Золотые крылья

Пять месяцев спустя

Сорция сделала глубокий вдох и шагнула вперёд. Ещё один шаг. И вот, пройдя ворота, она очутилась в Рупиде. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь ещё ей это удастся? Да и она ли это вообще была? Взглянуть в зеркало – совершенно другой человек.

В первую очередь девушка собрала в ближайших лесах разных материалов и изготовила стойкую коричневую краску, променяв свои прекрасные золотые локоны на матовый каштан. Тугая коса на один бок была ей совсем несвойственна, а потому отлично подходила.

Остальные изменения пришлось проводить с ассистентами. Чтобы изменить своё лицо и исключить любой риск быть пойманной, она несколькими ударами сломала себе переносицу и специально исцелила перелом так, что перегородка слегка искривилась, и на ней появилась небольшая горбинка.

Природная косметика завершила дело: благодаря правильной игре света и тени у неё даже изменился овал лица и форма глаз. Выпросив у одного из магов его повседневную одежду, она надела мужской костюм, чтобы сойти за бедную форгезикскую беглянку.

За те месяцы, что она провела в компании сета и кучи книг, ей удавалось ежедневно пробираться в разум зверя и, отпуская на волю его хищнический инстинкт, изучать, какой такой мыслью он способен низводить в ничто свою ауру. Оказалось, что он не просто включал и выключал её, а мог регулировать даже более тонко: делать её больше, меньше или нулевой. Видимо, их вид использовал совсем мелкие ауры, чтобы показаться беззащитным зверьком для какого-то хищника, который был их целью, и заманить того в невыгодную позицию.

Так или иначе, все дни она проводила в тренировках, всего пару раз захаживая в Анспранд лишь ради пополнения запасов. Всё остальное время она тратила на жизнь в поле и учёбу и доисторического ящера.

Потихоньку у Сорции начало получаться. Они примерно понимала, что нужно подумать, прочувствовать и настроить у себя в голове, чтобы размер ауры стал меньше, чем есть на самом деле.

К сожалению, совсем свести её на нет у неё не вышло. За простую мирянку она не сойдёт, но ей уже можно будет попробовать себя в качестве рядового сенсора в корпусе. В целом, она провела здесь достаточно времени, чтобы инцидент на ферме улёгся, и узнала достаточно, чтобы ей было, с чем вернуться назад.

И только одно её терзало. Взяв в руку повзрослевшую гинотору, она посмотрела на сета, уютно лежащего и укутанного в шаль. Сначала она не могла определить, что это было за чувство. Почему она не может его отпустить? Неужели за это время она привязалась к нему и хочет взять с собой? Пускать такого зверя в город опасно, хоть и любопытно, что бы он сделал хотя бы с парочкой сенсоров, ведь они, владеющие аурой, но лишённые магических талантов, станут прекрасной мишенью, но не смогут его усмирить.

И тут у неё что-то щёлкнуло. Сет – тоже сенсор. Он охотится на ауры. Если корпус найдёт его и как она сама догадается о его исключительном даре, это станет концом для ведьмовской крови. Осторожный Тапт убежал лишь потому, что почувствовал её ауру тогда в лесу. Если бы на её месте был скрывшийся сенсор, то её друга уже не стало бы. Вот почему она не могла его оставить: он не должен попасть в чужие руки. Ни он, ни любой другой сет, если другие ещё остались.

Ей нужно было оборвать жизнь своего маленького наставника, чтобы никто больше не смог обучиться столь всесильному искусству. Его можно только прочувствовать напрямую из головы учителя, это не описать словами, и потому даже она при всём желании или подо всеми пытками не сможет раскрыть этот секрет. Да, это был единственный выход.

Девушка взяла какой-то камень, что потяжелее, и занесла над головой беззаботно отдыхающего зверя. Она чувствовала его ауру – знак того, что он был расслаблен и мог доверить своё присутствие. Но рука дрогнула – она не смогла это сделать. Слишком жестоко, слишком подло, слишком негуманно.

Отступать было нельзя. На одной чаше весов была её напускная мораль, а с на другой – судьба всего Ковена.

Ведьма захотела сделать это, не запачкав руки – магией. Задумавшись о том, какую молитву прочитать, она вспомнила то, что получалось только у неё – исцеление. Обычно в моменты лечения она мысленно обращается к разным Идеям: плоти и крови, здоровья и восстановления. Что если они, как и великая Двуликая, могут быть обращены в другие ипостаси?

Она снова взглянула на животное. Из-за отсутствия глаз было непонятно, спит ли оно сейчас или просто набирается сил. Собрав всю волю в кулак, девушка парализовала сета и обратилась к его сердцу. Оно было совсем маленьким – чуть больше фаланги мизинца. Ускорив кровоток в 2 раза, она нанесла его организму несовместимые с жизнью повреждения. Сердце лопнуло, и девушка услышала болезненный еле заметный треск. Возможно, последний из сетов испустил дух.

Времени на скорбь не было, нужно как можно скорее выдвигаться. Но и теперь какая-то мысль вертелась у неё в голове. Анспрандцы считают, что если испить кровь побеждённого тобой врага, ты получишь его силу и отвагу. Конечно, это было простым поверьем из-за их особых религиозных взглядов, но даже в таком примитиве была толика истины. В одной из книг, да и вживую от матери она узнавала, как можно делать эссенции на чудесных зверях. Конечно, во времена обучения это было лишь теоретической забавой, ведь встретить творение Идей в современном мире не так просто, однако по их предположениям божественные существа настолько наполнены прямой силой их Идеи, что её можно заполучить, если часть зверя сделать ингредиентом в сильном зелье. Возможно, именно этого кусочка пазла ей не хватало в мозаике сокрытия ауры.

Разумеется, это было полным кощунством, но в вопросах личной ответственности за Ковен, которую она самовольно взвалила на свои плечи, Сорция могла действовать без оглядки на свою совесть. В конце концов, чего ещё ожидать от дочери Королевы-ведьмы, если не тяги к аморальным экспериментам?

Приготовить что-то дельное в этой пустоши не представлялось возможным, и девушка пошла в сторону столицы. Снова представившись Хульдой, именем, украденным у тёти корчмаря, она обильно закупилась в нескольких лавках самыми качественными заготовками.

Из-за любви местных к пьянкам, она часто заходила в кабак, садилась возле какого-нибудь состоятельного воина и очаровывала его своей молодой внешностью. А когда тот начинал клевать носом, ведьма методично забирала его кошель, якобы чтобы расплатиться за выпивку, однако все остатки прятала себе и переходила к следующему.

Вернувшись к телу сета с котелком, заполненным разными травами, засушенными лапками и прочим, Сорция набрала в него воды, разожгла огонь и принялась варить что-то приемлемое.

Она мечтала приготовить себе зелье, стирающее кратковременную память, чтобы забыть всё то, что она сотворила с волшебным зверем, но не хотела обелять себя даже в собственных глазах, да и ингредиенты для него были слишком уж дорогими.

Выбор пал на какое-то зелье, повышающее выносливость. Чаще всего в старые времена его покупали гонцы и старики, женившиеся на молодых жёнах. В целом, даже без эссенции сета оно пригодится той, кто собирается добраться до родины.

Выпотрошив тушку несчастного зверя, она сцедила его кровь и желчь в купленную миску. На удивление его кровь была белой, почти прозрачной. Выпарив всё лишнее, она добавила экзотическую часть к готовому зелью. Оно немного помутнело и запузырилось, но сильно не поменялось.

Конечно, хороший алхимик не назвал бы такую полевую бурду зельем – это, скорее, базовый сырец с десятком вредных примесей, но в её распоряжении сейчас не было лаборатории с миллионом кубов для выпаривания и перегонки, а потом приходилось обходиться имеющимся.

Перелив получившуюся жидкость в миску, дав и остыть и дождавшись осадка, Сорция отхлебнула получившееся зелье. Как и обычно, она не почувствовала что-то необычное – разве что противный вкус от непривычных сочетаний. Но своей цели зелье достигло. Ведьма ощущала куда большую близость со своей аурой и почти наверняка могла полностью её скрыть.

Утопив остатки зельеварения в ближайшей реке, Сорция отправилась на юг.

Так она и оказалась в Рупиде. Без Маюна, оставшегося на попечении у Тапта, без ауры и с изменённой внешностью и неприметным мешком на плече. В теории, любой охранник мог даже из простого любопытства поинтересоваться, что в нём, и потому от катастрофических улик было необходимо избавиться сразу же.

Идеальным хранилищем были «Рупидские ячейки» – что-то наподобие зарождающегося банка. Из-за повышенной конфиденциальности своих клиентов эту меняльную лавку облюбовали разные контрабандисты и прочие нечистые на руку лица, однако закон ничего не мог с этим поделать, ведь чиновники по тем же мотивам прятали здесь свои взятки.

– Добрый день, женщина. Желаете снять, положить? У нас пониженный процент для сенсоров, хотя… – оценивающе бросил на неё взгляд банкир, – забудьте. С чем пожаловали?

– Я бы хотела открыть ячейку и положить сюда своё имущество. Я обучаюсь в городе.

– Имя? Возраст?

– Темера Лингт. Двадцать шесть.

– Сколько кладёте?

– У меня не деньги, а это, – она поставила мешок на стойку.

– Что там? Хотя забудьте. Это только ваше дело. Главное правило – никакого криминала, и нам не будет дела друг до друга.

– Разумеется. Мне нечего скрывать. Я, как уже сказала, учусь, но мой муж против этого. Поэтому держать учебники дома я не могу. Вот и вся тайна.

– Необязательно было мне это рассказывать, как я уже говорил. Кем вы работаете? Как будете оплачивать хранение?

– У меня есть на первый взнос. Пока я не работаю, но скоро устроюсь в одно очень высокопоставленное место. Со следующими платежами проблем тоже не будет.

– Это всё, что мне нужно было узнать. Пройдёмте.

Высокий, но тощий мужчина отвёл её за металлическую дверь и сразу захлопнул, только они зашли.

– Вот эта ячейка – ваша. Запомните номер: пятьсот семь. Теперь можете сделать все необходимые манипуляции с имуществом и установить пароль. Тут сложный шестерёночный механизм: крутите колесо то в одну сторону, то в другую. Сколько секторов прокручиваете – такая цифра и будет. Всего их четыре. После щелчка дверца захлопнется.

Девушка сделала всё по инструкции и покинула помещение вместе со своим спутником. Теперь она была полностью чиста для закона.

Расширив вокруг себя совсем небольшую ауру, она отправилась блуждать по городу в поисках здания охотников. Ей было интересно смотреть в лица окружавших её людей, она пыталась понять, сильно ли они поменялись при новой власти. В конце концов, её мать правила этими землями два десятка лет, и просто так этот отпечаток не смыть.

К её удивлению обычный люд практически не поменялся. Только оглядываться стали чаще, да руки по карманам держать. А так, что при Веках, что при Гирах – всё одно.

Искать пришлось недолго – прямо напротив пепелища, где раньше был один из городских храмов, где Мексция впервые призвала силу Идей, возвели новое, свежее и красивое здание. Оно сильно выделялось из общегородской архитектуры своим чёрным камнем и разноцветной мозаикой на фасадах. Архитектор явно был неместный.

Догадки оказались верны, возле двери висела свежая табличка: «Корпус охотников на ведьм», а над ней мраморная собачья голова – символ этой организации.

Человек неподалёку, чьё лицо было скрыто изящной металлической маской, подошёл ближе, и Сорция почувствовала прикосновение его ауры. Это был сенсор. Он свистнул, и девушку обступили пятеро охранников со всем арсеналом вооружения.

– Я не хочу драться! Я прибыла в Рупид, чтобы помочь!

– Ты кто такая?