Что поэт, преклоняясь, писал,
На мои променяла грехи –
Вот такой приключился скандал!»
Он уверенно, твёрдой рукой
Обнимает податливый стан…
Пусть прелестницей бредил другой –
Арлекин ей возлюбленным стал.
И с победной усмешкой тотчас
Наш герой задувает свечу.
До утра не сомкнут они глаз,
Растворившись в «люблю» и «хочу».
Чуть рассвет – Арлекино исчез.
Коломбина в кровати пьет чай,
Вся в плену у волнительных грез:
Ей неведома нынче печаль.
Догорает в камине письмо,
Что посыльный недавно принёс.
В нем три слова: «Люблю Вас. Пьеро».
И размазалась строчка от слёз.
Пьеро
Я знаю теперь, что он – рыжий.
Он рыжий и очень печальный.
Осмеян, раздавлен, унижен,
Без крова, без счастья… изгнанник…
Его мне понятны метанья,
И слёзы на длинных ресницах…
Я чувствую, как он страдает.
Я знаю, Пьеро так боится,
Что он ко двору не придется –
Ведь всех покорил Арлекино!
И сердце отчаянно бьётся
В тоске по неверной любимой.
Стучится так робко он в двери,
Стеснительно мнется в прихожей.
…Порой люди злы, словно звери.
Я знаю, Пьеро! Знаю, тоже…
Пьеро, ты моя недотрога…
Ну, будь же немного смелее:
Пьеро, ты не стой у порога,
Поверь, я ведь тоже робею.
Давай, заходи, потоскуем,
Приляг на диван, отдохни-ка.
Поверь, ты ничем не рискуешь,
Мы оба – открытая книга.
С тобой посидим, выпьем чаю,
С мелиссой душистой и мятой.
Мой милый Пьеро, мой печальный,
Мне жаль, что душа твоя смята.
Грусть надвое делится просто,
Короче денёчек осенний.