Хозяин маяка

Аделаида вспомнила про кладовку на кухне. Она решительно двинулась туда, игнорируя растекающиеся по телу волны страха. На кухне из-за больших окон было относительно светло. И первое, что увидела Аделаида – дверь на веранду свободно трепыхалась от ветра.

– Что за черт? – воскликнула девушка. – Я же точно закрывала эту дверь!

Страх сменился гневом. Аделаида решительно захлопнула дверь и закрыла ее на ключ. Повернувшись к веранде спиной, она оглядела кухню. Больше ничего необычного она не заметила. Может, дверь открылась из-за ветра?

– К черту… – пробурчала Аделаида, уже ни в чем не уверенная.

Она подошла к небольшой кладовой, спрятанной в углу кухни, и тут же обнаружила связку белых свечей и спички. Аделаида с облегчением выдохнула.

Она схватила всю связку и прижала ее к себе. Вынула одну из свечей и подожгла. Живительный желтоватый свет наполнил кухню, сразу сделав ее уютной и знакомой. Сжимая свечу голой рукой, Аделаида вышла в холл.

Первое, что она увидела – собственный телефон, мирно лежащий на тумбочке рядом с вешалкой, на которой висело ее пальто. Ада молнией метнулась к телефону. Одно нажатие – и экран загорелся успокаивающим синеватым светом.

Ада выдохнула с облегчением. Она затушила горящую свечу и включила на телефоне фонарик. Дом тут же утратил свой грозный вид. Словно подросток, с которого сорвали маску чудовища.

Телефон пиликнул. На экране высветилось сообщение от папы: «Дочь! Ты добралась?» Аделаида улыбнулась. Она оглядела посветлевший холл и поразилась собственному испугу. Конечно, Ада была еще той трусихой – чем пользовались двоюродные сестры, пугая ее при каждом удобном случае – но все же не настолько, чтобы бояться собственного дома.

– Напридумывала невесть что… – пробормотала самой себе Аделаида и быстро защелкала по сенсорной клавиатуре: «Добралась! Тут выбило пробки. Как их можно включить?»

Ответ Аделаиду не обрадовал: «Щиток рядом с подвалом, но он старинный, там нужно менять предохранитель. Может, лучше утром вызовешь электрика?»

Аделаида вздохнула и отправила: «Ты прав, дождусь утра».

Девушка подхватила связку свечей и направилась в гостиную, которую еще не осматривала. Луч фонарика выхватил из темноты старый темно-синий диванчик из плюша, изразцовую шведскую белую печь – предмет гордости прабабушки Розы, тяжелые темные шторы и когда-то ярко-красный, а теперь темно-кирпичный ковер с бахромой по бокам. Гостиная почти не изменилась с того дня, когда Аделаида здесь была в последний раз. Что неудивительно. Все потомки Розы Грановской, в том числе и тетя Регина, испытывали трепетное уважение к истории.

Аделаида взяла четыре свечи, оставив остальные на журнальном столике. Зажгла первую свечу и приблизилась к окну. Отодвинув тяжелую штору на гардине, Аделаида тут же столкнулась с собственным отражением. Весьма испуганным и окутанным тьмой. Только маленький желтый кружок света подсвечивал ее лицо.

За окном царила та же пугающая, клубящаяся тьма, что и во всем доме. Только всполохи молнии время от времени прорезали ее. Аделаида почти вплотную прильнула к стеклу, чтобы разглядеть происходящее на улице.

Море уже вовсю разбушевалось. Штормовой ветер тряс море, вздыбливая его волны до высоты прибрежной скалы. Казалось, еще чуть-чуть, и море захлестнет и “плющевый” дом, утащит его за собой.

Аделаида перевела взгляд на противоположный берег бухты. Там сияли огоньки прибрежных домов. Они выглядели так безмятежно, словно шторм до них не долетал. Дома на той стороне казались одновременно близкими и далекими. Ливень и волны стеной отгородили “плющевый” дом от остального человеческого мира.

Аделаида грустно вздохнула. На миг ей стало безумно одиноко. Снова, как и двенадцать лет назад, она почувствовала себя бестелесным призраком этого дома. Но теперь запертым в нем навечно.

Неожиданно в голове всплыли слова прабабушки из той самой страницы, найденной за обоями: «Кто я без этого дома? Без его оглушительной тишины?» Сейчас Аделаида понимала прабабушку как никогда. Оглушительная, обволакивающая тишина дома и манила, и пугала, сулила одновременно и вечное одиночество, и блаженный покой.

Аделаиде безумно захотелось тут же отправиться к чердаку и поискать новые страницы дневника. Наверное, когда-то их использовали вместо газет, даже не вчитываясь в содержание. Аделаида с трудом утихомирила сердце. Бродить сейчас по дому было не самой умной идеей. Однако кое-что Аделаида все-таки решила сделать.

Девушка расставила зажжённые свечи по подоконнику и на столе. Гостиная осветилась мягким уютным светом, вызывав в груди Аделаиды какое-то щемящее чувство. На миг ей представилась зажженная, трескучая печь и бабушка в кресле около нее. Но зажигать старинную печь самостоятельно Аделаида побоялась. Не хотелось бы сжечь свое наследие в первую же ночь.

Вооружившись телефоном с включенным фонариком, Аделаида подошла к лестнице, ведущей на второй этаж. Она посветила наверх, прорезая черноту проема лучом кинжально-холодного света. В груди еще бился отголосок недавно пережитого страха, однако Аделаида решительно наступила на первую ступеньку.

Наверху она с некоторой опаской осветила коридор телефоном. Безмолвная тишина пугала больше шума, бушующего за окном. Аделаида осторожно поднялась. Очередной всполох молнии на секунду осветил коридор через большое окно, наполовину закрытое бархатной шторой.

На миг Аделаиде показалось, будто в самом конце коридора, у лестницы, ведущей на чердак, кто-то стоит. Но резко вскинутый свет фонарика выхватил из темноты лишь огромный горшок с уже давно засохшей домашней пальмой. Аделаида выдохнула.

Она перевела взгляд на дверь комнаты, которая когда-то принадлежала ей целое лето. Однако не эта комната манила девушку, а та, что следовала за ней. Аделаида осторожно приблизилась к двери, ведущей в спальню прабабушки.

Сама не зная почему, она двигалась крайне тихо. Как и тогда, двенадцать лет назад. Словно опасалась, что нарушит сон Розы. Аделаиде казалось, что когда она откроет дверь, то снова почувствует запах лекарств и засушенных трав, что царил в комнате тогда, когда она в последний раз видела бабушку.

Глубоко вздохнув, Аделаида толкнула дверь. Ни лекарств, ни запаха трав. Закрытое шторами окно, аккуратно застеленная огромная кровать с периной и набалдашниками, расставленные вещи по местам. В комнате царил торжественный порядок. Только припорошенный толстым слоем пыли. Казалось, что сюда многие десятилетия никто не заходил.

Аделаида вошла в комнату. Она зачем-то прошла к окну и раскрыла шторы, впуская тускло-красный из-за ливня свет. Раскат грома в этот раз прозвучал так громко, что задрожали стекла в старом бабушкином трюмо. Аделаида повернулась к нему и застыла. Сердце пропустило удар.

На негнущихся ногах Аделаида приблизилась к трюмо. Пыль кружевом свисала с вензелей. Она же ровным слоем осела на зеркале. Девушка едва смогла различить очертания своего тела. Но главным было другое – в центре тумбы стояла фигурка, так знакомая Аделаиде.

Девушка протянула дрожащую руку, не в силах выдавить ни слова. Она почувствовала онемение в пальцах, дотронувшись до ледяного хрусталя. По телу пронесся ток.

Поднеся фигурку к глазам, Аделаида жадно осмотрела ее. Может, это просто замена, копия? Но нет – это именно та самая фигурка русалки. С грустными зеленоватыми глазами и приоткрытым ротиком.

Та самая хрустальная русалка, что сгинула, как казалось Аделаиде, в водах моря двенадцать лет назад.

Глава 4. Да будет свет

Дрожащим пальцем Аделаида погладила русалку по голове. Шок понемногу отходил, и девушка стала различать детали. Русалка не была в прежнем состоянии: по ее хвосту пролегла трещина, а часть плавника была отколота. Аделаида заметила и то, что статуэтку не покрыла, как остальную комнату, пыль. Русалка сверкала в луче фонаря, словно ее только что отлили.

Аделаида сглотнула. Она перевела свет на пол комнаты. Он был усеян следами. Но непонятно, принадлежали ли они ей самой или какому-то незваному гостю. Аделаида поежилась. «Неужели тут и правда кто-то был? Тот, кто открыл дверь на кухне. И кто переложил мой телефон из кармана на тумбочку, – подумала девушка. – А теперь и русалка здесь. Многовато совпадений».

По телу Аделаиды прошла дрожь. Она снова почувствовала пробежавший по позвоночнику холодок. Словно кто-то стоит в темном углу комнаты и прожигает ее взглядом. Аделаида резко обернулась. Но в комнате по-прежнему никого не было. «Надеюсь, призрака бабули здесь нет», – нервно усмехнулась Аделаида.

Она прижала русалку к груди и быстрее, чем намеревалась, покинула спальню Розы. Несмотря на оглушающий страх все же мельком осмотрела туалет, ванную, кладовую и свою старую комнату, совершенно преобразившуюся с тех времен. Убедившись, что на втором этаже никого нет, Аделаида вернулась на первый этаж.

Ей безумно хотелось вернуться в единственную комнату, в которой она чувствовала себя в безопасности – освещенную свечами гостиную. Однако есть и пить хотелось не меньше.

Все еще держа русалку у груди, Аделаида прошла на кухню. Там она еще раз проверила дверь, ведущую на веранду. Закрыта. Для верности Аделаида отсоединила ключ от общей связки и оставила его в замке. Затем аккуратно положила русалку в карман платья.

На газовой плите девушка обнаружила старый, но еще добротный чайник. Она потерла его руками за неимением губки и набрала воды. Включив плиту с помощью специальной зажигалки для газа, девушка поставила на конфорку чайник.

Тихий шепот огонька успокаивал сердце. Однако мысли Аделаиды постоянно возвращались к русалке. Она то и дело трогала ее через ткань платья, как и двенадцать лет назад на похоронах. «Кто мог подложить ее сюда? Кому это вообще надо?» – не могла понять Аделаида.

Она попыталась вспомнить, кто вообще знал о русалке. Только родители, тетя Регина, сама Аделаида и Роза. Ах да, и тот таинственный «волшебник», который, по словам прабабушки, подарил ей статуэтку. «Не тот ли это самый Якоб?» – подумалось Аделаиде. Однако и он уже наверняка давно мертв. Не могли же родители пробраться в дом и подложить статуэтку? Да и если так, то зачем им это могло понадобиться?

– Ничего не понимаю… – со вздохом сказала Аделаида закипающему чайнику, с грустью разглядывая потертые красные пионы на его пузатом боку.

Появление давно утерянной русалки в пустынном доме походило на какое-то паранормальное явление. Как Аделаида ни силилась, она не могла придумать разумное объяснение происходящему. Будто она попала в странный, пугающе-реалистичный сон.

Чайник отчаянно взвизгнул, прерывая размышления Аделаиды. Она выключила газ и достала из шкафчика рядом с плитой белую чайную чашку. Ополоснув ее, девушка положила внутрь чайный пакетик из пачки, найденной рядом с чашкой. Благо, тетя Регина оставила в доме не портящиеся запасы.

Быстро состряпав легкий ужин из помидоров, лепешек и творожного сыра, купленных перед поездкой, Аделаида вместе с чашкой чая отправилась в гостиную. Оставив еду на столике у печи, девушка вышла в холл и достала из чемодана свой любимый плед. Перед тем как вернуться в гостиную, она еще раз проверила входную дверь. Закрыто. Кто бы ни подложил русалку, он уже сбежал.

В гостиной Аделаида устроилась на диванчике лицом к входу. Хоть она и чувствовала, что в доме уже никого, кроме нее, нет, но не могла так просто побороть страх. Девушка поставила статуэтку на столик рядом с чашкой чая и принялась за ужин.

Зажженные свечи составили Аде уютную компанию. Девушка отхлебнула чай, переводя задумчивый взгляд с покрытого каплями окна на утерянную реликвию, поблескивающую углами в свете свечей.

– Кто же мог принести тебя сюда? – тихо спросила Ада у старой знакомой.

Но русалка лишь грустно смотрела на Аделаиду, храня в своей полупрозрачной головке ответы на все волнующие девушку тайны.