АТА

– У одного из моих учеников родители держат сеть аптек на пятой платформе, они помогут достать еще.

– Спасибо, а тебе это хлопот не доставит? сколько оно стоит?

– Мам, перестань, этот гвардеец обязан мне своим выпускным дипломом.

– Ясно, – рассеяно ответила мать, – завтра я буду тебя ждать, приготовлю что-нибудь вкусненькое.

– Тогда до завтра, – Джеймс улыбнулся.

– До завтра, сынок, – ее ответ прозвучал тише.

Сигнал САО прервался.

– Отключить, – сухо сказал Джеймс.

Виртуальный голос невидимого оператора произнес:

– Джеймс, разговор с вашей мамой окончен, продолжительность полторы минуты. Хотите перезвонить данному абоненту или выбрать другой контакт?

– Завершить, – нетерпеливо произнес Джеймс, сдерживая желание запустить чем-нибудь тяжелым в плоскую как блюдце коробочку САО, привинченную к потолку.

– Вызов завершен, приятного вечера.

Послышался характерный щелчок переключения, наступила долгожданная тишина.

Джеймс встал с кровати и подошел к окну, там вдалеке весело перемигивались бело-голубые огни пограничной линии пятой платформы, на которой находилась его новая капсульная квартира.

Джеймс посмотрел на небо. Крохотный кусок, видневшийся из его окна, тускло нависал над прозрачным куполом, защищающим теперь мир людей от смертельного излучения Новой Звезды. «Колпак здесь гораздо чище, чем на третьей, – подумал Джеймс, – верхушка социума не должна видеть небо сквозь жирную копоть платформ».

Он развернулся и с силой ударил по кнопке на пульте. САО с визгом опрокинула металлическую заслонку, подменив картинку за окном цифровым изображением горного пейзажа.

Тяжело выдохнув остатки бессонной ночи, Джеймс запустил утренний процесс приготовления завтрака и отправился в душ.

Выйдя из дома, Джеймс ощутил привычную духоту, ночью под куполом приток воздуха осуществлялся с меньшей интенсивностью для экономии энергии. А часть насосов и вовсе была отключена. В такое раннее время их еще не успели запустить после очередной технической обработки. Пока люди спали, специальные бригады чистильщиков отскребали нависавшие на винтах ошмётки пыли и оттирали остатки городского смога, осевшего за день на металлических фильтрах.

Спускаясь вниз по тоннелю, ведущему к ангару с автолетами, Джеймс снова посмотрел на небо, как и всегда на нем почти не было звёзд. Сверхрассеянная галактика, в которой находилась планета Новая Земля, ставшая домом для человеческой расы, всегда отличалась низкой светимостью и отсутствием видимых звезд.

Многоэтажный ангар, в котором оказался Джеймс, был забит всевозможными автолетами, очень плотно припаркованными друг к другу. Чтобы добраться до нужной ячейки, владельцы летающего транспорта протискивались вдоль узких рядов, вытирая грязь с металлических бортов своими офисными костюмами. Все это, как и капсульные квартиры, в которых человек мог сделать всего пару шагов от одной стены до другой, было результатом ограниченного жизненного пространства, с которым столкнулось человечество за последние десятки лет.

Сигнальный маячок парковочной ячейки, на которой стоял автолет Джеймса, приветственно замигал, уловив приближение хозяина. Двигатель загудел, распространяя едкий запах перевариваемого им топлива.

– Стандартный маршрут, – отдал команду Джеймс, после чего экранное меню автолета замигало, выдавая координаты и кротчайшее время пути. Несколько секунд и машина уже летела в пункт назначения. Металлические люки на окнах, как всегда, были закрыты, путь к университету Гаусса, за долгие годы службы вызывал у Джеймса стойкое ощущение тошноты. А переезд на пятую платформу только усилил чувство безнадёжности и отвращение к окружающему.

Джеймс скучал по разбитой, но просторной квартире на краю третьей платформы, где они с матерью жили много лет, обосновавшись там сразу после эвакуации с Земли. И несмотря на то, что воздух там был грязнее, как и вода, выделяемая местными властями, а излучение Новой Звезды выше из-за разбитых защитных экранов, болтающихся на грязном колпаке. Он тосковал по уюту и теплоте, которые всегда умела создавать мама и которые так напоминали об их настоящем доме, доме из его снов.

Проносясь на автолете мимо вытянутых, оттенка пыли небоскребов. Джеймс часто представлял семьи, живущие в капсулах этих серых, безликих строений. «Можно ли быть счастливым, живя в таком месте?». На этот вопрос он никогда не отвечал себе. «Что именно делает счастливым конкретного человека – место, где он живет или люди, которые окружают его? А может быть воспоминания – тонкая мембрана судеб, существующая самостоятельно без вопросов и ответов, без постоянного шума, с ощущением пустоты и забвения».

Глава 3

Пролетев чуть больше половины пути, автолет сбавил ход и опустился на небольшую площадку, где, переминаясь с ноги на ногу, стоял полный мужчина в коричневом клетчатом костюме. В одной руке он держал потертый кожаный чемодан, а в другой, крепко сжимал бумажный сверток, наполовину пропитавшийся чем-то съедобным, спрятанным внутри.

После того, как Джеймс открыл дверь, пассажир сначала аккуратно просунул в салон свой упитанный зад, а уже потом все остальное.

– Здорово, – поприветствовал Джеймса клетчатый толстяк, выплевывая слова вперемешку с завтраком. Он грузно шлепнулся в мягкое кресло, податливо принявшее очертания его пухлого тела.

– Здорово, Шон, – чуть приоткрыв глаза, ответил Джеймс.

Это был их обычный утренний ритуал приветствия, как и запах пота, перемешанный с ароматом ветчины, который всегда преследовал толстяка Шона, где бы он не находился.

Следуя предписанию, придуманному и утверждённому ректором Гауссом, в рамках волонтёрской программы, которыми так славился крупнейший в Союзе пяти галактик университет по межрасовым контактам, Джеймс, как сотрудник кафедры, имеющий автолет, был обязан несколько раз в неделю подвозить молодого коллегу, не успевшего обзавестись собственным транспортом, до его места работы.

Вот только Шон уже давно не был молодым коллегой Джеймса, он был лысеющим, довольно заурядным сотрудником кафедры, с явными признаками преждевременного ожирения и огромным желанием во что бы то ни стало улучшить свое положение и остаться в университете, не претендуя на трудовые подвиги. При этом активно занимаясь общественной жизнью университета и поддерживая в нужный момент его руководителя, во всех, даже самых безумных начинаниях.

– Что, опять не в духе? – усмехнулся Шон, его щеки подпрыгнули под глаза, и раскрасневшееся лицо заблестело в искусственном освещении салона.

Джеймс кивнул, молча вводя настройки на пульте управления.

– Как я люблю мои утренние монологи в твоей компании.

– Извини, плохо спал.

– Да ладно тебе, кофе будешь? – и не дожидаясь ответа, Шон жадно отхлебнул из стакана, – скоро праздник осени, шишки с шестой платформы опять приедут в университет, слыхал? Тебя как звезду межрасовых контактов обязательно пригласят на фуршет, – он дожевал последний кусок и вытер рот остатками оберточной бумаги

– Мне это не интересно, – буркнул Джеймс.

Шон вздохнул:

– А мне интересно. Ну и беда общаться с тобой по утрам, твоя жена наверное…

– У меня ее нет, – перебил Джеймс.

– Точно, забыл, – Шон стукнул себя по лбу. Я могу ее понять, – он усмехнулся и дружески хлопнул Джеймса по плечу. Но увидев, что тот не оценил шутку, тут же решил исправить положение:

– Пусть она локти кусает, ты же завидный жених – красивый, успешный, умный, чего еще этим бабам нужно?

– Ты забыл добавить, что теперь я обладатель капсульной конуры на пятой платформе, – обрезал Джеймс.

– Ну, – протянул Шон, не понимая, как отнестись к только что услышанному, – ты же треклятую дюжину языков знаешь, сколько ты инопланетян склонил на сторону Союза и не счесть, – он засмеялся и открыл окно, – смотри как красиво, это же пятая платформа, мужик, мечты сбываются. Ты только посмотри какое здесь небо… а воздух? – он сделал глубокий вдох,

– Да, купол здесь моют ежедневно, – констатировал Джеймс.

Шон сделал вид, что не услышал замечания:

– Ты бы давно сюда переехал, если бы был посговорчивее. Знаешь ведь, какой подход к руководству нужен. А с твоим послужным списком вообще мог на шестой барбекю готовить по соседству с Гауссом.

– Боюсь, наше соседство не устроило бы нас обоих. Да и чего я там не видел?

Шон мечтательно закатил глаза: