Утесы Бедлама

– Он сожжет мою деревню, если я не уберегу вас.

– Единственный способ, – беззаботно пояснил Мартель. – Крепкая рука. Переговоры – не сильная сторона чунчо.

Рафаэль посмотрел на него с усталой ненавистью. Сквозь его усталость проглядывала безропотность. Мартель заметил это и легонько ударил его по затылку. Рафаэль медленно отвернулся. Сопротивление показалось мне наигранным. Они словно шутили друг с другом.

– Вы имеете право? – поинтересовался я.

– Это моя земля, – ответил Мартель. – Все земли в той стороне мои. Жители работают на меня. Это их единственный способ заработать на хлеб. Мне бы не хотелось сжигать ту деревню – такое чудесное место. Но я передумаю, если Рафаэль вытворит что-нибудь индейское.

– Однажды я покажу тебе что-нибудь индейское, – беззлобно пробормотал Рафаэль.

Мартель фыркнул.

– Вы привыкнете к нему. – Он довольно смотрел на Мартеля пару секунд. Затем он разлил в наши бокалы остатки вина. – Выпьем. За кофе.

Я поднял бокал, но не стал пить. Здесь, в спокойной обстановке, я особенно остро ощущал давление в своем черепе. Казалось, вместо вина по бокалам была разлита пульсирующая головная боль.

– Послушайте, что бы вы хотели получить от нас за свою работу проводником? – спросил я у Рафаэля.

– Мне ничего не нужно, – резко ответил он, словно сама идея встревожила его. – Мне платит мистер Мартель.

– Должно же быть хоть что-то, – не отступал я. Как бы меня ни радовала возможность отблагодарить этих людей, ложь казалась подлостью, а желание вести дела честно по-прежнему было сильным. – Если не деньги, то?..

Рафаэль посмотрел на Мартеля, и тот кивнул.

– Часы, – ответил Рафаэль. – Здесь за углом антикварная лавка. Не важно, работают ли они. Любые, цена на которые не покажется вам грабительской.

Я нахмурился.

– И это все?

– Две пары часов, если вы так великодушны.

Мартель держал Рафаэля за плечо. Я видел, как состоятельные люди делали это с бедными жителями по всей стране. Теперь он усилил свою хватку.

– Делаешь бомбы по ночам, мой дорогой?

Рафаэль отвернулся от него.

– Подброшу вам их в шкаф.

– Значит, часы, – сказал я.

– Спасибо, – ответил Рафаэль. Он терял голос, хотя едва ли сказал пару слов. Должно быть, это происходило нередко, потому что он не выглядел удивленным. Впрочем, я тоже. Даже в начале нашего разговора его голос был слабым.

– Разве ты не был в антикварной лавке в понедельник? – спросил Мартель. Он метнул на меня взгляд, словно предлагая посмотреть, что будет дальше. Я выпрямился, не желая видеть того, что могло произойти.

– Нет, я сказал, что зайду в следующий понедельник по пути домой, – возразил Рафаэль. Он завел руку за спину, словно показывая на что-то. До этой минуты он не жестикулировал, но теперь, когда его голос слабел, это казалось верным решением. – И я спрашивал вас в прошлый понедельник. Вы сказали нет. – Теперь он выставил руку перед собой. Я смутился, и затем Мартель ударил его по руке. – Впереди прошлое, позади – будущее, – добавил Рафаэль.

– Не говори о времени на испанском, если думаешь на кечуа, дорогой. Они плохо сочетаются, и от этого у меня болит голова.

Рафаэль медленно повернулся и окинул Мартеля взглядом.

– Разве ваш выдающийся испанский мозг не может признать обыденные вещи, когда они движутся вспять? Должно быть, вас боятся лошади, бегущие в обратную сторону.

Мартель рассмеялся.

– Интересно, не правда ли? – спросил он у меня.

– Д..да, – промямлил я. Увы, я не мог подобрать необидные слова, чтобы признаться, что настоящий англичанин счел бы подобную перепалку скорее неловкой, чем интересной.

– В любом случае я уверен, что Киспе может сходить за часами, – заявил Мартель. – Вряд ли вы отважитесь пойти по слякоти и льду.

– Я не против, – возразил я. Меньше всего мне хотелось куда-то идти, но мне нужно было отдохнуть от испанского и попыток понять их странную манеру общения. – Вас интересует особая марка? Часов, я имею в виду.

– Нет… но с хорошей ходовой пружиной, – ответил Рафаэль. – Знаете, что это?

Я кивнул. Я неплохо разбирался в ходовых пружинах после года работы в Китае. Мой переводчик работал часовщиком. Все это время я старался не думать о Кэйте.

– Стальная или золотая ходовая пружина. Скоро вернусь.

Лавка находилась по диагонали от дома Мартеля, и вместо антиквариата в ней продавалось перуанское старье, которое теперь должно было расти в цене, так как из Испании не везли новых товаров. Повсюду были разбросаны ящики с испанскими книгами с золочеными корешками, темная мебель на львиных лапах вроде бессмысленных крошечных столиков, на которых можно было поставить разве что бокал вина, или миниатюрных стульев, сидеть на которых было все равно что сидеть на полу. Но по соседству с грязными лачугами без дверей я был рад увидеть бронзовые заклепки в обивке и деревянные столы, украшенные орнаментом. Я замер у столика с отличными кожаными сумками и стопкой книг на голландском – романами и монографиями. Здесь же стоял прекрасный микроскоп и целый набор инструментов для раскопок с фирменной маркой, которая гласила, что он был изготовлен в Амстердаме. Эти вещи были гораздо новее, чем все остальное. Они сразу бросались в глаза.

– Вы не местный, – заявила пожилая женщина, стоявшая за витриной.

– Нет. Я хотел бы приобрести часы. – Я всего лишь пересек улицу, но теперь не мог отдышаться. – Неважно, ходят ли они, – добавил я.

– У меня много часов, – ответила женщина, протягивая мне одни.

– Вы не против, если я открою их?

– Зачем?

– Мне важна пружина. Это ведь отвертка? Спасибо. – Я открыл корпус часов, радуясь, что вспомнил, как будет слово «отвертка» по-испански. – Все в порядке. У вас есть еще?

– Эти стоят пять реалов, – с сомнением сказала она.

– Хорошо, – кивнул я, хотя я не использовал перуанские деньги так давно, что не знал, хорошая ли это цена или безумная.

– Хотите обменять их на что-то? Возможно, так будет выгоднее.

– Нет, я заплачу вам… Люди обычно обмениваются?

Женщина кивнула в сторону столика с голландскими вещами.

– Последний мужчина, купивший часы, принес все это.

По моей шее побежал холодок. Я бездумно восхищался инструментами и книгами, не осознавая, что они принадлежали пропавшим членам голландской экспедиции. Их тоже сопровождал Рафаэль.