Вечность на кончиках пальцев. Жизнь первая. Вырывая страницы

– Что? Но это же опасно! – Гордон смерил командира гневным взглядом.

– Не намного опаснее, чем силой тащить эту барышню обратно в салон, – нахмурился тот.

– Она прямо-таки ворвалась в кабину, – даже с некоторым восхищением подтвердил второй пилот. – Видимо, любите острые ощущения?

Лидия пожала плечами:

– Не уверена, что тогда я думала о количестве адреналина в моей крови…

– Ладно, вам всем нужен отдых, – отрезал Гордон.

Когда они с Лидией приблизились к каюте и экипаж самолета остался далеко позади, девушка осторожно попросила своего провожатого:

– Гордон, пожалуйста, не говорите Джеймсу о кабине. Пилоты, правда, ни в чем не виноваты.

Мужчина нахмурился.

– Обещаете?

Он молча кивнул.

Лидия осталась одна в небольшой комнате. Этот уровень подводной лодки был отделан под стать океаническому лайнеру – кровать, шкаф, стол и два кресла, стены отделаны деревом. Девушка посмотрела в небольшой иллюминатор, но за ним была только темная толща воды. Она опустилась в кресло и постаралась выровнять все еще довольно прерывистое дыхание.

– Вот так и погибла Лидия Листьева, – произнесла девушка в пустоту.

Из-за невероятно острых ощущений во время жесткой посадки она совсем перестала думать о муже, о своей прерванной жизни, перестала ощущать ту безысходность, что стала ее постоянной спутницей последние дни. Но это чувство, вдоволь сдобренное виной перед Питером, грозило вновь навалиться на нее, как только организм справится с последствиями только что пережитого стресса. Девушка закрыла глаза. Ей нужна была передышка. Она хотела, чтобы хоть на какое-то время в ее голове не осталось ни единой мысли. Только тишина.

Через пару часов она уже сидела в небольшом двухместном катере, размещенном в одном из шлюзов подводной лодки. Когда она спросила Гордона о своих вещах, он сказал, что все они должны навсегда исчезнуть вместе с самолетом. Девушка не уточняла подробности. Она только переоделась в предложенную ей новую одежду – купальник, парео и шлепанцы, оставив старые вещи лежать на кровати в каюте. Она не оставила при себе даже обручального кольца. Когда девушка все еще дрожащими руками стягивала его с пальца, горечь и боль внутри стали почти невыносимыми. Она предала Питера, нарушила клятву. Теперь уже ничего не изменить, и она будет вынуждена вечно жить с этим чувством – чувством глубокой вины перед ним. Лидия старалась не думать о собственной боли, ей казалось непозволительным жалеть саму себя. Да и за что? Все это сделано пусть не ее руками, но с ее добровольного согласия. И все, что еще только предстоит пережить Питеру в связи с ее мнимой смертью, – навсегда останется на ее совести. Гордон сел рядом с ней и нажал кнопку на панели управления катером. Тут же лодка начала трансформироваться подобно кабриолету, затягиваясь плотным белым верхом, который уже через мгновение накрыл ее целиком.

– Мы проплывем под водой совсем недолго, – успокоил ее Гордон. – А оставшийся путь до берега проделаем на открытом катере.

Девушка кивнула. Ее интерес сейчас сильно притупился. В другой ситуации она бы с восторгом осматривала все вокруг, но не сейчас.

Послышался звук сирены, и шлюз стал постепенно заполняться водой. Когда сирена отключилась, Гордон завел катер, и они медленно выплыли наружу.

– Атлантида-1, шлюз покинули, следуем указанным курсом. Пока, ребята!

– Вас понял, вокруг все чисто, счастливого пути!

Лидия смотрела сквозь ветровое стекло. Вода становилась все светлее.

– Сейчас немного качнет, – предупредил ее спутник, и в то же мгновение катер, выпрыгнув, оказался на поверхности воды. Яркие солнечные лучи обрушились на ветровое стекло.

– Так, – Гордон нажал на кнопку, и крыша вновь сложилась, открыв их взору чуть тронутое белыми облаками голубое небо. – Теперь в путь, располагайтесь поудобнее. Через час с небольшим будем на месте.

Они причалили к уединенному деревянному пирсу, по словам Гордона, в двухстах милях севернее Сан-Франциско. За узкой полоской каменистого пляжа располагался большой трехэтажный дом, построенный в современном стиле. Округлый фасад со стороны океана почти полностью был выполнен из стекла. Визуально строение можно было поделить на два уровня – на первом стеклянные стены перемежались с высокими раздвижными дверями, на втором вперед выдавались два полукруглых балкона, связанные между собой маленьким переходом. Из общей массы стекла их выделяли блестящие на солнце перила в виде плавно изгибающихся стальных труб. Войдя внутрь, Лидия обнаружила просторную гостиную и современную кухню, пройдя через которые она оказалась перед раздвижными дверями, ведущими в сад.

– Для вас готова спальня на втором этаже, – Гордон жестом показал на прозрачную лестницу, ведущую наверх.

Девушка отвела взгляд от бассейна, находящегося в тени дома:

– Я бы побыла снаружи…

– Конечно, в холодильнике есть еда, а в спальне приготовлена одежда.

– А Джеймс еще не звонил?

– Он будет в Лондоне через пару часов. Думаю, завтра утром сообщит, как все прошло с вашей семьей.

Она кивнула и, отодвинув дверь, вышла наружу. Девушка прилегла на один из шезлонгов и подняла взгляд в голубое небо. Казалось, в этом месте ничто не могло потревожить ее покой, но отсутствие шумных соседей и автомобильного движения под окнами вдоволь компенсировалось ее внутренним беспокойством. Никогда еще минуты не тянулись так долго, стрелки почти застывали в воздухе, будто отягощенные невидимым грузом. Уже через час Лидия стала чувствовать себя диким зверем, загнанным в клетку из тишины и стекла. В этой обители ей не становилось легче. Наоборот, в монотонном шелесте прибоя она еще явственнее слышала укоры собственной совести. Свежие фрукты, купание, прогулка по пляжу на закате – ничто не могло подарить ей радость, ничто не способно было заставить ее улыбнуться… Сидя на берегу океана, Лидия вспоминала последний разговор с Питером. Они общались утром, перед ее вылетом на Гавайские острова.

– Там, наверное, жарко, – заметил муж.

– Я пока не заметила – все время провела в офисе под кондиционером, – ей с трудом удавалось сохранять спокойствие в голосе.

– Эллис и Виктор пригласили нас на новоселье в следующий уикенд. Представляешь, наконец-то закончили ремонт! Помнишь, как нам их планировка понравилась? Жду не дождусь, чтобы посмотреть!

Он говорил о таких обыденных вещах, о таком простом и понятном ей будущем, что у Лидии мурашки побежали по спине от того, каким далеким и невозможным оно станет для нее уже сегодня вечером. Комок подступил к горлу, почти не оставив шансов говорить не всхлипывая.

– Я побежала, – коротко ответила она. – Пора.

– Ладно. Я люблю тебя, милая.

– А я люблю тебя.

Она хотела бы сказать ему о своей любви сотню тысяч раз, сказать, как он дорог, какой он замечательный и какой счастливой он делал ее все эти годы. Но как бы эти слова не желали сорваться с языка, она не могла дать волю своим чувствам, по-настоящему попрощаться и попросить прощения. По щекам девушки заструились слезы. Все вокруг стало казаться ей чужим и враждебным, золотистый закат резал глаза, а теплый ласковый ветер обжигал кожу. Все было не так, все было по-другому.

Бессонная ночь. Прохладное тоскливое утро. Долгие часы перед бассейном. Девушка чувствовала, что может оказаться на грани сумасшествия в этом молчаливом, залитым солнечным светом мире.

– Джеймс так и не звонил? – осторожно спросила она у Гордона за обедом.

– Нет пока. Но скоро позвонит, – мужчина старался ее успокоить. – Хотите, посмотрим какой-нибудь фильм?

Лидия явно не ожидала подобного предложения.

– Я сделаю попкорн, – в качестве весомого аргумента добавил Гордон.

– Это хорошая альтернатива шезлонгу, – с едва заметной улыбкой кивнула девушка.

– Отлично, тогда выбирайте фильм, а я займусь закуской.

Она видела, Гордон был рад отвлечь ее от грустных мыслей. На середине второй части «Терминатора», которую они смотрели, расположившись на большом диване напротив огромного плазменного телевизора, раздался телефонный звонок.

– Это Джеймс? – Лидия вздрогнула от, казалось бы, совсем нерезкого звука.

– Да, сэр, – Гордон кивнул ей, подтверждая предположение. – Да, передаю трубку.

Лидия с нетерпением поднесла телефон к уху.