ты же один не уйдешь.
и мы
до неба полетим вместе,
там допоешь мне песню.
твой голос – всё, что осталось
от желания миновать старость.
еще остов сгоревшего автомобиля,
все сплетни, ставшие былью.
поезда, заслонившие земной шар,
твой нескончаемый шарм.
мои никому не раскрытые вирши,
но нас молниеносно уносит выше.
у домов отвратительные фасады –
повезло оказаться в нужное время рядом.
в лифте, где всё решено за нас,
кнопки являют декоративный фарс.
начинаю скучать по дому,
своему ноутбуку, друзьям-знакомым.
«навсегда» отдает миндалём и ватой,
его непомерность кажется пресноватой.
черты твоего лица становятся месивом месив.
мои характер-привычки всё меньше весят.
приходит мысль, что никем не стану,
между тем подо мной нераздельны страны.
твой голос кончается гулом чаек.
не могу перечислить всех, по кому скучаю.
не помню ни лиц, ни имен, ни пола.
одно ощущение: будто голый.
и ни жалости нет, ни боли,
ни тебя, ни меня. довольно.
и вот уже дети проходят нас на уроках,
весь мир предвкушает угрозу с востока.
наши любимые верят другим героям.
америка хвастает социалистическим строем.
и мир не рухнул.
останкино
падает самолёт, сбитый бумажной птицей.
наконец, и тобой запестрят газеты.
и по накатанной: списки для рая, больницы,
угрозы, раздутые ветхим заветом.
не знаю, с какого нам быть чужаками,
здороваться ново, прощаться сквозь зубы.
моя кровь не течёт под лежачий камень
даже по этим поношенным трубам.
зато знаю наверняка, как засыхает глотка,
как не горят глаза и леса алтая,
к чему приводит смешная пробоина лодки,
и снег, собираясь на языке, не тает.
и ничто никому никогда не страшно.
свободу вижу под новым углом.