Хозяин маяка

Бывают в жизни мгновения, когда множество событий сплетаются воедино, ведя в одну-единственную жизненную точку. Словно судьба разворачивает человека в нужную сторону, показывая, что только так он может исполнить ее предназначение. И тот вдруг осознает, что даже неудачи помогли ему попасть в нужное место и в нужное время.

То же случилось и с Аделаидой. Сначала она не прошла собеседование на работу в Санкт-Петербурге. Затем парень, с которым они планировали провести всю жизнь, без объяснений уехал на Дальний север. В завершение всего Аде пришлось оставить бесперспективное, но теплое место продавца в книжном магазине из-за его закрытия.

Жизнь в одночасье рассыпалась по кирпичикам. Все, что оставалось у Ады – ее маленький блог об антиквариате и винтаже с верными пятью тысячами подписчиков. Растерянная и потерявшая все ориентиры в жизни, Аделаида и не догадывалась, что судьба готовится щедро ее одарить.

В день своего двадцатичетырехлетия после весьма тихого семейного ужина, на которым присутствовали только самые близкие родственники, Аделаида устало шла в свою комнату. Ноги натерло туфлями, а тело чесалось от подаренного тетей Региной платья. Мама любила, чтобы все выглядели нарядно даже на семейных праздниках.

На полпути к свободе Аделаида услышала шиканье сбоку. Повернув голову, она увидела отца. Тот затолкал дочь в ее комнату и закрыл за собой дверь, загадочно улыбаясь. В руках он держал не менее загадочный конверт.

– Пап, ты в порядке? – обеспокоенно спросила тогда Аделаида.

– Ты всегда любила этот дом, – собравшись с духом, ответил отец и протянул девушке конверт. – Я наследовал его, когда Роза умерла. Но теперь передаю дарственную тебе. Бабуля, уверен, хотела бы именно этого.

Аделаида не поверила своим ушам. Она схватила конверт и быстро раскрыла. Подписанная и утвержденная нотариусом дарственная на дом. Город В*, улица Приморская, дом 45. “Плющевый” дом.

– Но как же тетя Регина? – возник первый вопрос. – Она же там жила после смерти бабушки.

– Регина пару месяцев назад купила квартиру в Петрозаводске, так что теперь дом пустует. Роза еще при жизни переписала его на меня. Но я там жить не смогу, сама знаешь, как твоя мама не любит эти места, – деликатно охарактеризовал ненависть мамы отец. – Так что ты единственная, кто может о нем позаботиться.

Аделаида порывисто обняла отца. Он любил “плющевый” дом не меньше нее, так что понимал, какой бесценный подарок делает. На глазах у Ады выступили слезы.

– Ну все-все… – засмущался отец. – Я подумал, тебе как раз там можно будет пофотографировать всякое. Ну, для блога твоего. Может, что-то получится из этого. А нет, так хоть дом не погибнет. Он долго пустой там не простоит. Продавать придется…

Аделаида отстранилась и кивнула. Она украдкой вытерла слезы.

– Спасибо, пап, – прошептала девушка, прижимая драгоценный конверт к груди.

И вот спустя двенадцать лет Аделаида вновь стояла у ворот “плющевого” дома. Помимо охватившего сердце детского восторга, она чувствовала и непреодолимое желание узнать, наконец, правду. Казалось, что вот теперь дом раскроет тайну Розы. И призрак бабушки перестанет приходить к ней на каждую годовщину собственной смерти.

***

Плющ окончательно поглотил дом. Из-за буйной зелени едва выглядывали аккуратные четырехстворчатые окна. Бликал красно-зеленым пыльный витраж в мансарде. Кладка из светлого кирпича потемнела и покрылась мхом от времени и близости к морю, однако ее светло-бежевый цвет еще угадывался.

Ни плющ, ни время, ни надвигающиеся сумерки не могли скрыть изящества дома, столь чужеродного для российской глубинки. Построенный неизвестным шведским богатеем еще в конце XVIII-го века, “плющевый” дом стал местной гордостью. Как прабабушка Роза стала его владелицей, история умалчивала. Однако фотографии дома красовались на всех буклетах о достопримечательностях этого северного приморского городка.

Вдалеке загрохотала гроза, прерывая Аделаиду от мечтательного созерцания резных наличников. Рыча и набухая темнотой, на дом с запада надвигалась необъятная туча. Море, шумевшее совсем рядом, заволновалось. Девушка поежилась от порыва пронзительного ветра, перехватила ручку чемодана и поднялась по заскрипевшим деревянным ступеням к входной двери.

Покопавшись в кармане, Аделаида достала связку ключей, которую еще два дня назад ей торжественно вручил перед отъездом отец. Этот ключ был оригинальным, в отличие от копии, сделанной тетей Региной со слепка.

Ключ от главной двери был под стать самому дому. Медный, потемневший от старости, с вырезанным на головке символом розы. Аделаида улыбнулась. Прабабушка любила такие детали.

Аделаида вставила ключ в скважину, повернула пару раз и толкнула дверь, но та упорно не поддавалась. Девушка запоздало вспомнила, как во время застолья на ее дне рождении тетя Регина говорила, что никак не может вызвать слесаря, чтобы тот починил замок. И что ей теперь приходится заходить со стороны веранды.

Раздосадовано цыкнув, Аделаида продолжила бороться с дверью. Спустя пять минут девушка все же одолела непокорный замок. Она толкнула дверь, и петли истерично взвизгнули.

Ее встретила пыльная тишина. Насколько Аделаида знала, тетя съехала только месяц назад. Однако этого было достаточно, чтобы все внутренности дома покрылись слоем пыли и пропахли морской влагой. Аделаида чихнула.

Вытершись рукавом пальто, девушка вкатила внутрь чемодан. Дернула за выключатель, освещая холл желтоватым мерцающим светом. Прикрыла дверь и с опаской повернула замок, который на этот раз легко поддался.

Оставив чемодан у входа, Аделаида с улыбкой огляделась. Закрытая дверь словно отрезала дом от остального мира. Утихли звуки бушующих волн и грозы. Остался только дом: полутемный, молчаливый и пыльный. В спертом воздухе висело ощущение некого вопроса. Словно дом размышлял обо всем, что происходило внутри него за все эти долгие, бесконечно тянущиеся годы.

Аделаида отчаянно хотела бы узнать, о чем думал дом. Что он видел? Сколько историй началось и закончилось в нем на протяжении почти ста пятидесяти лет? Аделаида обняла себя за плечи, подумав об этом. Она страстно любила все, что имело долгую историю.

“Плющевый” дом сам был олицетворением истории. Полный антиквариата и случайных безделушек, оставленных залетными жильцами вроде тети Регины, он являл собой калейдоскоп древнего, старого и нового. По спине Аделаиды пробегали мурашки от мысли, что все это теперь принадлежит только ей.

Сняв пальто и повесив его на вырезанную из дерева вешалку, девушка прошла на кухню, совмещенную со столовой. Высокие до потолка окна с двух сторон обнимали дверцу, ведущую на задний двор, откуда можно было спуститься к пристани. Аделаида воспользовалась другим, менее замысловатым, ключом на связке и вышла на маленькую веранду.

Ее снова поглотил океан звуков. Волны бились о прибрежную скалу, на которой стоял дом. На горизонте молния бритвой полоснула набухшие тучи. Гаркнула приближающаяся гроза. В преддверии дождя все краски стали насыщеннее и обрели резкость. На контрасте с темным небом отчетливо выделялся силуэт старого маяка.

Он не был таким внушительным, как обычно показывали в фильмах, однако Аделаида с детства ощущала, как от него веет чем-то мрачным. Из-за особого расположения бойниц казалось, будто маяк раззявил каменистый рот в пугающе-веселой улыбке.

Аделаида поежилась. В голове невольно всплыли строчки из письма Розы, в которых она признавалась, что вид маяка внушал ей чувство вины. Интересно, из-за чего?

Аделаида задумалась. Она не любила маяк, хотя в детстве мечтала забраться на него. Однако маяк закрыли еще в восьмидесятых годах из-за внутренних разрушений. И теперь он тоскливо ожидал, когда его окончательно разрушит либо море, либо люди. Однако у Розы с маяком явно была какая-то общая история.

Аделаида перевела взгляд на плетеные кресла в углу веранды и улыбнулась. Она вспомнила, как в детстве они с бабушкой каждый день устраивали здесь чаепитие. Улыбка Аделаиды померкла. Она бы все отдала за возможность снова попить здесь чай с Розой. Разглядывать морщинки в уголках ее не потускневших от времени травянистых глаз. Слушать хрипловатый и спокойный, звучащий словно сквозь века, голос. Видеть мягкую улыбку.

– Поедешь туда – можешь больше не звонить! – прозвучал в ушах категоричный голос матери. Когда Вера узнала, что Аделаида собирается переехать в дом Розы, то разозлилась не на шутку.

Девушка грустно усмехнулась. Страшно даже представить, что мама устроила папе за такой подарок дочери. Аделаида вновь взглянула на кресло, в котором обычно сидела Роза. И все же интересно, почему мама настолько ненавидела ее?

Аделаида зашла внутрь дома и заперлась изнутри. Гроза громыхнула с такой силой, что затряслись хрустальные висюльки на люстре. Аделаида невольно зажмурилась от испуга.

– Так, надо быстрее устраиваться, – пробормотала девушка.

Но едва она добралась до холла, где оставила чемодан, как что-то громко щелкнуло. И в следующую секунду свет погас.

Глава 3. Знак из прошлого

Замерев в темноте, Аделаида слушала захлебывающийся стук собственного сердца. Ностальгия и печаль сменились страхом. Аделаида тихонько выдохнула. Она подошла к дверному проему, пытаясь по пути ни на что не наткнуться, и безуспешно пощелкала выключателем. «Пробки выбило от грозы», – поняла Аделаида.

Ей показалось, будто в холле скрипнула половица. Страх захлестнул девушку с новой силой. «Входа два, ты с огромным трудом открыла дверь. Никто не мог попасть сюда незаметно», – успокаивала себя Аделаида.

Сделав глубокий вдох, она все же решилась выйти в холл. Смартфон Аделаида оставила в кармане пальто и теперь судорожно пыталась его нащупать. С разрастающимся холодом в сердце, девушка осознала, что смартфона нет.

«Может, я оставила его в сумке?» – старалась думать рационально Аделаида. Она присела и ощупала сумку рядом с чемоданом. Пальцы дотронулись до прохладной кожи, принеся легкое успокоение.

По шее сзади пробежал холодок. Словно кто-то провел ладонь в миллиметре от ее шеи. Аделаида резко обернулась, ожидая увидеть чью-то зловещую фигуру. Но увидела лишь крошечный островок тусклого света, льющегося с кухни, и клубящуюся в углах тьму. Аделаида струйкой выпустила воздух из легких. Все ее природные инстинкты вопили о том, что в доме она не одна.

Аделаида яростно зашерудила по внутренностям сумки. Она то и дело поворачивала голову, ощущая мурашки от невидимого присутствия кого-то. Но привыкшие к темноте глаза никого не видели. Хотя… оставались и совсем темные места у лестницы или у двери, ведущей в подвал.

В четвертый раз проверяя кармашки сумки, Аделаида с отчаянием признала: телефона нет. Он просто куда-то исчез. Аделаида тряхнула головой, пытаясь откинуть пугающие мысли. «Здесь никого нет, – повторяла она раз за разом, утихомиривая взбунтовавшиеся инстинкты, – телефон, значит, оставила где-то в другом месте».

Девушка резко поднялась. Она пыталась придумать, как вернуть в дом свет, а вместе с тем и безопасность. Мысли сменяли одна другую. Самым простым решением было спуститься в подвал и включить автомат. Но едва глянув на черноту внизу лестницы, ведущей к подвалу, Аделаида откинула эту мысль. В лучшем случае она до смерти перепугается, в худшем – переломает все ноги.

– Так, Ада, давай думать, – пробормотала девушка.

В доме явно хранились свечи. Сбои из-за света здесь происходили постоянно. Либо пробки выбивало, либо из-за постоянных штормов случались аварии на электростанции или обрывались провода.