Благословение Аамана

«Ах, ну конечно! Это же вахтёр настучал ему!» – вспомнил я.

– Хорошо, подождём Олафа, – согласился я, занимая своё рабочее место, однако такая постановка вопроса задела меня. «Значит, Олаф более достоин?!» – завертелись обиженные мысли. «Этот яйцевидный болван знает меня десять лет, и вдруг из-за какой-то двери запрещает мне доступ к материалам?!» и я решил отправиться к Моржу, чтобы выяснить отношения. И когда я ворвался к своему начальнику, настроение у меня было весьма свирепое.

– Здравствуй Генри, – спокойно сказал мне Морж, и ни одна его усинка даже не дрогнула.

– Доброе утро, мистер Мо… Слоушип! Я хотел бы знать, на каком основании меня лишили права открывать пломбировку шкафа с материалами?!

– Ну, я думаю, что вы и сами догадываетесь, мистер Раннер. Дело настолько серьёзно, что могут быть всевозможные попытки похитить материалы, а вы – он взглянул на исписанную бумажку, – четырнадцатого числа, вообще забыли закрыть дверь в лабораторию.

– Согласен! Это была моя оплошность. Но отчего ночной дежурный, видя незамкнутый контур двери в лаборатории, даже не среагировал? Не поставил вас в известность? Тем более сейфы в лаборатории настолько устаревшей конструкции, что открыть их может даже мальчишка! А у нас даже запасного ключа нет. – Я знал, что лучшая защита – нападение, и воспользовался этим.

– Не горячитесь, мистер Раннер, сейфы не такой уж и старой конструкции, как вы предполагаете. Пока вы находились в отпуске, ваш коллега Олаф Синберг лично закупал новые замки. К тому же, уверен, у него есть запасные ключи, кстати, надо будет взять один себе, мало ли что? Так, что Генри, когда я увижу, что вы снова вернули себе внимание, то с радостью верну вам полномочия.

– Ладно, – ответил я, чувствуя, как комок стал у меня в горле. – Всего доброго!

Чёрт! Чёрт!! Чёрт!!! Значит, Олаф действительно замешан в этом деле. И не обязательно он сам вскрывал замок. Он отдал его Мохану и тот спокойно вытащил всё из сейфа. Но вот как я мог не закрыть дверь?! Стоп! Ведь я на следующий день ОТКРЫЛ дверь, прежде чем обнаружил, что в сейфе ничего нет. А Олаф опоздал, сказав, что стоял в пробке у Базарной площади. Значит, Олаф возвращался. Или же пришёл раньше. Ведь я проезжал мимо Базарной площади, правда с другой стороны, и не было там никакой пробки! Вот так, Генри…

Верь, отныне только себе. Горькие мысли одолевали меня, но показать Олафу, что я о чём-то знаю, было нельзя, потому что план Хэнди не был ещё доведён до конца. Поднявшись на свой этаж, я увидел странную беготню между лабораторией и офисом. Лаборантки носились туда-сюда, что-то перенося из лаборатории в офис. Олафа не было видно.

– Что произошло, девочки?

– Шкаф, с материалами!

– Там замыкание!

– Мы переносим его в термостаты! – закричали все трое одновременно.

– Где Олаф?

– А он открыл нам, а сам пошёл к завхозу за новыми термостатами, – сказала Зоя, прижимая к груди пробирки и неуклюже перебирая кривыми, похожими на коряги ногами, одна из которых к тому же была сантиметров на десять короче другой.

– Осторожнее! – крикнул я ей, не в силах наблюдать такое передвижение.

Из лаборатории вышла Дороти, и также прижимая пробирки, засеменила вдоль по коридору.

– Здравствуйте мистер Раннер, – прошелестела она, опуская голову.

– Здравствуй Дороти, а кто следит за дверью, пока вы идёте в офис? – спросил я её, зная, что по правилам запрещено оставлять лабораторию без присмотра.

– Мистер Синберг научил, как не дать двери захлопнуться, – отвечала девушка, – там надо оттянуть язычок и всё. Извините… – она заспешила в офис.

Я подошёл к двери и присел, рассматривая замок. И точно, едва заметный крошечный язычок был оттянут и дверь, которая на первый взгляд была закрыта, на самом деле открыта. И если даже повернуть в ней ключ, то не заметишь, что дверь остается открытой. Я покачал головой и повернулся, встретившись взглядом с Олафом, который неслышно подошёл сзади.

– Привет дружище! – сказал Олаф, радостно протягивая клешню для приветствия.

– Здравствуй Олаф! Тебе помощь нужна, чтобы перенести термостаты? – спросил я, делая вид, что ничего не произошло.

– Да нет, рабочие сейчас принесут, мы же с тобой – элита, работники умственного труда, а не физического. – Он засмеялся, но его темные матовые глаза смотрели без иронии.

– Ну и правильно, – согласился я, – зря мы, что ли, университеты оканчивали? Наше дело теперь создать «суперчеловека» быстрее других и отхватить премию, которая обеспечит нас, наших детей и наших внуков,– я сказал это с долей яда в голосе, так как у Берты с Олафом пока не было детей. Что-то не получалось и Олаф просто рвал и метал по этому поводу.

– Да и тебе долго придётся внуков ждать, – не остался в долгу Олаф, и я уловил в его голосе нотки злорадства.

– Поглядим, дружище, время покажет. Сейчас не об этом, надо думать.

Ничего не ответив, Олаф вышел.

Ещё в те дни, когда начал делать первые шаги, и до сей поры, я знал Олафа. Или думал, что знал.

Но сейчас всё было гораздо болезненнее и беспощаднее, чем во время наших обычных ссор, потому что мой старинный друг оказался в одном лагере с врагами. Он строил за моей спиной козни, и может быть, даже участвовал в похищении Лизы! Теперь я вспоминал, как заносчив и груб, бывал он временами. С каким удовольствием участвовал когда-то в травле одного талантливого студента на нашем курсе. Я всё прощал Олафу, оправдывая его действия семейными обстоятельствами или нелёгким характером. Но теперь увидел его истинное лицо, и оно не показалось мне уже таким родным и близким.

Схватившись за голову, я сидел за своим столом, предаваясь мрачным мыслям.

Позвонил Хэнди.

– Генри, не забудь, я жду тебя у себя после работы.

– Нет, не забуду, – отвечал я, краем глаза уловив движение в лаборатории. Это вернулся Олаф.

– Если хочешь, если волнуешься, я пришлю за тобой Шарки.

– Нет, нет, я сам доберусь, всего доброго.

Теперь я мог с точностью сказать, что Олаф в курсе того, что я звонил в полицию и собирался рассказать им подробности убийства Чарльза. Наверно, он опоздал на работу, из-за того, что разрабатывал с саблезубый срочный план по моей нейтрализации.

Ведь, если полиция выйдет на исполнителей, то доберётся и до организатора. А то, что Олаф был в числе посвященных, я не сомневался. Но вряд ли он был главным. Для этого он была слишком туп и амбициозен.

На обед я пошёл в одиночестве и сел в дальнем углу институтского кафе, безо всякого удовольствия поедая пищу. Друга у меня не стало, любимую украли, семье я не нужен, да ещё и урод, каких поискать. Для чего тогда я живу? Для того, чтобы создать «суперчеловека»? Чтобы потом любой мерзавец смог спрятаться за благообразной внешностью?!

– Мистер Раннер, – сказал чей-то голос.

Я поднял глаза, передо мной стоял незнакомый человек в форме лаборанта из корпуса “D”.

– Слушаю вас. -Меня попросили передать вам записку.

–Кто? -Не важно, вот она, – он положил на стол сложенный вчетверо листок бумаги и быстро ушёл.

«Если хочешь спасти свою невесту, в 18.30 будь на двадцать пятом километре трассы, ведущей из Глоритауна в Зумвиль. Полиции не сообщай, иначе ей грозит смерть!» – гласила записка. И разумеется, никакой подписи.

Понятно, они хотят предотвратить мой поход в полицию, играя на моих чувствах к Лизе. Я обвёл взглядом всех находящихся в зале людей, и все они показались мне преступниками и убийцами. Ещё бы, с такими-то рылами!

Сразу после звонка, оповещающего об окончании рабочего дня, я спустился вниз и сев в машину направился в сторону Зумвиля.

Честно говоря, у меня слегка тряслись поджилки, когда я вспоминал жестокость, с которой саблезубые расправились с Чарльзом. И теперь я ехал прямо к ним в лапы. Одно меня утешало, по этой трассе и днём и ночью в обоих направлениях шло достаточное количество автомобилей.

Вот и знак, говорящий о том, что я нахожусь на двадцать пятом километре трассы. Я остановил «Легенду» и стал ждать. Было 18.26, когда прямо за мной остановился уже знакомый мне темно-вишнёвый «Ооз» – дорогая штучка, блестящая, как новый леденец.

Дверца водителя открылась и оттуда вышла…Берта. Она приветливо помахала мне рукой, и подошла ближе.