Откровение невидимки

– Так сон, говорите, все время один и тот же? – прозвучал голос жреца, блуждающего среди недюжинной коллекции папирусных свитков и книг.

– Хм… Да, наверное… – неуверенно ответил Ра.

– Наверное? Вы не уверенны? – поинтересовался служитель храма, возвращаясь к нему со свитком, слегка потрескавшимся от времени, – Постарайтесь вспомнить каждую деталь, всегда ли все одинаково происходит?

Ра задумался, вспоминая ненавистный сон.

– Эти люди без лиц, они движутся всегда точно так же? Что-нибудь говорят? Или…

– Точно! – прервал его Ра, победно хлопнув себя по коленке, – Вчера, когда мне опять они снились, один из безликих заговорил!

– Заговорил?

– Ну, скорее зашептал, – припомнил Ра.

– Очень хорошо, а что он шептал?

– Это была женщина, – сказал Ра, – Её голос был очень-очень тихий, а речь неразборчивая, как будто что-то мешало ей говорить. Я смог разобрать только "Проснись".

Жрец, выслушав Ра, задумчиво уставился в развернутый свиток. Мужчина долго бормотал что-то себе под нос и водил по пергаменту пальцем, будто отслеживая какую-то связь.

Ра сначала внимательно следил за действиями жреца, но спустя некоторое время начал терять терпение.

– Кхм! – кашлянул Амун-Ра, привлекая внимание.

Жрец вздрогнул.

– Ой, простите, просто занятное толкование у вашего сна…

Ра удивленно приподнял брови.

– Неужели нашли что-то?

– Мм… да. Если объединить все элементы, о которых вы упоминали, то в общих чертах, повторюсь, лишь в общих, ваш сон может означать… – жрец слегка замялся, жестикулируя свободной от свитка рукой.

– Говорите уже.

– Очень похоже, что во сне вы видите отголоски потустороннего мира, царство Анубиса… – начал жрец.

Едва жрец заговорил о богах, как Ра сразу же разочаровался в своем походе. Он перестал его слушать, потому что не верил в них. Не верил в богов. Это была самая страшная тайна Амун-Ра, и не потому, что узнай кто, казнь последовала бы незамедлительно. Ра и сам не понимал, как так произошло, в какой момент он потерял веру. Ужасно быть единственным во всем Египте, кто не верил в богов. Одиночество сдавливало его грудь, оставляя на сердце кровоточащие раны. Не с кем обсудить, не кому рассказать. Каждый – духовный враг. Как бы Ра не старался, изменить он ничего не мог. Ему лишь оставалось совершать противные ему бессмысленные ритуалы, как это делали остальные и не подавать виду.

Заметив, что жрец закончил говорить, Ра вынырнул из своих мыслей и, поблагодарив человека, вышел из храма.

Перед его взором возникла объятая ночными тенями Гиза, очарование которой приятным шелком окутывало его сердце, слегка утоляя боль. Ра, глубоко вдохнув свежий вечерний воздух, грустно посмотрел вдаль, туда, где бесконечные пески, гонимые ветром, бездумно неслись вперед, не обращая ни на кого внимания. Завидуя свободе пустыни, Амун-Ра стал спускаться по ступенькам, уходя прочь от оплота веры. Маску можно было снять. Он шел по обозначенной факелами тропинке, вьющейся вниз элегантным змеиным узором. Недавний разговор со жрецом вновь пробудил внутри него зверя, терзавшего его дух. Ра снова ощутил себя одиноким странником, окруженным неясными созданиями, безвольно поклонявшихся пустоте и соверших безумные ритуалы во славу никого. Существа жили ради чего-то очень далекого, наплевав на себя и своих близких. Ра никак не мог их понять, и от того ему становилось еще тяжелее, а зверь сильнее вгрызался в него, заставляя по-волчьи скулить от боли. Но Ра не заскулил. Не потому, что его могли услышать, нет. Его крик не услышит никто, он просто разнесется пустым эхо, увязнув где-то далеко в пустыне.

Задумавшись, Ра не заметил, как подошел к дому.

– Дом, милый дом, – устало произнес он и привычным движением поднёс ключ к замочной скважине.

Рука остановилась в сантиметре от цели.

Дверь была немного приоткрыта. Незаметно, если смотреть со стороны.

«Я забыл закрыть дверь? Вряд-ли…»

Ра аккуратно отворил дверь и бесшумно проскользнул в дом, тихонько вернув дверь в исходное положение. Лампа не горела, дом утонул во тьме.

«Наверное, все же моя вина» – с легким облегчением подумал он.

Но тут раздалось чирканье и шуршание. Ра, сожалея, что оказался ни причем, замер, прислушиваясь, откуда исходит звук.

«Кажется, возле стены с рисунком»

Ра, стараясь издавать как можно меньше шума, начал красться к источнику звука. К нему, определенно, забрался вор. Вот только вора ждет огромное разочарование, потому что красть было абсолютно нечего.

Внезапно, недалеко от Ра в яркой желтой вспышке родилось крошечное пламя, и комнату залил теплый, дружелюбный свет. Ненадолго ослепленный Амун-Ра не сразу рассмотрел, что происходит в доме. Но когда зрение вернулось, Ра в ужасе отшатнулся и вжался в стену. Волосы на загривке встали дыбом.

«Так, спокойно, не теряй концентрацию. Всему есть логичное объяснение» – мысленно успокаивал себя Ра.

В паре метрах, спиной к нему, стояла фигура в длинном плаще с капюшоном и чем-то быстро закрашивала рисунки на стене, подсвечивая себе… второй рукой. Левую руку незваного гостя охватил рыжий огонь. Кожа, при этом, оставалась абсолютно невредимой. Пламя играло на руке незнакомца, словно ручной зверёк. Оно перекатывалось между пальцев крупными оранжевыми и желтыми колечками, с любовью обвивало их, и слегка подрагивало, то затихая, то разгораясь ярче, лишь бы хозяину было удобно. На миг, Ра показалось, что огонь заметит его и зашипит, предупреждая своего покровителя, но нет, это уж точно был перебор.

Судя по тому, как уверенно держался этот человек, можно сказать, что орудовал он своей левой рукой, словно факелом, явно не в первый раз.

Что еще сильнее удивляло Амун-Ра – так это занятие неизвестного. Существо, обладающее подобной силой, занималось откровенной чепухой, стирая со стены рисунки, что Ра начертил в бреду.

Но тут Амун-Ра пронзило неподдающееся описанию чувство. В сознании что-то пронзительно завопило звоном серебряного колокольчика. Все его тело до краёв наполнило ощущение, что в этот самый момент он лишается чего-то крайне важного и жизненно необходимого.

Незнакомец еще раз макнул два пальца в скромную баночку на поясе и продолжил закрашивать рисунки на стене. Черные угольные чертежи Ра таяли как утренний сон, бесследно сливаясь с обшарпанной стеной, не оставляя малейшего намека на свое существование.

«Останови его!» – истерично вопила какая-то часть Ра.

«Плюнь на этого ненормального и убирайся отсюда! Тебе какие-то каракули важнее собственной жизни? Не глупи, уходи отсюда!» – тараторила другая часть.

Ра не был трусом, но и сорвиголовой тоже. Он относился к особому типу людей, к рассудительным. Тем самым, что тщательно все взвешивали, перед тем как действовать. И сейчас чаша весов не безосновательно склонялась к бегству. И от осознания этого, Ра еще больше удивился своему решению.

Стараясь не шуметь, потому что моментальная смерть не являлась частью плана, Амун-Ра сделал несколько шагов к круглому столику, стоявшему возле кровати. Аккуратно, словно младенца, взяв стоявший на столе кувшин с водой, ибо ничего увесистей Ра не приметил, он стал ближе подбираться к орудующему у стены существу.

Амун-Ра не представлял, добьется он этим чего-то кроме собственной погибели, или нет, но странный инстинкт уверенно подталкивал его в спину.

Ра застыл, занеся руку с импровизированным оружием. Он находился прямо за спиной у вломившегося в его дом незнакомца, и это был последний рубеж. Точка невозвращения, последний шанс поступить рассудительно и повернуть назад.

Но случай, так как в судьбу Ра не верил, решил все за него.

С верхушки кувшина, который занес Амун-Ра, сорвалась крышечка и с фатальным треском разбилась о пол. Момент истины настал.

Незнакомец стремительно присел, а его плащ взметнулся трепещущей летучей мышью, заслоняя обзор. Ра нутром почуял, что инстинкт ошибся, и шансы, без того мизерные, тают просто на глазах. Он, что было сил, метнул кувшин в центр плаща. Кувшин безмолвно пролетел выше и с хрустом разбился о стену. Существо, завершив свой маневр, выкинуло объятую огнем руку, ударив Ра в грудь.

Амун-Ра участвовал как-то в драке, но, даже вывернув эти воспоминания наизнанку, никаких ощущений для сравнения не нашлось и близко. Удар вышел настолько крепкий, что Ра едва не потерял сознание. Тело охватил жар, настолько сильный и нестерпимый, что Ра казалось – он горит. Но жар завладел им всего на секунду, разлетевшись в стороны снопом рыжих искр. Холодный воздух бритвой прошелся по коже.