Загадай желание в Новый год

– Загадаешь?

– Конечно! Хочу, чтобы мой дед… дед Ервей… стал здоровым, – прерывисто произнес Даль. Его дыхание сбилось, словно парень отплясал вокруг елки пяток энергичных танцев, причем наряженный сразу и в настоящую меховую шубу Деда Мороза, и в костюм Санты с фальшивыми телесами из множества ватных накладок. Зато улыбка парня сияла ярче новогодней иллюминации.

Перед моими глазами понеслись картинки с вариантами исполнения, но я не стала их смотреть, остановившись на первой и самой логичной. Исцеление больного деда – доброе, бескорыстное желание.

Хлоп в ладоши!

– Готово!

– Серьезно?

– Да.

– Так просто?

– Да.

– Но ведь с лавкой пришлось потрудиться.

– Ты сам захотел научиться управляться с лавкой, успех загадал уже потом.

– Точно. Но дед… Он правда…?

– Правда.

– Выходит, ты действительно можешь все-все?

– Да.

– И… воскресить мертвого?

– Ох. Не думаю, что ты захочешь, чтобы останки твоей матери в ошметках гниющей плоти мотались по городу, – догадалась я о персоне, которую хотел бы оживить Даль.

Парень опустил глаза, пряча давнюю боль.

– Дед… Я могу прямо сейчас пойти в лечебницу и забрать его?

– Вряд ли, – с сомнением произнесла я, но заметив, как Даль вскинул на меня тревожный взгляд, поспешила добавить, – сейчас все спят. Утром сходишь.

Парень просиял. Ямочки на его щеках заиграли. Что же ты со мной делаешь! Мои колени предательски ослабли, норовя и вовсе меня уронить.

– Ты ложись спать, – распорядился он, резко соскакивая со своего места. Пошатнулся, но устоял на ногах.

– А ты? – спросила я и почувствовала себя донельзя глупо. Будто сварливая жена, контролирующая мужа.

– А я в душ и за дела, – охотно ответил Даль, одаривая меня очередной сногсшибательной улыбкой. Наверное, действительно пора ложиться спать, пока не пала к его ногам. – Завтра с утра меня некоторое время не будет, открывайте с Алошкой лавку сами, свежую выпечку я сейчас приготовлю.

– Так точно, – отозвалась я, но Даль уже умчался, сшибая на своем пути углы.

А на утро стены дома содрогнулись от сочного баса. Несмотря на гомон толпы, набежавшей в лавку спозаранок, голос деда Ервея услышали все.

– Ну? Как вы тут без меня?

Очередь дружно обернулась на того, кто сумел ее перекричать, а большая часть приветственно заулыбалась. Старика здесь многие знали и любили. Кто-то уважительно закивал и подался назад, чтобы уступить дорогу, кто-то, напротив, бросился навстречу, желая воочию убедиться в здравии знаменитого пекаря и пожать ему руку.

Даже с сединой и глубокими бороздами морщин на лице дед Ервей выглядел лучше меня, привычно заспанной и вялой с утра. Яркий румянец с мороза, генеральская осанка и улыбка победителя, сражающая наповал, таким предстал еще вчера умирающий старик. Сегодня он лихо подмигивал каждой юбке и с удовольствием обнимался с восторженными тетушками.

– Ервей! Как самочувствие? Когда приступишь к работе? Скоро ли в продаже появится твой хлеб? – народ забрасывал старика вопросами, пока тот неспеша передвигался к двери за прилавком.

– Хорошо-хорошо, благодарю. Пока собираюсь отдохнуть хорошенько после лечебницы и зверских процедур, которым меня подвергали. А там посмотрим. Как я погляжу, внуки и без меня прекрасно справляются. Молодцы! Выросли, поумнели, дедова рука больше им не требуется для указки. Теперь могу немного расслабиться, так сказать, ощутить вкус жизни, – обстоятельно отвечал он с явным удовольствием и бросал взгляды за плечо. За ним шел Даль. Внук не уступал Ервею в росте, но со своей деликатностью терялся на фоне шумного и представительного деда. Правда, стоило заглянуть парню в глаза, как все на свете отходило на второй план, настолько явственно в них плескалось бурное и бескрайнее счастье.

В торговый зал вошел Алошка, на полусогнутых ногах и кряхтя от тяжести. Противень в его руках, наполненный свежей выпечкой, задрожал, и я еле успела подхватить драгоценную ношу прежде, чем ее содержимое оказалось бы на полу.

– Деду-у-усь! – Алошка повис на старике, разрыдавшись в голос. Мальчишку не заботили ни посетители, ни правила приличия, он выплескивал горечь переживаний последних лет и обильно поливал Ервея слезами.

– Не здесь. – Даль вывел деда и братца в коридор. А перед тем, как прикрыть за собой дверь, спросил меня: – Справишься одна?

Неужели я могла сказать «нет»?

– Конечно. Идите.

Покупатели, разочарованные прерванным представлением, взялись пытать меня вопросами, но так как я мало что могла им рассказать, и отвечала односложно, вскоре отстали и снова обратили свой интерес к вкусным покупкам.

К обеду ассортимент выпечки заметно поредел, мои ноги гудели от усталости, а сама я была уверена, что про лавку и мою скромную персону просто-напросто забыли. Но в который раз я ошиблась в Дале.

Дверь позади меня распахнулась, впуская в зал теплый воздух и умопомрачительные ароматы, доносящиеся с кухни. Даль принес новоиспеченный товар. Парень ухитрялся держать в руках сразу два противня, да еще на сгибах локтей у него висело по объемной корзине, доверху наполненной пряниками и печенюшками.

– Сюда! – Я не рискнула прикоснуться к нему из опасения нарушить столь сложную композицию и стать причиной падения хотя бы одного кулинарного шедевра на пол.

– Спасибо тебе огромное! – Даль поставил на прилавок принесенное и аккуратно оттеснил меня в сторонку. – Иди пообедай, а потом отдыхай. Сегодня я сам справлюсь.

– Больше ничего печь не будешь? Решил пораньше закрыть лавку? – спросила я, накладывая в бумажный пакет для очередного покупателя хрусткие сладкие слойки.

– Вместе с дедом и Алошкой мы в шесть рук достаточно напекли. Осталось распродать, – ответил он мне, а покупателю, выдав сдачу, сообщил с чарующей улыбкой: – Спасибо за покупку! На следующей неделе будут пряники с магическим сюрпризом и пончики со снежной искрящейся посыпкой, непременно приходите.

– Ну хорошо, тогда я пошла, – передала я пост Далю и отправилась на кухню.

Где меня ждал не только обед, но и… дед Ервей. Алошка по-прежнему вис на старике, не желая отлепляться, и взахлеб что-то рассказывал. Дед его внимательно слушал, время от времени кивая и вставляя парочку-другую ободряющих слов.

– Ну, малец, беги, помоги немного брату, а мы с новой работницей потолкуем, – наконец, вклинился он в одну из пауз бесконечного монолога Алошки, как только заметил меня.

Мальчишка понятливо кивнул и юркнул в коридор. Через пару секунд хлопнула дверь в торговый зал, отрезая нас от гомона покупателей. Все стихло.

– Не робей, Ириса, садись, обедать, – потирая бороду, предложил старик. – Даль, вон, уже для тебя все накрыл.

Я улыбнулась. Судя по обращению, основную информацию обо мне дед Ервей получил от Алошки. Мальчишка рос без женской ласки, поэтому на мои порывы понежничать и приласкать отзывался с особой признательностью. Я рассказывала ему земные сказки и учила играм, знакомым мне с детства. С младшим братцем мы ладили как нельзя лучше. Да и Даль не мог на меня пожаловаться. Тем неожиданнее стали для меня дедовы слова:

– Ешь и слушай, что я тебе скажу, линси. Поигралась с мальчишками и будет. Пора и честь знать.