Знай

– Знаешь, что, возьми сегодня тоже выходной. Пройдись по магазинам. Устрой себе праздник. Разрешаю девичник с твоей подругой, как ее там зовут?

– Лариса. Она работает у тебя компании уже почти шесть лет, примерно столько мы и дружим, а ты до сих пор не помнишь ее имени.

– Я запоминаю только нужную для меня информацию, – усмехается он. – Так что повеселитесь с Ларисой, мой водитель в твоем распоряжении. Все, я опаздываю, прилечу через пару дней. Не скучай, – разворачивается, хочет уйти. Поднимаюсь с кровати, заворачиваюсь в простыни, иду за ним.

– Ну зачем ты встала? Поспи, отдохни, еще рано. Твоя машина ждет тебя внизу вместе с документами, – вручает мне ключи.

– А поцеловать? – обиженно спрашиваю я.

– Иди сюда, – притягивает меня к себе. Целует. – Я ненадолго. Может, когда я прилечу, рванем куда-нибудь в Европу на пару дней? Испания, Франция, Голландия, не знаю, выбери сама, – ничего не отвечаю, просто киваю в ответ.

– Вот и хорошо. Все. Мне пора, – отпускает меня, быстро покидает квартиру, набирая на ходу свою охрану.

Прохожу назад в спальню, падаю на кровать. Спать больше не хочется. На часах полдевятого утра. Хочу домой. Мне неуютно в его огромной квартире. Даже душ здесь неохота принимать. Поднимаюсь с кровати, выхожу в гостиную, нахожу белье, платье. Выглядываю в окно – на улице дождь. Август заканчивается, скоро осень окончательно вступит в свои права. Хватаю ключи от новой машины, клатч. Спускаюсь вниз. Еду домой.

Не успеваю открыть двери своей квартиры, как из нее неожиданно вылетает девочка-смерть. Я даже вздрагиваю. Смерть сталкивается со мной, вся растрепанная, черная подводка размазана. Окидывает меня быстрым взглядом, бурчит что-то похожее на «извините». И, не дожидаясь лифта, мчится вниз по лестнице. И слава Богу. Смерть покинула мой дом. Можно спокойно заходить. В квартире тишина и полный порядок. Но это, скорее всего, Машка постаралась. Ваньку добровольно не заставишь навести чистоту. В детстве он убирал в своей комнате только под страхом лишиться карманных денег. Прохожу через гостиную, заглядываю в комнату Ивана. Голубки мило спят в обнимку под одеялком. По сути, особенно во сне, они еще дети. Дети, которые ночью занимались взрослыми делами. Надеюсь, они предохраняются. Не хочется становится теткой, нянькой и бабушкой в одном лице. Надо будет поговорить с Ванькой на эту тему. Прикрываю дверь комнаты. Иду в свою спальню и нахожу в своей кровати мирно спящее почти двухметровое тело Волка, обнимающего мою подушку. Твою мать! А это еще что такое?! Благо спит он на нерасправленной кровати, а поверх покрывала. В джинсах, но с обнаженным торсом. Открываю рот, чтобы громко возмутиться, но останавливаюсь. Мой взгляд цепляется за его татуировку на лопатке, переходящую на плечо и руку. Птица. Черный ворон с расправленными крыльями. На все плечо. Странная, мрачная татуировка. Впрочем, как и сам хозяин.

(* Омерта: Кодекс чести мафии. Свод неписанных законов мафии)

_________________

Глава 2

София

Медленно и очень тихо подхожу к кровати, стараясь не издавать ни звука. Странный рисунок черного ворона. Интересно, он что-то значит для него? Или просто так? Молодежь же любит разрисовывать себя непонятными рисунками, не несущими смысла. Татуировка выполнена вполне прилично, даже можно сказать мастерски, и краска иссиня-черная, самого насыщенного цвета. Ворон настолько реалистичен, что хочется дотронутся до него. Взгляд ворона такой же темный и пугающий, как взгляд хозяина тату.

– Нравится? – хриплый ото сна голос заставляет меня подпрыгнуть на месте. Прихожу в себя, отворачиваюсь от него.

– Что «нравится»? – спрашиваю я, делая вид, что не понимаю, о чем речь. И как он вообще догадался, что я на него сморю? Он же спал. Ну по крайней мере, глаза у Димы были закрыты.

– Ты уже минут пятнадцать осматриваешь мое тело и практические не дышишь, – хрипло усмехается он, не открывая глаз, все также лежа на животе.

– Я смотрела на твое тату. И, кстати, она мне не понравилась. Слишком мрачно, – заявляю я. Отворачиваюсь от него, достаю шелковый тёмно-синий халат, чтобы надеть его после душа.

– Я знаю, что ты смотрела на моего ворона, – произносит он прямо возле моего уха. Черт! Когда он успел встать? – Но мне больше нравится мысль, что ты осматривала мое тело, – хрипотца из его голоса пропала, остался лишь все тот же грубоватый полутон, от которого по коже идут мурашки. Резко разворачиваюсь и практически врезаюсь в его голую грудь. Не поднимаю глаза, стараясь не смотреть, обхожу Волка.

– Что ты вообще делаешь в моей комнате?! Я же предупреждала Ивана, что в мою комнату входить нельзя! – возмущаюсь я.

– Ты предупреждала Ваньку. Но не меня, – выходя из комнаты кидает он, тем самым заканчивая наш разговор. Да что себе возомнил это пацан?! Хватаю халат, ухожу в ванну, которая находится в коридоре, прямо напротив Ванькиной комнаты. Громко захлопываю двери, надеясь на то, что брат проснется.

Встаю под горячие струи воды, пытаясь смыть с себя прошедшую ночь. Выходной. Вадим сказал, можно устроить девичник. Ну раз он великодушно позволил мне повеселиться с Лариской, предложив своего водителя, значит, нам можно посетить какое-нибудь злачное место, например, клуб. Но я не хочу никуда идти, тем-более посещать душные клубы с массовым скоплением людей. Может устроить девичник дома, все как я хотела вчера? Заберу вечером Ларку с работы, заедем в магазин. Хорошая мысль! Вадима нет в стране, так что на ближайшие два-три дня я почти свободная женщина.

Выхожу из душа, сушу волосы, собирая их в небрежный пучок. Надеваю халат, стараясь запахнуть его поплотнее. Выхожу в коридор. Иван и Машка спят в той же позе. Из кухни доносится аромат кофе и звон чашек. Прекрасно! Теперь Волк хозяйничает на моей кухне. Не помню, чтобы я предлагала ему чувствовать себя как дома. Прохожу в спальню, срываю покрывало, несу его в стирку. Неизвестно, где спала девочка-смерть и чем они могли заниматься на моей кровати. Вхожу на кухню, она же гостиная, разделенная барной стойкой. Дима все так же с голым торсом стоит возле плиты, пьет кофе из большой чашки, опираясь одной рукой на столешницу. Моя стиральная машина находится в тумбе как раз позади него. Жестом прошу его отойти. Дима кривовато улыбается лиши губами, осматривая покрывало в моих руках. Немного отодвигается, освобождая мне дорогу.

– Брезгуешь? – как-то не очень добро спрашивает он.

– Да, – честно отвечаю я. Неизвестно, чем ты занимался на этом покрывале с… Как ее зовут?

– Ира, – отвечает он ничего не выражающем тоном, продолжая пить кофе. – И на твоей кровати и покрывале, я ничем с ней не занимался.

– А где вы этим занимались? – спрашиваю я, обдумывая, что мне нужно будет еще постирать или продезинфицировать.

– Если тебе нужны подробности, – отвечает он, пристально рассматривая меня, когда я наклоняюсь к стиральной машине, – то я трахнул ее в туалете. А спала она на вот этом диване, – кивком указывает на мой любимый бежевый диван в гостиной. Да, таких подробностей я точно не ждала.

– Тебе не кажется, что ты немного забываешься, мальчик? – делаю акцент на слове «мальчик», подчеркивая разницу в возрасте, намекая что ему, что не стоит так со мной разговаривать. В ответ получаю лишь тот же звериный оскал самоуверенного пацана, возомнившего себя взрослым хищником.

– Кофе будешь? – предлагает он мне. Не дожидаясь моего ответа наливает кофе именно в мою любимую чашку. Ставит на стойку рядом со мной, садясь за высокий стул вполоборота. Недоверчиво смотрю на чашку, но все же решаюсь сделать глоток. Кофе оказывается, очень даже не плох.

– У меня к тебе разговор, – неожиданно заявляет он, меняя тон на серьезный, пряча самоуверенную ухмылку. Вопросительно приподнимаю брови, требуя продолжения.

– Присядь, пожалуйста, – просит он, указывая на стул напротив себя. А мне становится не по себе. Нехорошие тревожные мысли нарастают с неимоверной силой. Я переживаю за Ваньку. О чем еще серьезно может разговаривать со мной Волк? Обычно Иван не попадает в неприятности, он серьезен и ответственен для своего возраста. Но вот общение с Димой меня настораживает.

– Что случилось? – спрашиваю я, садясь на предложенное место.

– Ничего из того, что ты только что накрутила у себя в голове.

– Откуда тебе знать, что я накрутила себе в голове? – улыбается одними губами, продолжая ловить мой взгляд, который я пытаюсь отвести. Все-таки сесть напротив него было плохой идеей. Я больше не хочу попадать под его гипноз.

– Все написано на твоем лице, – отвечает он.

– Так, о чем ты хотел со мной поговорить? – настаиваю я.

– Вообще-то, об этом должен был поговорить с тобой Иван. Но он должен был сделать это еще вчера, а ты, как я понимаю еще не в курсе?

– Не в курсе чего? – мне все больше и больше не нравится этот разговор. Чувствую себя не уютно рядом с парнем, который знает о моем брате и его проблемах больше, чем я.

– Иван должен был оповестить тебя, попросить, спросить разрешение, не знаю, как у вас там это происходит.

– Ближе к делу, – уже требую я.

– Нас исключили из общежития еще месяц назад.

– Что?! Месяц назад?! Как?! За что? И почему, мать вашу, я узнаю об этом только сейчас?! – я повышаю тон специально, чтобы Иван, наконец, проснулся и объяснил мне, что происходит.

– Не выражайся, тебе не идет, – одергивает меня Дима.

– Не тебе решать, что мне идет или не идет! Во что ты его втянул?! – требую я ответа, смотря на него в упор, тут же жалея об этом. Волк цепляет мой взгляд, в его глазах загорается прежняя злоба и ненависть. Такие взгляды обычно отталкивают людей. А его – притягивает. Точнее, Волк просто не отпускает. Он заставляет прочувствовать все, что он хочет в него вложить.

– Я не во что его не втягивал, – спокойно, тихо, отвечает он, продолжая смотреть исподлобья темным взглядом. – Почему нас выселили, он расскажет тебе сам. Это его история, не моя, – смотрю в его глаза, которые меня не отпускают и вижу, как меняется их цвет, становясь насыщеннее, темнее. И поражаюсь цвету его глаз. Тело реагирует мелкой дрожью. Хочется зажмуриться, отвернуться, но я не могу, напрочь забывая о своих волнениях и переживаниях за Ивана. Его взгляд становится другим. Злоба сменяется на некую усмешку одними глазами. И тут я понимаю, что Дима прекрасно знает силу своего взгляда, более того, он этим успешно пользуется. Он играет в игру охотник-жертва. И жертва сейчас – именно я. Он управляет мной. Заставляет замолчать и прекратить свои возражения.

– Ты уже ей все рассказал? – слышу вопросительный голос брата позади себя. Волк переводит взгляд на Ваньку. И меня отпускает.

– Нет, я только сказал, что нас выселили, – отвечает Дима. Резко оборачиваюсь к Ивану.

– Может ты объяснишь мне, что происходит? – спрашиваю его.

– В общем, нас выселили за нарушения порядка, – объясняет он.