– Впрочем, – сказал он наконец, – на этот раз я знаю виновного. Бэр! Кажется, наш друг Умберто хочет поразмышлять о вечном, а публика мешает. Проведи-ка его вниз.
Вниз! Хаген похолодел – ему было известно, что это означает. Провинившегося матроса ждал трюм «Невесты ветра», все прелести которого магусу уже довелось испытать на собственной шкуре: сырость, холод, неприятное зеленоватое свечение стен, шебуршание маленьких лодок по углам и укоризненное молчание фрегата.
– Сам пойду! – Умберто отступил к люку, упреждающе выставив правую руку перед собой. Он был очень бледен и глядел на капитана пристально, не мигая, но говорить при этом умудрился спокойно, слегка насмешливо. – Вниз, так вниз.
Бэр посмотрел на Крейна – и остался на месте.
«Неужели никто не заступится? – подумал пересмешник, оглядев собравшуюся на палубе разношерстную команду. – Они ведь… друзья?» Многие хмурились, кто-то прятал взгляд; бесстрастный Джа-Джинни стоял, скрестив руки на груди, а Эсме отрешенно глядела в сторону. Накануне Умберто вел себя глупо, нес опасную чепуху и нарывался на драку, добившись в итоге своего, но они-то видели лишь результат! Что же это, равнодушие? Или, может быть, страх? «Капитан обязан поддерживать дисциплину на корабле, – сказал Хаген сам себе. – За драку любой должен быть наказан, хоть простой матрос, хоть помощник, а многие ведь видели, как всё началось. Всё… правильно?» Он не мог ответить на простой вопрос: что-то ускользало от внимания, как прячется в тумане парус фрегата.
«Кракен меня побери, совсем запутался…»
Ещё один пронзительный взгляд разноцветных глаз – и пересмешник ощутил себя мальчишкой-несмышленышем. Капитану все его терзания были открыты, но Крейн не собрался отвечать на невысказанные вопросы. Хаген только теперь заметил, что Феникс выглядит не только уставшим, но ещё и очень расстроенным – таким он не был даже в тот день, когда «Невеста ветра» едва не угодила в логово сладкоголосых сирен.
– Джа-Джинни, Эсме, – проговорил Крейн будничным тоном. – Жду вас у себя, надо поговорить. И… – он чуть помедлил, словно сомневаясь. – Хаген, ты тоже зайди.
– Дело дрянь! – хрипло каркнул человек-птица, когда магус скрылся из вида. Пересмешник, от неожиданности потерявший дар речи, взглянул на крылана с надеждой – может, хоть он объяснит, что произошло? – Ой дрянь… Лайра не зря держал его всю ночь. Похоже, они не смогли договориться, и капитану пришлось идти на уступки.
– Я-то тут при чем? – выдавил Хаген. Джа-Джинни одарил его снисходительной усмешкой.
– Ты? Понятия не имею. Пошли, он не любит ждать…
Хаген пропустил Эсме вперед и невольно вспомнил пьяное бормотание Умберто: «Я уже при первой встрече не мог отвести от неё глаз, а Кристобаля она в тот день даже не заметила». Теперь он невольно начал обращать внимание на то, как ведут себя эти двое, оказавшись поблизости друг от друга, и пока что не обнаружил ничего необычного. Но обычаи складываются веками и не возникают на пустом месте: женщина на фрегате – к беде. А женщина в команде?..
Целительница обернулась – ничего не сказала, но в её взгляде читалось легкое раздражение. Хаген мысленно отвесил себе оплеуху и попытался заткнуть внутренний голос; впрочем, без особого успеха.
В каюте Крейна пересмешнику не приходилось бывать ни разу, и он, едва переступив порог, с любопытством завертел головой, разглядывая обстановку – сундуки, книжные полки, ворох карт на столе. Ничего необычного. Крылан отступил в угол и скрестил руки на груди, а Эсме остановилась, сделав всего два шага. Пересмешник тоже замер: кракен знает, о чем будет говорить капитан, поэтому лучше поберечься и лишних движений не делать.
Крейн, поджидавший их у окна, вздохнул и сказал чуть-чуть сварливо:
– Ну, что встали? Можно подумать, я такой свирепый, что вы и шевельнуться боитесь без моего ведома. Да проходите же!
И ни слова о том, что ему от них понадобилось. Хаген растерянно почесал в затылке: этим утром судьба, определенно, вела его всё более причудливым путем. Однако он осознавал свое положение на борту и понимал, что первым действовать не может, надо ждать – и долго мучаться не пришлось. Джа-Джинни, хмыкнув, прошел к столу, когтистой лапой царапнул пол, придвигая трехногий табурет поближе к целительнице; лишь когда девушка молча села, Хаген последовал её примеру.
– Капитан, я… – первым начал человек-птица, когда феникс сел рядом. Крейн нервно дернул плечом, и Джа-Джинни продолжил совсем другим тоном: – Кристобаль, что произошло? У тебя такой вид, как будто ты ночь напролет беседовал не с Лайрой, а со Звездочетом… или с кем-то похуже. Что случилось? Неужто у нашего собирателя не оказалось в коллекции того, что тебе нужно?
Крейн по-прежнему молчал, и неожиданно для всех раздался тихий голос Эсме:
– Или, может быть, он запросил слишком высокую цену?
Крылан изумленно уставился на целительницу, и его лицо сделалось совершенно птичьим. Капитан негромко рассмеялся: тревога, державшая магуса в напряжении всю ночь и всё утро, испарилась как предрассветный туман. Хаген же, напротив, ощутил внезапную злость, которая вот-вот грозила прорваться наружу: он, определенно, был в дружной компании лишним.
Это чувство от зоркого капитанского взгляда не укрылось.
– Ох, прости! – сказал Крейн. – Мне, пожалуй, следует кое-что объяснить относительно цели нашего путешествия… или ты и так всё знаешь?
– Я знаю то, что увидел и услышал на острове Зеленого великана… и ещё немного, – неохотно проговорил Хаген. Его злость никуда не делась, и совладать с нею становилось всё труднее с каждым мгновением. – Капитан, я простой матрос, и вы не обязаны посвящать меня в свои тайны. Уж не знаю, почему вы меня позвали. Может, мне лучше уйти?
Пересмешник поднялся, собираясь сделать именно это, но Крейн покачал головой.
– Без моего разрешения, – сказал он миролюбиво, – дверь не откроется.
– Тогда зачем я вам нужен? – дерзко спросил Хаген, глядя на капитана сверху вниз.
Крейн и Джа-Джинни переглянулись; по губам Эсме скользнула легкая усмешка. Так ведут себя взрослые, когда подросток пытается объяснить им свою правоту и вот-вот запутается в собственных аргументах. «Что я делаю? – ужаснулся Хаген. – Что со мной происходит?!»
Капитан произнес, словно обращаясь к самому себе:
– Три тысячи кракенов! Он мне больше нравился в облике Грейди. Сидел себе тихо-тихо, слова лишнего не говорил – а про то, чтоб подраться, вообще речи не было. Я позабыл, что в тихой заводи мерры водятся, и теперь получаю по заслугам: Умберто он морду начистил, команду переполошил, так ещё и хамит… – На мгновение его разноцветные глаза полыхнули красным; пересмешник тотчас же вспомнил, с кем имеет дело, и остыл. – Другой на моем месте отправил бы тебя в трюм за неповиновение, и всё.
«О, да!» – тихонько вздохнула Эсме, вспомнив, видимо, о чем-то своем. Крейн этого не заметил – или сделал вид, что не заметил, – взмахнул рукой, приказывая Хагену сесть, и продолжил как ни в чем не бывало:
– Я решил, что держать в простых матросах такую необычную персону – непростительное расточительство. Твои таланты многогранны и могут оказаться полезны…
Джа-Джинни и Эсме удивленно переглянулись, а Хаген досадливо прикусил губу – он-то надеялся, что об этих самых «многогранных талантах» никто не узнает, но Крейн рассудил иначе.
– …а потому не мешало бы посвятить тебя в наши планы, пока имеется свободное время. Думаю… – Магус посмотрел на Джа-Джинни, потом на Эсме. – Думаю, возражений нет.
Конечно, их не было.
– Так ты знаешь, что мы ищем?
«Сокровище», – хотел было сказать пересмешник, но не издал ни звука, а просто кивнул. За время, проведенное на борту «Невесты ветра» в облике Грейди, он узнал гораздо больше, чем предполагал вначале, и для этого даже не понадобилось никого угощать сарьей. Всего-то делов – смотри и слушай! Хаген, словно мозаичник, медленно восстанавливал события, случившиеся до его появления на фрегате, и хотя в картине по-прежнему зияли пустые места, их было не так уж много.
Он знал, как и почему в команду приняли Эсме.
Он знал о случайности, благодаря которой Крейн получил часть старинной карты.
Да и истинная природа «сокровища» была ему известна, хоть поверить в неё было сложнее всего…
– Мы ищем древний механизм, который укажет путь к «Утренней звезде», небесному кораблю наших предков, – сказал пересмешник, видя, что капитан ждет ответа. – Первую часть этого компаса получила Эсме. Теперь очередь за второй. Она где-то поблизости?
Кристобаль Крейн невесело усмехнулся.
– В этом всё дело. Я понятия не имею, где расположено место, обозначенное на карте, а на ней нет ни единой подсказки. Ты, вероятно, уже догадался, что это значит?
Хаген кивнул, промедлив лишь мгновение. Раз так, опознать нужное место сумеет лишь человек, который там был и запомнил очертания береговой линии… или тот, кто видел её нанесенной на другую карту, с названиями или хотя бы примерными направлениями. Да, эта задача оказалась посложнее первой – отыщи-ка в безбрежном Океане то, не знаю что!
– И Отчаянный может как-то помочь? – спросил пересмешник и тут же вспомнил, какие слухи ходили о короле Окраины: дескать, он собирает карты, особенно старые.
– Об этом мы с ним говорили всю ночь… – сказал капитан, и теперь его внимательно слушали все, а не только Хаген. – Пока мы говорили, его помощники просматривали карты в поисках нужного острова.
Он замолчал, и Джа-Джинни нетерпеливо кашлянул.
– Не нашли?
– Отчего же… – ответил магус и опять ненадолго умолк. – Но нужно плохо знать Лайру, чтобы решить, будто он отдаст нечто ценное, не запросив за это втридорога.
– Не тяни! – взмолился крылан, страдальчески морщась. – Что ты ему дал? Или пообещал? Я ведь вижу, ты согласился.