегу, сложив туда же винтовки. Главное, хоть на лейтенанта не кинул их.

Он успевал между приемами пищи кое-что рассказывать. Их рота оставалась прикрывать отход батальона возле брода у реки Иски. Мосты были взорваны, и немцы должны были пройти именно здесь. Рота была укомплектована четырьмя «максимами» и пятью ручными пулеметами.

Была и артиллерия, правда,всего лишь «сорокапятка», но мы и ей рады были. Зарывались мы в землю старательно, зная, что родная земелька спасет и от пуль, и от осколков. От гимнастерок разве что пар не шел, так яростно мы вгрызались в землю. Стояла тишина, лишь где-то грохотало далеко за горизонтом, а у нас шумела река на перекате, пели птицы в ивняке, стрекотали цикады, и гудели над мокрыми спинами комары. Утром с восходом солнца над нами закружила немецкая «рама». Сбросив над позициями листовки с призывами «бей коммунистов и комиссаров-жидов», «рама» под пулеметным огнем улетела, но ей на смену прилетели «юнкерсы», которые полчаса утюжили наши окопы. Как только стихли разрывы бомб, ударила немецкая артиллерия, и роты просто не стало. Нас осталось из нее девять человек, а прорвались в лес только шесть. Несколько дней мы блуждали по лесу, оголодали, но когда сунулись в одну деревню, чтобы попросить продукты, нарвались на полицаев. Те с собаками организовали на нас настоящую охоту. Пришлось разбегаться в разные стороны, больше из ребят я никого и не встретил. А когда увидел вашего полицая, решил, что меня нашли, но хоть еще одного, да захвачу с собой на тот свет. Вот так и получилось как-то! Похоже, своего пристрелил?

Да нет, правильно пристрелил! Если не ты, то нам пришлось бы позднее его кончить! Ешь давай, а то впереди болото, оно из тебя все силы вытянет. – проговорил дед.

К вечеру мы подъехали к болоту и встали лагерем под деревьями, на сухом пригорке. Выкопав ямку, развели костер, чтобы вскипятить чаю и сварить кулеш. Отсветы от костра прикрыли брезентом, да и ямка не давала заметить костер в ночи. Дед разложил по глиняным чашкам кулеш, передал толстые ломти хлеба, розовые куски подкопченого сала, несколько луковиц и чай с травами. Лейтенант и солдатик попросили добавки, которую дед с удовольствием им наложил. «Оголодали, касатики!» – как курица над цыплятами ворковал он над ними, подкладывая им то сало, то кусочек сахара к чаю. Вскоре у них от усталости стали закрываться глаза, и я их отправил в телегу на сено, укрыв куском брезента.

Ну что, дед, переносимся на остров, пока ребята спят! А то нехорошо их пугать.

Подожди, я хоть посуду соберу! – спешно собирал он чашки, котелок, мешки с провизией.

Как только он присел на телегу, я повернул браслет, и мы оказались на краю острова, куда должны были выйти по гати. Идти в темноте к бункеру было рискованно. Часовые встретили бы нас огнем, да и не понятно, кто может шляться ночью возле объекта. А так, вначале застрелят, а потом уж будут разбираться. Поэтому развели костер и стали ждать рассвета. Комары были возле болота озверевшие, пришлось намазаться мазью, что дал дед. Он же покуривал свой самосад, насмешливо наблюдая за моими потугами в борьбе с гнусом. Затем встал и развел несколько дымокуров, чтобы отгоняли дымом комаров от коня и от нас. Легкий дымок накрыл нас как шатром от надоедливых комаров. Я завернулся в шинель и прилег у костра, вскоре глаза сомкнулись от усталости, и крепкий сон сморил меня. Проснулся я от щелканья затвора. Краешек солнца уже окрасил красным болото и деревья на острове. Костры погасли, я рядом стояли, направив на нас винтовки, четверо красноармейцев. Я встал, скинув шинель. Окинув меня взглядом, один из них, отдав мне честь, отрапортовал:

Товарищ капитан! Сержант Бажин с группой охранения гати. За время дежурства происшествий нет.

Вольно, Анатолий Иванович! Не узнал сразу, а?

С повышением Вас, Андрей Иванович. – оглядывал он мою новенькую форму с капитанскими «шпалами».

Давай, веди нас, сержант, на базу, а то мы завтрак прозеваем. А это святое дело, вовремя подкрепиться! – усмехнулся я.

Да мы вас ждали с другой стороны, там всегда сидит наблюдатель у лодки! А это кто с Вами, товарищ капитан? – кивнул он на летчика и красноармейца.

Наши это, Анатолий Иванович, наши!

Солдатик, придерживая летчика, тронулся по тропинке между деревьями за мной и Бажиным. Дед же стал сгружать из телеги продукты и оружие на плечи охранников. От свежего мяса никто не отказывается.

Х Х Х

Капитан встретил нас радостно. Раны зажили, и он рвался в бой, особенно когда я рассказал о наших стычках с немчурой, о том, как бились его бойцы. Выпили за погибших, помянув их добрым словом, я передал ему их личные вещи.

После он познакомился с летчиком и красноармейцем, приказав после чего зачислить их на довольствие.

Товарищ капитан! Разрешите обратиться. – летчик смущенно спросил. – Я видел у вас самолет, он исправный?

А это мы хотели у тебя спросить, товарищ лейтенант! Ты же летчик, вот тебе и доверим этот аппарат. Бери сколько надо тебе людей, и чтобы к вечеру я знал о его состоянии!

Есть! Товарищ капитан! – развернувшись, он вышел, чуть прихрамывая.

Надо сегодня еще посмотреть его ногу. Мы же с капитаном, расстелив карту района, стали смотреть, где мы можем сильнее всего нагадить проклятой немчуре.

Нет, без разведки мы ничего не сможем! – отхлебывая чай, произнес капитан.

Мы взорвали вот этот мост. – показал я на карте. – Значит с запада на этом железнодорожном узле должны скопиться идущие на восток эшелоны, и если мы их уничтожим, то очень, слышь, капитан, очень поможем нашим!

Как и с кем? У меня всего два с взвода, с натяжкой наберется. Оружие и боеприпасы есть, а люди? – он с досадой махнул рукой.

Подожди, капитан! А если по рации вызвать наши самолеты и разбомбить к «такой» матери этот железнодорожный узел? – спросил я, хотя какая-то шальная мысль у меня появилась в голове.

Нет у нас связи! В эфире одни немцы, а до наших рация уже и не достает!

В общем, я так думаю, посылаем разведку, чтобы тихо все «обнюхали» вокруг этого узла, да на обратном пути пусть заминируют «железку». Это на тот случай, если нам не удастся разгромить железнодорожный узел. Как только первый эшелон пойдет в сторону востока, вновь остановка.

Решили! – хлопнув по столу ладонью, капитан позвал дежурного за взводным.

Вечером аэролодка отвезла на тот берег группу разведчиков. Задание – железнодорожный узел, минирование и, если удастся, «язык». Парни были довольные, наконец-то какое-то дело, так надоело отсиживаться, когда враг топчет родную землю. Летчик доложил, что самолет полностью готов к работе. Бензин, масло и боезапас к пулемету ДП, все заправлено.

Послушай, лейтенант! Сколько груза может взять самолет, учитывая вес пилота и стрелка? – спросил я, ожидая с нетерпением ответа.

Ну, килограмм пятьсот, это точно! В зависимости от дальности полета. Так как перегруженный самолет потребляет больше бензина и теряет скорость!

Ну, лететь нам недалеко, так что это не грозит. Возьми-ка ты ребят, и подготовьте приспособление для подвески бомб. Будем делать из тебя бомбардировщика!

Видели бы вы его морду. Его, летчика-истребителя, на тихоходную этажерку. Я вновь нашел капитана и выложил ему почти готовый план уничтожения станции.

Самолетом, в ночное время наносим в два захода напалмо-бомбовые удары по эшелонам с низкой высоты, и на бреющем уходим на остров, где при подлете бойцы обозначат взлетную полосу кострами.

А что за напалмовая смесь? – заинтересовался капитан.

Ты круглые ампулы видел на складе? Вот в них и находится такая смесь. При разбивании ампулы (диаметр тонкостенной жестяной ампулы 125 мм) смесь КС самовозгорается и очень трудно гасится, что нам и нужно. А для увеличения площади пожара мы будем сбрасывать 20-литровые канистры, заправленные своей смесью, так называемым напалмом. Для этого надо бензин, скипидар и мазут. Бензин у нас есть, а скипидар с мазутом я достану. Придется взять на время аэролодку.

Как ты все же хочешь бомбить канистрами? – заинтересовался капитан.

Смотри. – я взял карандаш и набросал канистру. Сбоку нарисовал 10-килограммовую бомбу и с другой стороны канистры два шара ампулы с КС. – Заряд падает, бомба взрывается, раскидывая жидкость, которая вспыхивает от ампул или от взрыва бомбы. Тут тебе и огонь, и осколки от бомбы.

Да, это страшное оружие! – присвистнул капитан. – Думаю, немцам это сильно не понравится!

Х Х Х

Вечером на лодке мы с дедом вначале перенеслись на реку Доча, к моей бывшей деревне. Замаскировав в кустах тальника свое транспортное средство, поднялись на холм! Боже! Где ж мой дом? Кругом лишь старые покосившиеся избы, голь, нищета. У меня почти вся деревня отстроила себе новые дома, а тут… Я прижал кольцо ко лбу и спросил «Хранителя», было у меня еще сомнение, что перенесся раньше, чем здесь был я, но увы…

После того, как ты покинул этот период, все, что было связано с тобой, вернулось в прежнее состояние. Главный принцип у Сварога – не навреди! История не должна меняться, так что тебя здесь не знают, и ты здесь не был! – сообщил мне «Хранитель».

Да, вот и отужинали, и отдохнули! – вздохнул я, на что дед достал свою котомку и разложил на чистой тряпице хлеб, сало, пару луковиц и фляжку с НЗ. Еще раз вздохнув, принялись за скромный ужин. Решили переночевать в аэролодке, все ж сиденья были мягкие, да и, натянув тент из кожи, получили закрытую кабину, главное, не так донимают комары.

Утром, быстро позавтракав остатками из котомки деда, перенеслись в Марьино Ущелье, где находилось капище Сварога. Дед долго молился, стоя на коленях перед чашей, потом достал из-за пазухи жертвенный нож и резанул по моей левой руке, шепча молитву, и вот те же, золотистые всполохи, поднялись над чашей Сварога.

Сварог принял нашу жертву, значит сила твоя усилилась! – проговорил дед и показал на мою руку, на которой уже затянулась рана.

Я посмотрел, на руке лишь остался красный след от разреза. Ну что ж, пора теперь обратно, за скипидаром и мазутом. Без денег мне будет не достать, поэтому, загрузившись в аэролодку, перенесся на Черное болото возле г. Горбатой в 50-е годы, когда все после войны затихло. Подъехал на лодке к берегу, где недалеко находилась дедова избушка. Деду сейчас было не до охоты, как и все фронтовики, он поднимал захиревший после войны колхоз. Все сейчас держалось на бабах и подростках. Была даже бригада «вздымщиков», что собирали сосновую смолу, которую потом перегоняли на скипидар и канифоль. В народе эту бригаду называли «химиками», так как все это сырье отправлялось в химическую промышленность. За это колхоз получал настоящие деньги (все колхозники получали трудодни), поэтому в бригаду «химиков» шли охотно, в конце года они, кроме трудодней, за которые получали зерно и другие продукты, получали и наличные, с которыми можно ехать в город за покупками.

Зашли в дедову избушку, где волхв стал растапливать печь, а я принес ему из родника воды. После чего перенесся в бункер, где затарился продуктами и взял пару пачек советских рублей, благо, что реформа будет еще не скоро. С валютой и золотом решил не рисковать, в это время и за один доллар могли к стенке поставить.

Поели тушенки с макаронами, закусывая галетами, и легли спать. Наутро я отправился один в сторону лагеря «химиков», мой дед показывал однажды, где они стояли. В солдатской форме я не привлекал внимания, так многие ходили после войны. К полудню я подошел к лагерю, где у костра кашеварил старый дед с густой седой бородой.