Тропой человека

– В отсутствие связи со спутником я не могу в достаточной степени прогнозировать траекторию движения встречного объекта.

– Да что за день-то сегодня такой?! – Верон с негодованием ударил подлокотник.

– Мне активировать анестетик?

– Нет!!!

Мара снова начала движение. Юстин привстал, оскалив клыки и уронив сурка на камни. Он зарычал громче, требуя от Мары покинуть его территорию.

– Я могу опустить корабль ниже над рекой, – предложила Джен.

– Это поднимет шум. Жди!

– Нам необходимо избежать столкновения.

– Он пройдёт мимо, – уверенно сказал Верон.

– У меня нет достаточных оснований для подтверждения этого. Десять секунд до предполагаемого контакта.

Мара громко взвыла, угрожая волку в ответ.

– Пять секунд. Я увожу корабль в сторону.

– Нет! Он идёт мимо! Я вижу его левый борт! – настаивал Верон, даже не взглянув на приближавшийся летательный аппарат и продолжив увлечённо следить за сценой, разыгрывавшейся на земле.

Волк опустился ниже и прижал к голове уши, рыча и готовясь к прыжку. Мара взревела, подскочив на месте, а в следующий миг бросилась в атаку. Юстин прыгнул было навстречу, но вдруг что-то громыхнуло над рекой, всего в нескольких метрах над животными, подняв сноп брызг, засверкавших на солнце, и окатив берег реки водой. Волк поскользнулся и упал на камни, Мара приземлилась аккурат перед его носом и лапой что было сил зарядила ему в глаз. Волк заскулил и пустился наутёк, неуклюже взбираясь на холм скользившими по дёрну лапами. Глубокая царапина, льющая кровь на морду, гарантировала ему долгую память о Маре.

Ионолёт качнуло, и Верон чуть не выпал из кресла, но через пару секунд автоматика стабилизировала воздушное судно, и пассажир бросился к экрану, чтобы проводить взглядом спешно ретирующегося волка. Это был триумф, Верон торжественно вскинул руки и закричал:

– Ты видела, что она сделала, Джен?! Я же говорил, я говорил, что она сможет!

– Вынуждена констатировать статистически невероятный успех. Однако, не стоит упускать из виду то, какому риску был подвергнут высококвалифицированный персонал экспедиции и оборудование.

– Неужто ты испугалась, ведро с транзисторами?

– Я регистрирую небольшую утечку отработанного топлива. Впрочем, не буду отрицать факт выполнения задачи, человеческий детёныш.

Мара уже хозяйственно обнюхивала тушу сурка, практически равного ей по размеру. Теперь она, а значит и её котята – будут обеспечены едой. Она наберётся сил и будет готова к новой охоте.

* * *

Верон задумчиво следил через экран компьютера за тем, как четверо котят писком приветствовали Мару, вернувшуюся в логово, чтобы накормить их и согреть. Стараясь опередить друг друга, они урчали и запускали когти в плотную шерсть матери.

– Ты чем-то взволнован? – спросила Джен. – По моим данным, тебе срочно требуется отдых. Задание завершено, отчёт был сформирован автоматически и готов к отправке в Цитадель.

– Порой мне кажется, что где-то мы свернули не туда, – хмуро ответил Верон.

– Что ты имеешь ввиду?

– Посмотри на них, Джен. Они – одно целое. Мара готова на всё ради своего потомства и целиком отдаёт себя им – именно так это было задумано природой. Сколько в этом величия и благородства! А большинство из нас, «высших существ», лишь изредка навещает своих детей, глядя на них через стекло. И разве мы умнее, чем они?

Некоторое время Джен готовила ответ, пытаясь угадать главный посыл этого заявления и корректно отреагировать на него.

– В Домах Детства собраны лучшие специалисты по воспитанию и педагогике, если ты об этом. Именно принципы узкого профессионализма подняли наше общество на пик исторического развития, взяв лучшее от каждого ребёнка, не мешая им расти в своих достижениях, вернув взамен им всё, на что способны природа и социум.

– Ты просто озвучиваешь текст, записанный в твою память, чтобы убеждать таких, как я – задающих неудобные вопросы.

– Решение о создании Домов Детства было тяжёлым, но правильным. Я думаю, что ты и сам это понимаешь. Оно не взялось из ниоткуда. Раньше многие родители оставались один на один с проблемами своих детей, не зная, как их решить. Дети страдали по вине собственных отцов, болели, развивались нерационально, и часто это рушило их жизнь – разве так было правильнее? В Доме Детства на любой вопрос ребёнка, на его нужду отвечает профессионал, владеющий секретами воспитания, о которых иные люди даже не догадываются. Подобно кузнецу, опускающему свой молот на наковальню отточенным за годы труда движением, воспитатель куёт свои произведения искусства словом и уроком. Это такая же наука, как и все остальные… но не самая ли важная она из всех?

– Если ты права, – отвечал Верон, – если твой конвейер настолько хорош… как вышло, что я, как его продукт, этого не понимаю?

– Это твой выбор.

– Но зачем он мне? Зачем ты мне даёшь эту свободу? Если бы ты сделала меня бездушным болваном – разве бы тебе не проще было мной управлять?

– У меня нет такой задачи. Как нет и проблем ни с управлением, ни с болванами. Моя задача – помогать человечеству развиваться. А значит – растить разум общий и каждого индивида в частности. Это невозможно в полной мере при наличии жёстких ограничений. Переводя на твой профессиональный язык, можно сказать, что твоя свобода – это инструмент эволюции.

Некоторое время Верон молчал, обдумывая услышанное.

– Ты судишь об этом так просто и сухо, но ведь человек – не продукт производства, с нормативами и допусками, а живое существо. Мы-то можем испытывать… чувства. Хотя ты вряд ли в полной мере понимаешь разницу.

– Я уловила твой намёк на то, что я – лишь искусственная имитация разума живого существа, однако в контексте нашей беседы твоё замечание неуместно – решение о создании Домов Детства принимал не Секретарь, а Совет.

Верон усмехнулся.

– Ну конечно. Что может быть лучше для принятия жизненно важных решений, чем дед, перепутавший таблетки утром? Только ещё пяток его друзей, и дать им немного поболтать о политике.

– Я избираю этих «дедов» по высшим показателям социального рейтинга. Каждый из них сделал много полезного для общества.

– И как помогает рейтинг деду, когда приходится использовать мозги, а он забыл, куда положил свой вставной гипофиз?

– В таких случаях Совет может обратиться и к профильным специалистам, и к таким одарённым зайчаткам, как ты. Ну кто мой алмазик с интеллектуальным рейтингом сто восемьдесят три пункта?

– Твои речи сладки, но они не зачаруют меня, железяка. Я думаю, что лучше бы уж ты сама принимала такие решения, всегда опираясь на данные исследований, на что-то объективное, в отличие от кучки зашоренных кротов, которым сказали, что они лучше других. Ну что плохого может случиться, если ты попробуешь?

– Бытует мнение, что я порабощу человечество и превращу людишек в свои батарейки.

– Это же полная чушь.

– Ну-у… Ладно, ладно, просто не все решения имеет право принимать компьютер, и таков закон. Пусть люди, конечно, склонны ошибаться, но и природа, которой ты так восхищаешься – не гарантирует равенство и справедливость. Посмотри хотя бы на детёнышей Мары: Ликан и Трой сильнее своих сестёр и оттесняют их от груди матери. Дора – самая слабая из четверых, она может умереть от истощения, и никто не станет её оплакивать. А наше общество бережно взращивает каждое дитя – ведь человек важен не только для своих родственников, но и для всей планеты.

– Сколько молока выпила Дора? – нахмурившись, уточнил Верон.

– Два миллиграмма.

– Остальные?

– Не менее семи.