Демон-полукровка

«Но почему тогда ты прячешься здесь?» – обвиняюще воскликнул Ареллаган, очень сожалея, что у Магии нет лица, и он не может бросить свои слова ей в глаза. – Почему ты не приведёшь этот мир в порядок, как ты обязана?»

«Не всё в моих силах, юноша, – холодно заметила она. – Наш разговор утомил меня, ты должен удалиться».

«Не прячься от меня! Скажи мне правду!!»

«Уходи, – повторила она автоматическим страшным голосом. – Уходи, или тебя ждёт большая беда».

«Какая? – надменно фыркнул Ареллаган. – Неужели ты отважишься что-то сделать сейчас, когда столько лет не предпринимала ничего?..»

«УХОДИ!»

Этого слова оказалось достаточно. Неведомое нечто вокруг него сжалось в неистово крутящиеся вихри, вихри заплелись в косы – и Ареллагана оторвало от них, выбрасывая назад – в цветной, осязаемый мир, в котором всё ему показалось слишком шумным, слишком ярким сейчас.

Сквозь прореху между занавесками пробивались слабые лучи. Ареллаган тяжело потряс головой. Какой час стоял на дворе? Полдень? А, может быть, солнце уже клонилось к закату? Он с трудом поднялся с жёсткого деревянного пола. Вся его сущность болела, противясь и самому мимолётному движению. Преодолевая муки, он всё же прохромал к окну и выглянул из него. На Столицу уверенно наползали сумерки.

«Сколько же времени я пробыл там? – удивлённо спросил он себя. – И почему никто не хватился меня?»

Странное ощущение разливалось по его телу. Это была сила, энергия, наполнявшая каждую, самую мельчайшую, частичку его сущности. Он изумлённо вытянул перед собой сжатую в кулак руку и осторожно потрогал холодную, как и его кожа, стену. По стене пробежалась электрическая искра.

– Магия… – вслух протянул Ареллаган, и его губы сложились в довольную усмешку. – Вот в чём тут дело… Пусть я и полукровка, – пробормотал он, улыбаясь всё шире, – но вряд ли кто-то запретит мне набираться сил… Интересно, как ты на это отреагируешь, Ингельд…

* * *

Прошло почти три года, и за это время многое успело измениться. Королевские дети стали практически подростками, загруженными учёбой. Принцам выделили личную свиту для охоты, а Принцессам уже начали подыскивать женихов. Королева Маргарет побледнела, похудела и сморщилась, теперь она сделалась очень похожей на Мередит, едва волочившую ноги по паркету. Одряхлели Король Льюис, дон де Марийо, многие придворные… Но вместе с тем прибывало всё больше молодых дворян, желавших составлять компанию Их Высочествам и получать милости от самого трона. Да, этих людей было много, и каждый находил повод чем-либо похвастаться: происхождением ли, богатством, всего лишь фактом своего появления на свет… Однако королевские дети по-прежнему предпочитали общество Ареллагана и Бэарсэй. Они, конечно, взрослели не так быстро, но из соображений вежливости и конспирации постепенно меняли свой облик и становились старше вместе с друзьями – хотя бы внешне. Занятия с матерью у них прекратились: сражённая болезнью, Мередит уже не могла давать им полноценные уроки. Ингельд заменял её – но, увы, плохо, поскольку он даже и не собирался что-либо им разъяснять. По его соображениям, всякое знание должно было усваиваться сразу. Ареллаган и Бэарсэй старались… а между тем слухи о них росли, покрывались всё большим слоем лжи – и это не вело ни к чему хорошему.

О том, что кто-то подозревает в нём демона, Ареллаган узнал незадолго до четырнадцатого дня рождения Нёрста, когда он сам, Нёрст, Фриэль, Джолли и Ольванс находились на большой охоте, организованной Королём. Король травил вепря в глубине Арденнских лесов, и бешеный лай псов и крики охотников добирались до них, шестнадцати юношей, которых к этому делу не подпустили. Им дозволялось стрелять птиц и мелкую дичь, от большего венценосная чета со смешным усердием оберегала своих детей.

Ольванс сощурился и сдвинул назад шляпу; ветер взметнул вверх его волосы, сбившиеся в шар.

– Ну, кажется, они сюда едут, – сообщил он, поигрывая поводьями от глубоко и гневно дышащей лошади. – Слышите звуки?

Ареллаган давно уже учуял кабана, бегущего прямо на них. У полукровок обоняние было намного острее, чем у духов и многих животных (эту особенность он считал едва ли не единственным плюсом своего неопределённого происхождения), и запах пота, крови и напряжения витал повсюду, особенно резко доносясь из узкого просвета меж высоких тонких деревьев. Он слышал крики, топот, визг так же отчётливо, как их слышал бы человек, будь источник звука ближе. Он не собирался никуда уводить Принцев: его желанием было завалить кабана самому с помощью магии и унизить этим дона де Марийо так же, как дон унизил его самого, якобы «случайно» проведя толпу придворных дам мимо того места, где Ареллаган и Ингельд тренировались на мечах. Это случилось три месяца назад, и с тех пор дон не подстраивал гадостей: его приструнил полный ненависти взгляд Мередит и, неожиданно, заступничество чахлой Маргарет, что теперь цеплялась за сестру изо всех сил и трепетно относилась к её шаткому здоровью.

Кабан бежал, с треском ломая ветки. Теперь и Принцы, и свита увидели его смутные громоздкие очертания; кто-то из изнеженных графов закричал в ужасе. Король возглавлял лавину охотников, возбуждённо травящую животное; он размахивал плетью над головой у взмыленного коня и кричал оцепеневшим юношам: «Бегите отсюда!»

– Огонь! – завопил Ольванс и первым прицелился в кабана. Просвистела стрела – она прошла мимо цели.

– ВОН!! – кричал, надрываясь, Король, но его голос тонул в сотне других голосов, требовавших совсем иного, просивших о помощи, грохотавших…

Следом, опомнившись от шока, начали стрелять младшие Принцы и свита. Кабан с удивительным изяществом миновал все стрелы; не сворачивая, он нёсся прямо на Ареллагана, которого боялся куда больше, чем всех окружающих и даже собственной близкой смерти. Ареллаган вытянул навстречу кабану руку и легко выловил из свиты Короля лицо дона де Марийо. Дон, безоружный, еле поспевал за охотниками на своей дряхлой кляче: его взяли в лес лишь по его настоятельной просьбе: когда-то дон превосходно охотился и даже сейчас чувствовал особенное волнение крови перед добычей…

Над ладонью Ареллагана разгорелся оранжевый шар. Массивные клыки кабана были нацелены прямо на него. Ольванс, успевший спешиться, стоял рядом и старательно прицеливался в массивную храпящую тушу, бегущую к ним. Свита дрожала от страха, у Джолли побледнели даже веснушки на щеках. Ареллаган поднял светящийся шар выше над своей головой – и точно метнул его в зверя. Свита Короля начала стрельбу. Глаза Ольванса в ужасе расширились.

– Ареллаган, ложись!

Принц бросился на него, сбив с ног и погребя под собой. Ареллаган не видел, как падает убитый кабан, но чувствовал вытекающую из его вен кровь и слышал короткий тонкий визг. Копыта животного ещё слабо облизывало оранжевое пламя.

Тяжело дыша, Ольванс скатился с друга и поднялся вначале на колени. Его лицо было бледным и страшным, в руках он мял шляпу Ареллагана – шляпу, чуть выше уровня лба в которой было хорошо заметно отверстие с обугленными краями.

– В тебя стреляли, – пробормотал Ольванс, – тебя хотели убить.

Охотники зашумели, столпившись вокруг туши распростёртого по серой земле кабана. Даже Принцы и молодые свитские поторопились к зверю. Ольванс протянул Ареллагану его продырявленную шляпу и раскрыл ладонь свободной руки. На грязной замшевой перчатке лежал небольшой серебряный наконечник стрелы.

С трудом владея собой, Ареллаган поднял на Ольванса изумлённый взгляд и довольно спокойно промолвил:

– Ты меня спас…

– Я просто вдруг почувствовал неладное, – Ольванс недобро сощурился и подкинул наконечник на ладони. – Оказалось, что это было не так уж и странно. Но, Ареллаган, я одного не понимаю… – он на мгновение сильно стиснул кулак, а потом снова его разжал и впился взглядом в наконечник. – Почему… серебро?.. Ведь его выпускают только в оборотней и…

– И в духов, – мрачно добавил Ареллаган, решаясь. – Послушай, Ольванс, не надо выяснять, кто это сделал.

– Тебя пытались убить, идиот! – в сердцах воскликнул Ольванс, взмахивая простреленной шляпой. – Если не выяснить…

– Не нужно, – жёстко повторил Ареллаган. – Я объясню это тебе… объясню потом. Приходи ко мне, как только все утихомирятся.

Ольванс сдержанно кивнул и закусил губу. К ним спешил, грузно приминая к земле былинки и сухие ветки, сам Король в сопровождении всё так же ухмыляющегося дона.

– Я благодарен Вам, Ваше Сиятельство, – издевательским тоном сообщил Король. – Видимо, Ваши занятия с дядей приносят плоды.

– Это очевидно, Ваше Величество, – нагло поправил его Ареллаган. – Дон, наверное, был слишком слаб для того, чтобы сразу Вам помочь, – и он скосил на старика злорадный взгляд.

Соединяя чуть подрагивающие пальцы, дон с достоинством отметил:

– Ваше Сиятельство, будь оно чуть более искушено в настоящей охоте, сразу бы сообразило, что охотник должен сам завалить добычу.

– Если добыча завалит перед этим другого человека, хотите Вы сказать, – фыркнул Ареллаган, – это будет великолепным оправданием её убийству.

– Довольно, господа, – мягко вмешался Король, – этот трофей принадлежит всем нам! Уверен, что матушка, – он подмигнул Ольвансу, – немало обрадуется, когда увидит этого великана…

Ольванс отвернулся и хмуро промолчал. Король участливо поинтересовался:

– Что-то не так, сын мой? Вы выглядите встревоженным. Кого-то из Ваших приближённых ранило на охоте?

Ареллаган хмыкнул, пристально глядя в лишённые стыда глаза Короля и спрашивая себя, сколь долго он ещё собирается так плохо играть невинного перед собственным сыном. Король, очевидно, намеревался это делать ещё неограниченное количество времени. Конечно, он рад был бы сбросить маски, как только уничтожит дэ Сэдрихабу, но дэ Сэдрихабу поклялся себе, что переживёт не только этого ничтожного человечка, но и всё его потомство вплоть до двенадцатого колена.

Ольванс на расспросы отца всё-таки не ответил, за что Ареллаган уже был ему благодарен. В пылу охоты было покалечено два королевских выездных, но их даже не брали в счёт: люди столь низкого положения тут считались десятками или охапками, будто пуки хвороста. Огромный кабан попал во дворец, вызвав восторженное восхищение у Королевы, её фрейлин и поваров, которым предстояло разделать внушительную тушу и состряпать из неё столь же внушительное блюдо. Охотники рассыпались по своим комнатам и бесконечным дворцовым галереям, снова становясь галантными кавалерами, быстрыми на распространение сплетен и слухов; Король опять укоренился в своём кабинете, где он, по разумению Ареллагана, не занимался ничем полезным и лишь притворялся, будто работает. Но вот Ольванс никуда не делся, он маячил у Ареллагана за спиной и всё ждал, когда ему дадут объяснение сегодняшним странностям. Ареллаган хотел бы сказать ему правду, но… но зная, во что эта правда может вылиться, он предпочитал молчать и судорожно сочинять какую-нибудь ложь. Сейчас он впервые пожалел искренне, что рядом нет Ингельда (тот ненадолго отбыл в земли духов) и ему не у кого попросить совета. Мать была чересчур слаба, а Бэарсэй никогда не отличалась умом, становясь хитрой и изворотливой только тогда, когда речь заходила о спасении её собственной шкуры. Ареллаган мог бы солгать и сам, но не Ольвансу, не своему другу. Эти годы не прошли зря: смертный слабый человек, наследник престола, к которому он, могущественный полукровка, по праву рождения столь долго стремился, стал ему дорог и важен. Обмануть его Ареллаган не мог – не поворачивался язык. Вот уже несколько лет он вообще не лгал ни Ольвансу, ни другим Принцам и Принцессам, предпочитая уходить от ответа, если его спрашивали об его необычных способностях, каких не было даже у могущественных магов. Однако, сказав правду, он подставил бы под удар и свою мать, и Ингельда, и Бэарсэй… ему было очень трудно решиться. Целый день Ольванс не напоминал ему о данном обещании; а на закате этого дня сам Ареллаган пришёл к нему, пробравшись через окно в саду, чтобы не быть замеченным. Ольванс, приготовлявший уроки за столом, немало удивился, обнаружив друга сидящим у себя на подоконнике в самой беззаботной позе.

– Э-э… Ареллаган, можно вопрос? – с трудом сохраняя спокойствие, спросил Ольванс.

– Да? – Ареллаган взглянул на него с обречённой решимостью.

Если Ольванс спросит сейчас, глядя в глаза, в упор: «Ты демон?» – он, не раздумывая, ответит: «Да!» – потому что ему надоело притворяться и лгать даже близкому другу.

Однако Ольванс спросил вначале совсем иное. Крепко сжимая в кулаке серебряный наконечник, вынутый из простреленной шляпы Ареллагана, он подошёл ближе, замер напротив и натянутым голосом осведомился:

– Как ты сюда смог забраться без верёвки?

– Перескочил, – обречённо ответил Ареллаган. – Я могу.