Марина НЕ грустит: Дьявольские ритмы

Потому что улочки, с которой мы свернули в тёмный двор, не было.

А вместо неё мы увидели точно такой же тёмный двор с девятиэтажкой-стеной по периметру и детским садом в центре.

Маруся просто удивилась и решила, что мы не туда свернули, а вот мне стало очевидно, что мы в беде, и что без таинственных врагов тут не обошлось.

Теперь я уже крайне недобрым словом помянул Милу, Снежану и Игната, потому что ни один из них так и не объяснил, что за сила нам противостоит. За неделю ни одного слова обо всей этой конспирации, а теперь вот я совершенно не готов к… к чему я, там, должен быть готов?

– Я знаю, куда идти! – твёрдо заявила Маруся и зашагала вперёд.

Уверен, она на самом деле не знала, но не желала подавать виду.

«Храбрится девочка, боится потерять лицо. Эх, ты…» – подумал я.

– Как-то в августе у нас такое уже было! – ляпнул я, стараясь успокоить.

Кажется, я читала что-то такое в новостях, – ответила моя спутница, – Думаю, если что, просто вызовем такси и поедем домой с ветерком.

«Ну-ну…»

Я выхватил трубку из кармана.

Сигнала нет, сотовый оператор не определяется.

– Марусь, проверь телефон!

– Оба-на! – услышал я разочарованный голосок, стоило лишь ей достать свою «раскладушку». Маруся остановилась в растерянности.

– У меня то же самое, – сказал я и подошёл к ней вплотную. По отсутствию дальнейших комментариев я безошибочно определил начало внутренней, ещё не выплеснувшейся паники. Нам обоим нужна была передышка: просто постоять, обсудить, определиться с планом дальнейших действий – и претворить его в жизнь.

К сожалению, время ждать никого не собиралось, и вот уже стемнело окончательно. Если бы спросили меня, то я бы сказал, что стемнело немножко слишком быстро, но кто его знает, как работает восприятие времени в подобных обстоятельствах. Ясное дело, всё происходящее – это чьи-то происки, но очень, очень не хочется допускать, что нашему скрытому противнику подвластно менять время суток. А также климат, рельеф местности и политический строй.

Происки – не происки, а мы остались без связи. Вокруг тёмный двор, людей нет. Мне вот интересно, мы вообще на Земле? Или это какая-то пространственная аномалия, про которые нам в своё время немного рассказывали на занятиях в Пионерском кружке? Или это Милино руководство решило предпринять очередную гениальную попытку «экранировать» Марусю от всей остальной Вселенной? Да пошли они, в самом деле. Сейчас главное, чтобы не выпрыгнул кто-нибудь из темени этой.

– Слушай, – обратился я к Марусе, – мне не очень нравится, что творится, но это реально похоже на августовскую аварию. Ещё это похоже на одну штуку из старой Пионерской методички, но о подобных фокусах давно уже никто не вспоминает. Делаем так: идём сейчас через этот двор вон в ту арку, – я показал, – там должна быть улица. По ней двинем прямо и наверняка выйдем к какому-нибудь ориентиру. А если машина встретится – так вообще отлично. Годится?

– Годится, – Маруся жалобно посмотрела на меня.

Просто удивительно, как под маской неуёмной сорвиголовы прячется нежная девочка. Куда пропала безумная энергия? Где спряталась сносящая барьеры харизма? Всё это утонуло в темноте. Рассеялось, стоило лишь появиться какому-то намёку на непривычное и пугающее. Всему своё время и место. В понятной обстановке и с понятными людьми Маруся расслаблялась и могла позволить себе проявить темперамент. Теперь же она, наверное, рассчитывала, что я поддержу, сумею защитить и вывести на свет (как в прямом, так и в переносном смысле).

И знаете, что?

Я просто не имел права подвести её!

Зажав себя в кулак, показав всем своим видом уверенность и спокойствие, я сделал пару шагов в выбранном направлении, но моя спутница осталась на месте. «Нет, ну я всё понимаю, но чего она так перепугалась-то? – пронеслось в голове. – Она же не знает, что знаю я, так ведь? Что ж делать?»

Повинуясь какому-то наитию, я предложил ей руку, и она взялась.

«ХА! Маруся Светина идёт со мной за руку»! – возликовал я внутренне, но под давлением окружения это состояние прошло почти сразу. В любых других обстоятельствах я, наверное, возомнил бы себе много чего. Впрочем, даже в нашем отчаянном положении застрявших неизвестно где путников, горячая девичья ладошка подняла мой дух весьма ощутимо. Так мы миновали второй двор и вошли в третий. Такой же.

– Ярик, ты понимаешь, как это получается?

– Не-а, не понимаю, – ответил я, – Бред какой-то.

– И чего теперь? – Маруся поглядела на меня выжидающе.

– Ничего. Идём дальше. Мы совсем даже не на окраине! Куда-то ведь должны выйти! – с деланной беззаботностью заявил мужественный я, и мы продолжили путь.

Шли молча, внимательно глядя под ноги и по сторонам. Пасмурное небо от закатных лучей иногда приобретает розоватый оттенок и даёт неплохую видимость – это нас выручило. Правда, одного лишь освещения маловато, если вокруг нет признаков жизни.

Возможно, вы удивитесь: «Ну, кто не оказывался в чужом незнакомом районе? Со всеми бывало. И почему это не рождает паники?» Рискну предположить: потому что люди вокруг! Если вокруг люди, значит, не всё потеряно: есть к кому обратиться, если что.

А мы вот попали совсем неприятно: темень, чёрные провалы окон, да вдобавок ко всему ещё и похолодало.

– Знаешь, – прервала Маруся молчание, – я вот подумала: это же совсем несвойственно мне! Я обычно не трусиха, ты знаешь, и даже драться умею. Я обычно никого и ничего не боюсь, но сейчас вся эта… безжизненность так давит…

Её голос изменился, словно потух, и она продолжила, словно не обращаясь ко мне, а проговаривая для себя самой:

– Это очень странное чувство. Оно как будто давит на меня, проникает в самую душу. И даже – у тебя такого нет? – как будто клонит в сон. Никогда со мной такого не было.

Я внимательно слушал.

– Я всегда была среди людей. Не особо сближалась, держалась в стороне ото всех. Но мне было нужно какое-то одобрение, какой-то отклик, что ли. Я всё думала – да зачем мне все эти люди – я же настолько круче всех! Пусть они просто восхищаются мной, делают, что я говорю – и всё будет в лучшем виде. А сейчас вот темнота, людей нет вокруг, как будто мы в покинутом городе ходим по обломкам цивилизации. И я всё думаю: только бы вернуться…

Я легонько пожал её ладошку:

– Выйдем, конечно, не сомневайся.

Но за аркой нас ждал новый двор, и мы снова пошли наискосок, вдоль ограды детского сада к арке в противоположном углу.

– Ярик?

– А? – отозвался я.

– Спасибо тебе, что ты со мной поехал. Как представлю, что я бы тут одна попала…

Ответил я не сразу. Странно было наблюдать Марусю в таком состоянии. Какое-то отчаяние, грусть. Не было у меня никакого опыта утешения девчат в непонятных и пугающих обстоятельствах. Поцеловать её, что ли? Интересно, даст пощёчину или будем встречаться после этого? (Если выберемся, разумеется!) Поразмыслив, я всё же решил не торопиться с поцелуями и ограничился словами ободрения:

– Нормально всё, Марусь. Нормально. Сейчас уже должны выйти куда-то. Таких больших кварталов не бывает, – я приложил всю волю, чтобы сказать это спокойным тоном. Понимаете, почему? Потому что я вовсе не был уверен, что мы вообще сможем выйти. И Снежане, Миле или хотя бы вампирскому Игнату следовало бы срочно появиться и объяснить, в чём, в конце концов, дело! И прекратить балаган, поскольку я уже готов был придушить наших фантастических телохранителей за то, что не спасали нас так долго. А заодно – начать рассказывать нашей принцессе кое-о-чём.

– Ой, Мила! – выкрикнула моя спутница, мгновенно превращаясь из перепуганного котёнка в саму себя – её сверхактивное величество Марусю Светину.

И, как ни странно, это действительно была Мила.

Она вышла нам навстречу из той самой арки, к которой мы направлялись.

И за её спиной горел фонарь.

– МИЛААА! – замахала руками Маруся и поспешила навстречу. Подскочив, немедленно полезла обниматься. Возникшего замешательства хватило, чтобы я приблизился.