Юность

Я молчала. Не могла ему ответить. Не хотела обещать того, в чем не была уверена. Дело-то было не в нем и не во мне, а в том, что жизнь непредсказуема. Бывает, ты на 100% уверена, что этот человек будет с тобой до самого конца, у тебя даже мысли не появляется, что между вами может что-то произойти. Ты уверена в этом человеке, как ни в ком другом, он всегда с тобой, что бы ни случилось. Когда тебе нужна поддержка, когда ты хочешь чем-то поделиться, он моментально появляется из ниоткуда, отвечает, приезжает, бросив все, ради тебя. И ты думаешь, что просто не заслуживаешь его как друга, что ты полная эгоистка и, по сравнению с ним, имеешь кучу недостатков. Ты строишь планы, что вы вместе поступите в университет, будете снимать квартиру на двоих, станете подружками невесты друг у друга на свадьбе… а потом случается “взрыв”, и наступает пустота. Этот человек перестает быть твоим другом и человеком, которым ты восхищалась. Ты начинаешь осознавать, как сильно была от него зависима, осознавать, что твое сердце раскололось на две половинки, и одной из них больше нет. Ты понимаешь, что потеряла намного больше, чем друга, ты потеряла себя. Огромную часть себя. Каждый раз ты порываешься ему написать, позвонить и вспоминаешь, что не надо этого делать. И это один из тех самых моментов твоей жизни, когда ты начинаешь терять. Терять то, что было безумно дорого, ведь, нельзя только получать. Люди и так, слишком эгоистичны.

Опомнившись от мыслей, я шумно выдохнула. Наши с Оскаром плечи соприкасались, а указательные пальцы держались друг за друга. Мы лежали в абсолютной тишине, вслушиваясь в ритмы наших дыханий и мелодию дождя, который барабанил за окном, ударяясь каплями о стекло и карниз. Это была чудесная мелодия одиночества, которое, наверно, каждый сумел испытать в своей жизни. “Хорошее одиночество”, при котором ты понимаешь, как хорошо быть живым и что в этом мире ты не один. Небо затянуло плотным слоем туч и не пропускало ни одного лучика света. В комнате было темно и холодно; откуда-то запахло свежезаваренным кофе. Мои ноги свисали с кровати, не доставая до пола, по коже пробежали мурашки.

“Останься сегодня со мной,”– разрушив молчание и тишину, добавил он.

“Только, если выполнишь мое условие,” – я повернулась на бок и поджала под себя ноги.

Оскар странно на меня посмотрел и сел, оперевшись локтями на колени. Он резко и, казалось, яростно взъерошил волосы от макушки до шеи и снова посмотрел на меня. Я не понимала его взгляд.

“Больше никогда не ставь мне условия,” – одернул Оскар.

Сара оказалась права. Его поведение стало непредсказуемым, переменчивым и агрессивным. Я прежде не видела в нем злости. На долю секунды я пожалела, что целовала его, но потом, каким-то образом, уверила себя, что психотерапия ему поможет. В нем говорила боль и желание быть сильнее чужих условий. Либо, он чувствовал надо мною власть. От последней мысли мне стало непосебе, она не выходила у меня из головы, но где-то в глубине души я понимала – она реальна.

Мы взяли машину и поехали в самое волшебное место Португалии. Оно находилось в 30 минутах отсюда. Всю дорогу Оскар не выпускал мою руку, а всякий раз, как поворачивался ко мне, я улыбалась, сжимая ладонь. Он со мной не разговаривал, и меня это пугало.

“Ты здесь раньше бывал?” Выходя из машины, спросила я.

“Никогда.”

Не подождав меня, Оскар подошел к низкой деревянной ограде и остановился, засунув руки в карманы. Я встала рядом с ним и посмотрела вперед. Перед нами раскинулся бескрайний невероятной красоты и масштаба Атлантический океан. Стоя здесь, на Cabo da Roca, ты ощущаешь себя настолько маленьким и беспомощным, по сравнению с силой океана. Время близилось к закату. От самого горизонта тянулась широкая солнечная дорожка. Облака густым серым слоем нависли над водой, едва не доставая до поверхности. Волны разбивались о заросшие мхом скалы, казалось, что брызги долетали до нас. Белоснежная пена окантовывала, выступающие из воды, камни, которые скрывались с приливом. К западу от этого места был следующий материк – Америка. Я вцепилась в хлипкие перила и наклонилась вперед, вдыхая воздух полной грудью, я чувствовала океан внутри себя. Я, будто, состояла на 80% из Атлантики и ее ветров. Меня переполняли эмоции. Ветер развевал мои волосы во все стороны с сумасшедшей силой. Оскар скромно протянул мне цветок, похожий на астру. Это был суккулент, ползучее растение с ярко-розовыми и желтыми цветками, формирующее сплошной растительный покров всей почвы на мысе.

“Onde a terra se acaba e o mar come?a…”[2 - Слова поэта Луиса Камоэнса: “Здесь заканчивается земля и начинается море”.] Протянул он.

“Ты прочитал на каменной табличке?”

“38°47° северной широты, 9°30° западной долготы. Представляешь, примерно, всего в 2-х градусах параллели и 104-х градусах меридиана находится Гранд Каньон,” его взгляд был отрешенным и пустым.

“Мне с тобой страшно,”– прошептала я.

Оскар повернулся ко мне и, закатав рукава, облокотился на перила так, что я оказалась между его рук. Мне стало некомфортно, и я отстранилась назад. Моя нога соскользнула, и на секунду мне показалось, что я упаду в океан. Я не успела среагировать и за что-нибудь ухватиться, как поняла, что Оскар крепко держал меня за талию и испуганно смотрел в глаза. Я была в шоковом состоянии и не совсем понимала, что происходило. Оскар не разжимал руки. Я глянула вниз, голова закружилась, и неприятно закололо ладошки. Мне поплохело, и я схватилась за его запястье.

“Почему?”

“Что почему?” Дыхание перехватило от страха.

“Почему страшно?”

“Страшно от того, что ты можешь со мной сделать…”

“Маргарет, то, что я полностью отдален от эмоций, вовсе не значит, что я бессердечен или что я псих. Поверь, я знаю, каково чувствовать боль, потому никогда не заставлю близкого человека страдать.”

У меня было два вопроса, и на оба я хотела знать ответ. Был ли он уверен в том, что говорил? И действительно ли я была для него близким человеком?

“Ты девушка, которую я хочу любить. Чего бы мне это не стоило, я буду стараться делать тебя счастливой.”

У него были самые красивые глаза. От яркого света зрачки сузились, и я увидела светлые серо-голубые глаза в полной их красоте и глубине. Они завораживали.

“Иди сюда,”– он потянул меня к себе.

“Тебе больно, не нужно, я верю твоим словам,” – запротестовала я.

Но Оскар не отступил от своего. Я уткнулась носом и губами в шею и кончиками пальцев погладила по волосам. Я чувствовала его сильный запах. Смесь жасмина и ириса. Мне нравится этот запах, я пыталась вдохнуть его, как можно глубже, чтобы запомнить каждую нотку аромата, чтобы он отпечатался на моей коже. Оскар спустил руки к бедрам и, слегка подтолкнув, поднял. От неожиданности, я вцепилась в кофту и скрестила ноги за его спиной. Он держал меня высоко, обхватив за талию и, не отрываясь, смотрел огромными искренними глазами. Мое сердце взрывалось, распадаясь на тысячи мелких частиц. А в животе порхали бабочки, других слов я подобрать не могла. Сквозь одежду я чувствовала, как напрягался пресс и мышцы на его руках. Я изо всех сил старалась рассмотреть и запомнить каждую деталь этого момента.

“Ты покрылась мурашками.”

“Это от ветра,”– я смутилась и, прикусив губу, скрыла улыбку.

“Смотри,” Оскар поставил меня на землю. “Я хочу, чтобы это всегда было с тобой.”

Он снял с шеи кулон и протянул мне. Маленький Янтарный камень, туго замотанный в черный шнурок.

“Что он для тебя значит?”

“Неважно; важно, что теперь он твой.”

Солнце скрылось за горизонтом, и с наступлением темноты похолодало. Меня клонило в сон, хотелось укутаться в одеяло и выпить горячий чай. Все, кто собирались увидеть закат с самой западной точки материка, разъехались, и наступила тишина. Кроме волн, шумно разбивающихся о скалы, не было ни шороха. Свет от маяка отражался в темной глади океана.

Мы заказали такси. Я прислонилась к стеклу. После каждого моего выдоха на нем появлялись два белых пятнышка, а затем медленно исчезали. Глаза слипались, и все тело морозило. За окном мелькали машины с красными фарами и белые дома с ярко-желтыми огнями. Все это выглядело волшебно на фоне черного неба и ощущения холода. По радио спокойно играло фортепиано, постепенно убаюкивая меня. Прикрыв глаза, я не заметила, как приехала.

Ноги путались, я дошла до комнаты Оскара и легла на край кровати, подложив одну руку под щеку, а второй сжав кулон. Я попыталась снять ботинки, но сон одолел быстрее, чем мне удалось справиться с ними.

Глава 11

Мысли:

Я не понимаю, что со мной происходит. Как бы это парадоксально не звучало, но такого спектра ощущений я не испытывал. Каким образом состояние, в котором я находился почти 20 дней и ощущал еще меньше, чем обычно – то есть, ничего не ощущал, являлось эмоцией?!  Теперь, все будет по-другому. Маргарет и я… Мы, вроде, вместе. Я пообещал, что научусь ее любить, а она обещала всегда быть рядом. Не уверен, что она выдержит такие отношения. Я слышал чье-то высказывание, что “В отношениях всегда один любит, а второй позволяет любить”. Ничто не сможет точнее описать нашу ситуацию.

Я понимаю любовь и другие вещи несколько иначе. Возможно, я не способен чувствовать сердцем, но, зато, мои отношения с Маргарет – осознанный выбор. Я не собираюсь действовать по прихоти и совершать подлые поступки, ссылаясь на ситуацию, в которой нахожусь. Мое решение основывается на намерение любить и заботиться о ней. Да, мне сложно представить “бабочек в животе” или как сердце “делает сальто”, но у меня есть голова и принципы, которые я не хочу нарушать. Принципы, по которым я уважаю эту девушку, по которым я понимаю, что хорошо, а что плохо. Осознанность.

P.S. У нее глаза цвета голубой пихты…

Физические ощущения:

Поначалу, я ощущал давление и стресс, но через несколько дней появилась боль. (Люди с алекситимией гиперчувствительны к ощущениям в теле и не могут ни на чем другом фокусироваться, что возможно является одной из причин хронических болей, которые они испытывают).

Поэтому, мое тело и кожа болели. Более того, я не ощущал сил и энергии. Был.. пустым?

Психологические ощущения:

Давление и стресс. Не знаю, что еще добавить.

Глава 12

28 дней до урожая моркови

Прошло 2 недели терапии Оскара. Параллельно, ему делали разные обследования. Я всячески его поддерживала и каждый раз, когда он просил оставить его одного, уходила. Его характер менялся, у него больше не было перепадов настроения и агрессии, скорее, он становился максимально спокойным и уравновешенным. Я боялась того, что он может стать равнодушным в прямом смысле этого слова. Если до этого у него были активны второстепенные эмоции, так как он не замечал их, делая акцент на блокировки основных: страх, любовь, счастье, ужас и т.д. То сейчас, он перестал шутить, перестал быть скептическим, саркастическим и испуганным. Его взгляд становился пустым. Меня это беспокоило, но врач говорил, что так и должно быть.

Что касалось меня… Я часто нервничала из-за состояния Оскара и не могла перестать пить таблетки, убеждая себя, что они снимали тревогу. Таблетки определенно вызывали привыкание, затупляя восприятие мира. Мне постоянно хотелось спать, но по-другому я не могла.