Zадача будет выполнена! Крымский котел

– Слышал. Он брат продюсера группы «ВИА Гра», а там у девок сиськи зачетные, – мечтательно произнес Валера. – Я бы любой из них вдул!

– Ладно, о бабах поговорим потом, – строго произнес я. – Дай бинокль, твой сержант уже добрался до коровников. Нечего клювом щелкать, предупреди остальных, чтобы смотрели в оба, – приказал я.

Пшенкин тут же принялся исполнять приказ. Хорошо, что он оказался такой легковнушаемый и не упертый, как Метла. Вся эта тирада о певцах и кличках нужна была только для того, чтобы установить контакт с молодым бойцом.

Глядя в оптику бинокля, я наблюдал за перемещениями сержанта Егора по кличке Метла. Двигался паренек весьма умело – низко пригнувшись и быстро передвигая ногами, пробежал пустое пространство и упал у одной из стен. Немного полежав в траве, видимо в этот момент он прислушивался, сержант осторожно поднялся и скрылся из виду, обойдя коровник.

– Ну что там? – спросил Пшенкин.

– Пока все нормально, не мельтеши, Сюткин, жди. Давай немного сменим позицию и выдвинемся вперед, вон на тот холмик? – показал я рукой.

– Зачем? – напряженно спросил боец. – Егор велел ждать его здесь.

– А затем, что если Метлу все-таки спеленали, то его сейчас уже потрошат, и он как миленький расскажет, где мы его ждем. Ты же не хочешь, чтобы нас сейчас накрыли огнем из агээса?

– Нет, не хочу, но Егор, когда вернется, вломит мне звиздюлей.

– Скажешь, что я тебе угрожал револьвером.

– Каким еще револьвером?..

– Вот этим, – оскалившись, я показал ему наган.

– А, э-э-э?!.. – удивился боец.

– Все, Сюткин, не тупи, полезли за мной, – приказал я и, низко пригнувшись, двинул к соседнему холмику, который находился чуть в стороне. – Давай, не отставай.

Пшенкин немного помедлил, но все равно двинул следом за мной. Хороший пацан, решительный, выйдет из него толк. К холмику, похожему своей формой на раздавленный кекс, мы вышли за семь минут; передвигая ногами и внимательно осматривая округу, я считал про себя, фиксируя время.

– И что дальше? – спросил Пшенкин.

– Ждем и глядим в оба.

Больше вопросов Пшенкин не задавал, чем еще больше повысил градус уважения к нему.

Дождь прекратил сыпать с неба, и даже тучи немного разошлись в стороны, явив нам кусочек чистого неба. Того и гляди потеплеет, птички зачирикают и голуби начнут срать нам на головы.

Из-за угла коровника показались две фигуры. Одна принадлежала сержанту Егору по кличке Метла, а вторая – незнакомому человеку, чью морду закрывала черная «баба Клава», она же балаклава.

– Идут, – прошептал я. – Метла с кем-то. Второго держи на прицеле, – предупредил я Пшенкина. – Если крикну «Бей», сразу гаси его! Понял?..

– Понял, – отозвался Пшенкин, – но Метла мне вломит, как бог есть вломит!

– Не бзди, Сюткин, – успокоил я Валеру, вглядываясь в фигуру спутника Метлы. Что-то в походке второго было знакомое, как будто я его уже где-то видел. Ну, вот знаешь ты человека, часто с ним общаешься и запоминаешь, как он ходит, как держит руки во время движения. Вот и сейчас я мог руку дать на отсечение, что походка второго мне была знакома. Причем не просто знакома, а капец как знакома. Как будто это был кто-то из моих парней. Как будто… это был… Это?

Да нет, не может быть…

Да ну на фиг! Он же погиб. Сгорел в танке, расстреливая скудный БК трофейного «Булата». Как он мог здесь оказаться?!

Пашка Сахаров по кличке Сникерс… Живой?!

– Сюткин, у тебя балаклава есть? – враз осипшим голосом спросил я.

– Да.

– Дай сюда!

Глава 3

– Вот такие пироги с котятами, – закончил я свой рассказ. – Ну, а ты как докатился до такой жизни? Как вообще удалось выжить, да еще и затесаться к вражинам в доверие?

– Повезло. Из горящего танка меня вытащил укропский механик, помнишь, тот самый, которого мы вместе с танком захватили. Я без памяти был, очнулся уже на пункте сбора раненых. Оказалось, что контузия. Укры меня приняли за своего, у них там вообще неразбериха в армии, по сути, там и армии никакой нет, так, сборище различных частей и подразделений, которые непонятно кому подчиняются. От госпитализации я отказался, пересидел в батальонном военно-полевом госпитале, а когда окончательно встал на ноги, оказалось, что часть, к которой был приписан тот боец, за которого меня приняли, полностью уничтожена. В общем, напросился в механики одной из автобаз в Ленинском районе, где понемногу занимался вредительством и сбором разведданных. За последние три месяца активной работы уничтожил шесть офицеров ВСУ и совершил три диверсии.

– Нормально, – похвалил я друга.

– На самом деле можно было и больше сделать, просто я максимально шифровался. Но только ты не подумай, что из-за страха быть раскрытым, нет, просто я с самого начала верил, что в скором времени наши вернутся, и мы перейдем в наступление.

– Сникерс, я бы в жизни не заподозрил тебя в трусости, – успокоил я Сахарова. – В тупости или лени заподозрил бы. Это легко, но не в трусости!

– Блин, Псих, как же я по тебе соскучился. Уж теперь мы точно что-нибудь такое замутим, что укры такими кровавыми слезами умоются…

– Товарищ Белый, извините, что я вас перебиваю, – вмешался Рыжиков. – Но давайте все-таки что-то делать! Сейчас нет времени трепаться, вспоминая прошлое.

– Белый! – в очередной раз съязвил я. – Сникерс, откуда такая погремуха? Типа сахар – белая смерть?

– Крылов! – истерично взвизгнул старлей. – Я бы вас попросил!

– Проси, – смилостивился я.

Сникерс спрятал улыбку и сделал вид, что смотрит в другую сторону. Я в очередной раз взглянул на бывшего подчиненного и лишний раз убедился, как быстро на войне меняется человек. В нашей старой команде Сникерс был самым молодым, бесшабашным и озорным. Эдакий сельский дурачок. В старые времена он ко мне обращался исключительно на «вы» или по отчеству.

А сейчас? Сейчас передо мной был совершенно другой человек. Жесткий, злой, с пустыми холодными глазами. Седая голова, шрамы от ожогов. Сникерсу пришлось тяжело, врагу такого не пожелаешь. Жить среди тех, в кого совсем недавно ты стрелял, среди тех, кто убивал твоих товарищей, кто на твоих глазах расстреливал мирных жителей. Притворяться своим среди чужих. Это тяжело, это невыносимо трудно…

Честно говоря, когда я заметил, что связной – это Сникерс, то вначале подумал, что он враг! И когда я снял при нем балаклаву, то в руке за спиной у меня был пистолет, если бы хоть один мускул на лице Сахарова показал, что он «не рад» меня видеть, я бы открыл огонь, нисколько не сомневаясь.

– Да что это такое? – по-бабьи всплеснул руками Рыжиков. – Крылов, вы здесь на птичьих правах, чего вы вообще в разговор влезаете?

– Рыжиков, тебе надо что-то делать с твоей интеллигентностью, в бою она сильно мешает, слишком долгие и длинные у тебя команды. Надо проще. К примеру: к черту свалил из палатки, ушлепок! Причем это тоже долго. Хороший командир одним взглядом дает понять, что хочет от подчиненного, – посоветовал я старлею.

– Товарищ Белый, давайте все-таки вернемся к нашим баранам. Еще раз спрашиваю: что нам делать? Какие задачи выполнять?.. – Рыжиков сделал вид, что я пустое место, и вновь засыпал вопросами Сникерса. – Время идет, а мы здесь сидим без дела!

– Лейтенант я же уже говорил, что мне нужно было вас только встретить и обеспечить выполнение поставленных вам задач! – ответил Сахаров.

– Но мне никаких задач не ставили, это вы должны мне поставить задачи! – настаивал Рыжиков. – С командованием я связаться не могу из-за соображений секретности, вы мне задач не ставите. Что мне делать?!

– Самому себе поставить задачи, – предложил я. – В чем проблема?

– Крылов?! Ну хватит уже! Выйдите вон! – старлей вскочил с ящика и наполеоновским жестом указал на выход из палатки.