Работа для Бекки

Уже у дверей Бекки остановилась и с интересом повернулась к Малянову.

– «Разве что»? – повторила она.

– Если хочешь, можешь наведаться к Джутову. Он всегда симпатизировал тебе. Возможно, ради тебя он сможет наплевать и на Стэна, и на самого черта. Конечно, сначала он тоже будет предлагать тебе деньги и слышать ничего не захочет о работе, но если ты будешь настойчивой… Ты меня понимаешь?

– Он что – влюблен в меня? – спросила она с усмешкой.

Малянов покрутил пальцами у лица.

– Что-то вроде того. Но не так, как ты думаешь.

– А как же?

– Весьма своеобразно. Ты сама это поймешь…

Она покинула кабинет Малянова несколько озадаченная. С Петей Джутовым они познакомились года четыре назад на одной вечеринке, которую Андрей устроил для друзей. Он отмечал какой-то контракт, который – как он тогда считал – послужит трамплином для его дальнейшего финансового роста. Позже выяснилось, что Андрей вновь влип в какую-то аферу, и никакого финансового роста не последовало, а последовали очередное безденежье и скандалы по поводу выхода ее на работу, однако сейчас она думала не об этом. Она думала о Джутове. Это был языкастый парень тридцати пяти лет, смуглый и волосатый – просто патологически волосатый, – именно поэтому он никогда не расставался с карманной электробритвой на батарейках. Брился несколько раз в день во всех подходящих и неподходящих для этого местах, испытывал явное удовольствие от самой процедуры и называл себя «орангутангом», при этом оглушительно хохоча.

Особой симпатии Бекки к нему не испытывала. Впрочем, и неприязни тоже. Скорее, это был некий опасливый интерес, причем с его стороны даже интереса не было – он ее словно бы и не замечал. Так обычно относятся к ребенку: могут подарить ему подарок, сказать пару ласковых слов, но как только появляется серьезный папа – ребенок сразу отступает на второй план и его место занимает деловой разговор с серьезным родителем. Приблизительно так Бекки оценивала их с Джутовым отношения. И вот надо же – оказывается, он влюблен в нее, и не просто влюблен, а весьма своеобразно. Вот только знать бы, что Малянов имел в виду под словом «своеобразно»…

Офис Джутова располагался довольно далеко, едва ли не на другом конце города. Денег у нее не было, но идти пешком не пришлось. Желающих ее подвезти дожидаться не пришлось – не успела она пройти и нескольких десятков метров, как рядом остановилась белая «Тойота», тонированное окошко опустилось и в нем замаячила черная белозубая физиономия.

– Дэ-эвушка, такой жара на улицэ, а ты – пэшком. Са-адыс, да-авэзу с вэтэрком!

Бекки указала ему пальцем вперед.

– Катись, катись!

Кавказец разочарованно пожал плечами: «Я просто хатэл подвэзти…» – и укатил вдаль на своей «Тойоте», однако не успела ее белоснежная корма исчезнуть за первым же поворотом, как рядом вновь скрипнули тормоза. Черный джип. Она решила не обращать внимания и продолжать путь, словно ничего не произошло, но дверка джипа вдруг распахнулась, и ее окликнули:

– Бекки?

Она быстро повернула голову. Ни машины, ни парня она никогда не видела, но поскольку услышала свое старое, еще студенческое прозвище, ее разобрало любопытство.

– Разве мы знакомы?

Парню было лет около тридцати. Крупный, широколицый, с взлохмаченными здоровенной пятерней темными короткими волосами, которые торчали вверх, как щетина у обувной щетки. На носу – маленькие солнцезащитные очки. Он в упор смотрел на Бекки поверх черных стекол. Глаза у него оказались голубые, пронзительные и не выражали ничего, кроме нетерпения: «Садитесь поскорее, девушка, нечего тут народ задерживать». Одет он был в черные штаны и черную джинсовую куртку, накинутую прямо на голое загорелое тело. Рукава закатаны по локоть. На шее у него Бекки заметила золотую цепочку с оригинальным кулоном – небольшой золотой кинжал, полувытащенный из ножен, украшенных витиеватым арабским узором.

– Мы знакомы? – повторила она, не дождавшись от него ответа.

– С одного боку, – отозвался он. – Садись, не тяни.

Переваривая его ответ, она забралась в салон.

– Предупреждаю, – сказала она, – мне далеко. Почти на другой конец города.

– Куда именно?

– Площадь Калинина.

– К Джутову собралась?

Она недоверчиво скосила на него глаза. Нет, она его не знала, но слишком много он знал о ней, чтобы эта встреча оказалась случайной.

– Кто ты? – прямо спросила она.

Он не ответил, только сплюнул в окно и увеличил скорость.

– Ты был другом Андрея? Но почему тогда я тебя не знаю? Или ты недавно в Городе?

Он посмотрел на нее, как смотрят на надоевшего попрошайку.

– Нет, таких друзей, как твой муженек, у меня не водилось. Впрочем, я был в курсе всех его дел. Глупых дел, между прочим. Ты, как любящая жена, должна была на него повлиять.

Она отвернулась. Сказала негромко:

– Я пробовала. Но он меня не слушал.

– Так я и думал, – кивнул парень. – Во всяком случае, дурой ты не выглядишь.

После этих слов они замолчали надолго. Когда они были уже недалеко от офиса Джутова, парень заметил:

– Не в моих правилах давать советы, но с Джутовым рекомендую быть поосторожнее. Не тот он человек, к которому следует обращаться за помощью такой женщине, как ты.

Она заинтересовалась.

– А к кому следует обращаться за помощью такой женщине, как я? Уж не к тебе ли?

– Вполне возможно. Но своей помощи я не предлагаю, поскольку знаю, что ты все равно откажешься. Ты настороженно относишься к незнакомым людям. И правильно делаешь, между прочим.

– Разреши полюбопытствовать: откуда ты меня знаешь?

– О-о, мне многое о тебе известно! Лариса Семеновна Бубнова, в девичестве Бекетова, семьдесят пятого года рождения, замужем с 1994 года за Андреем Бубновым, местным коммерсантом с большими амбициями и крошечными мозгами…

– Его убили! – резко сказала Бекки.

– Я знаю, – спокойно отозвался он.

– Не смей говорить о нем плохо.

– Тогда я лучше помолчу. Я не могу сказать хороших слов о человеке, который осознанно отдает в руки подонков свою собственную семью.

Бекки закрыла лицо руками. Она вовсе не собиралась плакать, просто ей не хотелось, чтобы кто-то видел выражение ее лица в этот момент. Парень за рулем без стеснения резал правду-матку, и она не нашлась, что ответить. Он выражал ее собственные мысли – те самые, которым она до сих пор не дала пропуска на поверхность своего сознания!

– Что ты от меня хочешь? – спросила она едва ли не жалобно.

– Ничего, – ответил он просто. – Пока ничего. Но ты должна знать: в последнее время ты попала в поле зрения людей не самой чистой репутации. Ты им позарез нужна, и мне не хотелось бы, чтобы ты погибла, так и не узнав, в какую игру тебя втянули.

В груди у нее похолодело. Это был страх, но страх не совсем обычный – не за собственную шкуру, что, впрочем, вполне естественно, когда тебе сообщают вдруг, что твоя скромная личность заинтересовала преступников, а несколько иное чувство. Неизвестность страшила Бекки гораздо больше. Но она виду не подала, растерла ладонями щеки и спросила: