Хозяйка хищного сада

При этом муж переводит взгляд на меня и буквально прожигает полуголые ноги взглядом. “Потаскуха” – читается в его глазах.

Фарх хмурится:

– Жены неприкосновенны.

– Тогда почему вы здесь?

– Помогаю.

В глазах козломужа читалось отчетливое “Ну да, ну да!”.

– И насколько глубоко вы ей “помогаете”? Всю ночь, наверное, старались?

Бывший бросил на меня взгляд, полный ненависти и презрения. А еще ревности, жгучей, кислой, выжигающей все на своем пути.

Ого! Так он еще не остыл к своей женушке. Сейчас я видела отголосок глубокой мужской обиды. Интересно, что же случилось между этими двумя?

– Я всего лишь помог сберечь вашу потерянную жену до вашего прихода. Это место опасно. Вам ли не знать, – Фарх многозначительно посмотрел на двух огненных магов, которых козломуж взял с собой.

– Мне стоит вас поблагодарить, – процедил сквозь зубы бывший.

– Вам стоит как можно быстрее забрать отсюда свою леди, – неожиданно голос Фарха стал ледяным. – Меня благодарить не стоит. Я ничего не видел.

Вот дает! Не видел он ничего.

Меня никуда не нужно забирать. Со мной развестись нужно, безголовый ты драконище!

Не видел он ничего. Нет, ну вы посмотрите на него, а?

Фарх явно подумал, что это я сбежала от муженька и хочу с ним развестить из-за любовницы, и ратует за сохранение семьи даже в форме треугольника.

Ну что за древний век?

Я прочищаю горло и говорю громко:

– Его леди я перестала быть в момент, когда он решил скормить меня хищным растениями.

Муж не ожидает такого от меня, смотрит удивленно и напряженно,  отвечает лишь одно:

– Собирайся.

Ну уж нет! Здесь убить не получилось, так по дороге прихлопнет. Или ночью придушит. Или еще что.

Мне нельзя уезжать из Заболотья. Никак нельзя.

Киара бросает швабру на землю и бросается мне в ноги:

– Госпожа, поедем. Умоляю вас. Нам здесь не жить.

Я смотрю на девушку и говорю:

– Нам с ним не жить.

А потом поднимаю взгляд на мужа:

– Теор, меня устроит только развод. И я никуда не поеду.

Козломуж сощуривает глаза и внимательно меня разглядывает:

– Ты сбрендила или всегда была такой? Теперь я понял, почему ты убила нашего ребенка. Ты сумасшедшая. Тебя надо запереть.

– Про ребенка тебе уже все рассказали. Его не было!

– Еще и вреш-ш-шь, – почти шипит козломуж.

Я бросаю взгляд на Фарха, и он обдает холодом. Кажется, он верит во всю эту чушь, что несет бывший.

Дурак. Идиот. Дитя махрового патриархата.

Его даже не стыдно теперь использовать, ведь дело поворачивается не в мою пользу. Еще чуть-чуть, и нас с Киарой погрузят в вагон, отравят и похоронят за бугром. И все. Нет больше шанса на вторую жизнь.

– Открыть ворота! – приказывает муженек своим подопечным.

Помощники выпускают две струи огня по лозам, что обвили кованые ворота. Растения шипят от боли так, что хочется зажать уши.

– Остановись! – Я злюсь не на шутку.

Всех решил уничтожить. Ничего святого нет.

Муж делает знак магам огня остановиться и смотрит на меня:

– Сама выйдешь?

– Выйду! – Я упираю руки в бока.

Я тебе сейчас так выйду.

Шепчу Ковальски:

– У нас в огороде или саду что-нибудь жутко ядовитое?

– Драконофрукт.

О, в моем мире такой тоже есть, только вкусный и безобидный.

– Тащи, – Шепчу я.

Ворон улетает, так и не выпустив пинцет, а я медленно двигаюсь к воротам. По пути бросаю на Фарха внимательный взгляд. Солдафон! Стоит как вкопанный. Окаменел, что ли?