Анатомия обмана

– Мне хорошо, – притянула его к себе искусительница.

К Саше вернулось самообладание и чувство юмора.

– Повторение – мать учения. Закрепим полученный результат.

Он повернулся к девушке всем телом и продемонстрировал готовность. Мила больше не терзалась сомнениями. Уложив поклонника на спину, она взяла инициативу в свои руки. «Я весь в твоей власти, богиня!» – заорал от восторга Саша, чувствуя необыкновенный прилив сил. От удовольствия и страсти ему сносило голову. Чувствуя, что его губы впились в ее грудь, Мила окрылилась и перестала контролировать себя. Расплата, если таковая ее настигнет, придет завтра. А сегодня будь, что будет – за удовольствие не грех и заплатить.

Мила не помнила, как и когда она вернулась в свою комнату. Понемногу осознавать себя она начала только, когда совсем стемнело. Горячий чай был как нельзя кстати. За стеной по обыкновению выясняли отношения. Мила сполоснула чашку, погасила свет и легла. Ее утомили подробности соседской жизни, и она зажала уши. Феерия закончилась, ее сменили привычные будни. Ничего не изменилось – в чужом доме на не своей кровати она по-прежнему страдала в полном одиночестве. А разве могло быть иначе? Все, что с нею произошло – кошмарное наваждение. Всему виной проклятая тоска. Она просто не справилась с собой, не сумела удержать себя в рамках дозволенного. Оказывается, женские гормоны тоже могут выкинуть тот еще финт. Что произойдет завтра с милым мальчиком Сашей, не должно ее тревожить. С ней самой когда-то не особо церемонились. Вряд ли кто-то из прошлой жизни обеспокоен ее сегодняшним состоянием. В конце концов, каждый устраивается, как может. Пройдет весна, отыграет выпускной школьный вальс, Саша поступит в училище, а она уедет в свой первый отпуск. Первый год необходимой отработки остался позади. Впереди еще два. Сложится ли ее семейная жизнь, неведомо. Будет хоть что вспомнить. Мила села на кровати и посмотрела в окно. За стеклом промелькнула чья-то тень. Она прислушалась. Нет, ни нынче, ни через неделю к ней не постучится счастье. Упрямый мальчишка добился своего и почитает на лаврах победителем. А она, растоптанная в своих лучших ожиданиях, валяется в темной комнате и ропщет на судьбу. Говорят, она каждому дает шанс круто изменить свою жизнь. Верится с трудом. Зацепиться бы за ниточку удачи.

Во дворе загремели пустые ведра, и началась драка. Мила схватилась за голову. Все вернулось на круги своя. Рассчитывать на то, что через месяц-другой в ее дворе с белой лошади спешится всадник и постучится к ней в дверь с предложением руки и сердца, по меньшей мере, было безрассудно. Надежда услышать в свою честь марш Мендельсона, конечно, оставалась, но реалии диктовали менее оптимистичный сценарий. Девушка уткнулась лицом в подушку и расплакалась.

Весь июнь было холодно, и лил дождь. Мила уже сто раз пожалела, что купила не кожаные, а замшевые сапоги. В туфельках было зябко. Она простудилась и заболела. Маня отпаивала жиличку горячим молоком и кормила малиновым вареньем. Девушка поправилась и вышла на работу. А Маня заняла у нее чемодан и стала собирать вещи – впервые за тридцать лет безупречного труда ей выделили путевку в санаторий. Чтоб обновить свой скудный гардероб, пришлось немало побегать по портнихам и знакомым. С отъездом хозяйки Мила затосковала. По сути, эта женщина была единственным человеком, которого тревожили ее заботы и проблемы. А их было предостаточно. С того памятного дня прошло ровно четыре недели, а Саша так и не появился. Мила каждый вечер ждала его прихода и терялась в догадках, что его останавливает. Адрес юного возлюбленного она не знала, спросить было не у кого. Сердце разрывалось от обиды и унижения. Неужели коварный мальчишка оказался настолько хищен и расчетлив? Попользовавшись, бросил, как игрушку, которой пресытился? Минорные мысли не укладывались в голове. Неужели судьба в который раз обвела ее вокруг пальца? Вопросы требовали ответа. В тайной надежде получить их Мила пришла в школу незадолго до выпускного вечера. Во дворе было полным-полно народу. На столбах гроздьями висели шары. Из репродуктора звучал прощальный вальс. С черного входа в столовую заносили ящики с шампанским и продуктами. Парни, не таясь, курили. Девочки дефилировали перед ними в модных платьях. Родители любовались выпускниками, педагоги грустили, зеваки делились впечатлениями. Стоя в стороне, Мила глазами искала Сашу. Кокетничая с одноклассницами, он играл на гитаре и чувственно солировал. Подружки, млея от восторга, дружно подпевали. На крыльце устанавливали микрофон. Вот-вот должно было начаться торжественное построение. Атмосфера всеобщего веселья угнетала Милу. Окончательно настроение испортила заползшая коварной змеей ревность. Девушка нервно теребила край косынки. На этом празднике жизни она чувствовала себя чужой и никому не нужной. При виде цветущего и беззаботно поющего Саши ей захотелось отвесить ему звонкую пощечину. Чтобы не натворить глупостей, она выбежала на улицу.

Захлопнув за собой дверь комнаты, Мила упала на кровать и расплакалась. До каких пор она будет одна? Сколько можно ошибаться в людях?

Проснулась она от крика за стеной:

– Коля, вернись! Ты куда?

– Поищу Юльку, поздно уже.

– Пусть погуляет – сегодня выпускной. Такая ночь раз в жизни бывает!

Мила сменила платье на ночную рубашку и укрылась одеялом. То ли от переживаний, то ли от холода ее трясло. Где-то неподалеку пели под гитару. Мила уткнулась лицом в подушку и вспомнила свой выпускной вечер. Преданная и забытая Генкой, она печально подпирала стену, а светящийся от счастья Виктор кружил в прощальном вальсе отстраненную Наташу. Тогда в ее сердце впервые шевельнулась, нет, не ревность, а элементарная зависть. Мила заплакала и не сразу услышала стук в окно. Она вскочила и прислушалась. Постучали настойчивее. Девушка отодвинула резную шторку. Из-за стекла на нее смотрел счастливый Саша. Не помня себя от радости, Мила распахнула ставни. Парень ловко запрыгнул и прижал ее к себе. «Ты чего ревешь? Не верила, что я приду?» Александр рухнул на колени и притянул ее к себе. Мила лихорадочно гладила его волосы.

– Ты куда пропал, бродяга? – глотая слезы, прошептала Мила.

Чувствуя ее дрожь, Саша сорвал с себя пиджак и укутал любимую

– Ложись, согрейся, все сейчас узнаешь.

Он уложил Милу в кровать и сел рядом. Из его сбивчивого рассказа Мила поняла только одно – мать Саши запретила ему встречаться с ней, взрослой и опытной женщиной. Материнское ли чутье или донос знакомых раскрыли ей глаза на чувство сына, было неизвестно. Но в тот памятный вечер она устроила сыну грандиозный разнос и, взяв отпуск, поместила под домашний арест. Из дома его не выпускали. На консультации и экзамены конвоировали. Сегодня оба, и отец, и мать, пасли выпускника до последнего. Едва они ушли, Саша сбежал от одноклассников и примчался к ней. Девушка слушала и рыдала от счастья. Обожатель целовал ее глаза, слезы, руки. Мила помогла ему раздеться, забралась вглубь кровати и позвала: «Иди ко мне!» И снова были жаркие объятия, клятвы в любви и верности вперемежку со слезами. Время потеряло счет и остановилось. Весь мир вертелся вокруг них, влюбленных и счастливых.

– Я тебя боготворю, – хмелел от ласки Александр. – Когда-нибудь непременно нарисую тебя спящей. Жаль, что не сегодня – времени в обрез, – он посмотрел на светящийся циферблат. – Мне пора – поезд через три часа.

– Ты уезжаешь прямо сегодня?!

– В училище нужно прибыть послезавтра, – голос парня дрогнул. – Это армия.

– Ненавижу это слово.

– Привыкай. Я не шутил, говоря, что ты будешь офицерской женой. Для начала. А там будет видно. Уверен, жизнь готовит нам много сюрпризов – не прозевать бы.

– Я незаметно приду на вокзал.

– Не вздумай! Нам не хватает только сцены с мамой!

– Она что-то замышляет против меня?

– Против наших встреч. Но тебе лучше об этом не знать.

Саша прижал ее к себе последний раз, выскользнул из-под одеяла и пообещал:

– Как приеду, напишу! Нет, когда зачислят. И потихоньку пакуй чемоданы – мне через полгода восемнадцать.

Ушел он, как и появился, через окно. Мила завернулась в одеяло и долго смотрела вслед своему юному счастью. Бог весть, что день грядущий ей готовит. Разлук она боялась пуще смерти. Оставалось лишь верить и ждать. В отпуск девушка ехала неохотно, боясь, как бы письмо от Саши не затерялось без нее.

Дома особых изменений не было. Леся вела хозяйство, отец работал, двойняшки набирались сил после выпускных экзаменов и ни шатко ни валко готовились к поступлению в техникумы. Высшее образование обоих не интересовало. Они давно определились с выбором рабочих профессий и точно знали, что Верхний Стан то место, где им предстоит жить вечно. Глядя на Ваню, Мила думала об Александре. Какие они разные: брат-трудяга с детства бегал к отцу в шахту и был уверен, что с годами займет его место и станет горным мастером смены. Его непритязательность и приземленность Милу раздражали. Другое дело Саша – талантливый, напористый, целеустремленный – он постоянно строил планы на будущее и не собирался останавливаться на достигнутом. Анна зазывала внучку к себе на ягоды и парное молоко, но подобные мелочи ее давно не интересовали. К концу второй недели Мила сбежала в Ломов. Письма от Саши все еще не было. Девушка исправно проверяла почтовый ящик утром и вечером, но он неизменно был пуст. На все расспросы почтальон лишь пожимала плечами. От переживаний и недосыпа голова Милы шла кругом. Она ведь даже не успела спросить, в какой город уехал избранник. Ее любовь была распята подлой неизвестностью. Дни тянулись еле-еле, словно она шла в гору с тяжелой ношей за спиной. И этой горой была Голгофа. У каждого она своя. Но финал почему-то одинаков для всех. А поскольку в жилах земных жителей течет обычная кровь, воскрешение исключалось. Неужели у любви тоже нет будущего?

Порыв ветра распахнул окно художественной мастерской, и на огромное блюдо, которое расписывала Мила, свалилась разлапистая пятерня клена. Она сочла это знаком судьбы. Быть может, дома ее ждет письмо от Саши? Время как назло остановилось. Художница положила лист в ящик стола и окаймила золотом гроздья рябины. Маня застыла за ее спиной, любуясь рисунком.

– У тебя, Людок, глаз – алмаз. А сама ты – чистый самородок.

– Вам нравится? – оживилась напарница.

– А то. Не завернул бы твой шедевр Степаныч – ему одни трофеи подавай.

– Подарок жене директора.

– Тогда в самый раз, – Маня вернулась на свое место. – И чего это у нашего начальства такая гигантомания? Если ваза, то с них ростом. Если блюдо – с колесо.

– Начальство любит размах, у них гостей как ягодок на грозди, – беременная Светлана с трудом выбралась из-за стола и пришла посмотреть на Милину работу. – Я бы сама от такого подарка не отказалась. Люд, ты бы мне тоже что-нибудь расписала, а то выскочишь замуж, пока я рожать буду, и памяти никакой не останется.

– Аиста на чашку что ли? – улыбнулась Мила. – С Колькиной физиономией.

– Я не возражаю!

– И заварочный чайник с твоим портретом на коляске, – пообещала коллега.

Светлана захлопала в ладоши и обняла Милу:

– Тогда я в бухгалтерию, за расчетом, а потом за тортом в магазин. Скажите Степанычу, чтобы задержался – Колька принесет коньяк с лимоном.

Мила отодвинула в сторону блюдо и выставила заварочный чайник и три чашки.

– Нешто к вечеру успеешь? – изумилась Маня.

– Работы тут часа на два, – усмехнулась напарница. – Дорога ложка к обеду.

К концу смены сервиз был расписан. Степаныч восхищенно посмотрел на подопечную и похвалил, как умел:

– Руки у тебя, девка, золотые. И мозги не набекрень.

Маня бережно уложила подарок в коробку и перевязала ленточкой. Освободив стол, она застелила его чистой бумагой, поставила тарелки, достала приборы и салфетки.

– Неси, Степаныч, стаканы, – в ожидании застолья потерла руки женщина. – Я за водой спущусь, а ты, Людмила, разложи красиво колбасу и сыр – у тебя это лучше выйдет. Колька еще сома копченого припер – глянь, что с ним сделать.

Степаныч вышел, Маня в цветок вылила из чайника прежнюю воду. Мила достала продукты и развернула рыбу. Внезапно ее бросило в дрожь. В глазах потемнело, пот покатился градом, стало нечем дышать. Она едва добежала до окна и дрожащими руками распахнула обе створки разом. Жадно глотнув свежего воздуха, прислонилась к косяку. Маня подошла, усадила ее на стул и протянула стакан. Девушка взахлеб выпила всю воду.