Обратная сторона долга

– Костя, поставка продовольствия будет через неделю во вторник, путь у них прежний, через мост. Партия будет большая. Если все пройдет хорошо, вы будете обеспечены продуктами до самого лета.

– Фрицы точно не поймут, что это ты передала информацию?

– Точно, не переживай. А теперь забирай картошку и уходи, патруль только что прошел по улице, следующий будет через полчаса. Ты должен успеть добраться до просеки.

Темная фигурка коренастого мужчины с большим мешком за плечами быстро промелькнула мимо меня и скрылась за дверью.

Аня тихо улеглась в свою постель.

– Ань, – проговорила я.

Анька подскочила, как ошпаренная.

– Я думала ты спишь!

– Да нет, я услышала ваш разговор. Это партизан?

– Много будешь знать – скоро состаришься.

– Как тебе удалось узнать о времени прибытия продовольствия?

– Ну, ты вчера видела, что мы пили только шампанское? А немцы очень любят красное вино. Значит, оно просто у них закончилось. А раз закончилось, значит, скоро должна быть поставка. Я спросила у проходящей официантки, нельзя ли принести бутылку, но Фридрих ответил мне, что я смогу выпить вина только через неделю в среду. А раз в среду, то поставка придет во вторник. Вот так, не вызывая подозрений я и добываю нужную информацию.

– Ну ты даешь! – я восхищенно смотрела на эту красивую и такую невероятно умную девушку.

– Ничего сверхъестественного, просто логика, – улыбнулась она мне. – А теперь ложись, есть еще время поваляться. Сегодня будет трудный день.

– А что сегодня такого особенного?

– Сегодня день рождения у Габриеля. У нас так заведено, что на каждый день рождения офицера я готовлю танцевальный номер. Немчура заказывает, что хотел бы увидеть на свой праздник, я исполняю. На день рождения Фридриха это был номер с средневековым танцем, Алекс отказался от представления, приезжий штурмбанфюрер СС как-то заказал мне ландлер, в общем у кого что болит как говорится. Сегодня Габриель.

– Тьфу, и как ты такое выдерживаешь!

– А так, Катенька. Пока все будут веселиться на дне рождения, а это будет большая часть офицерского состава, часть гестапо и комендатуры, основные силы патрулей будут сосредоточены вокруг театра и наши смогут вынести с завода патроны и передать партизанам. Вот так и выдерживаю, Катюш, так и выдерживаю, – проговорила Аня с грустью в глазах. – Танцую, а сама представляю количество патронов, которое получат наши мужики. Это стоит любых жертв, понимаешь?

Я кивнула в ответ и спросила:

– Ну а что фон Вольф хочет сегодня увидеть?

– Да танец восточной красавицы, – она зевнула и потянулась. – Покручу пупом перед этим гадом за несколько сотен патронов, делов-то, – она изобразила круговое движение бедрами и расхохоталась.

– Ой не могу, Ань, мне бы твой подход ко всему этому кошмару! – я схватила подушку и запустила в свою новоиспеченную подругу.

Еще немного поболтав, мы притихли, и каждая задумалась о своем. Анька, наверное, переживала о том, насколько успешно закончится сегодняшняя операция. А мне покоя не давала мысль о том, получится ли у меня окрутить Алекса. Хотя было видно, что я его заинтересовала, все же полной уверенности в успешном продвижении у меня не было.

Ход наших мыслей прервал приход матери Ани. Мария Дмитриевна зашла, держа в руках кувшин с молоком.

– А, проснулись уже, вертихвостки мои, – тяжело дыша она стала снимать старую стеганую фуфайку. – Сейчас молочка спарю вам и пойду к Марфе, захворала уж больно она, второй день не встает, побуду у нее пока. Не дай бог помрет еще, помочь то некому ей. А так глядишь и выхожу ее. Вы тут справитесь без меня?

– Да, конечно справимся, мамочка! – Анька подскочила и крепко обняла свою пожилую мать.

У меня на глаза навернулись слезы. Я так скучала по своей маме! Еще хоть разок, последний разок обнять бы ее и прижать к сердцу, вдохнуть ее такой родной запах, сказать ей, как сильно я ее люблю. Попросить прощения за все обиды, какие я по своей глупости нанесла ей. «Мама! Моя милая и дорогая мама! Ну почему ты так рано меня оставила? Ничего, я устрою этим скотам фашистским! – подумала я. – Я все сделаю, чтоб отомстить за своих родных, которые той злополучной ночью погибли при бомбардировке нашего поселка!»

Встав с постели и накинув на плечи пальто я вышла на крыльцо. Мне срочно нужно было вдохнуть морозного свежего воздуха, иначе я завыла бы, как белуга. И только зимний воздух наполнил мои легкие, как мне стало свободнее дышать! Почему-то пришло понимание того, что мне нетрудно смириться со своим заданием, до сегодняшнего утра, как мне казалось, камнем лежащего на моих плечах. Нет, я справлюсь! Справлюсь ради тысяч тех детей, у которых еще живы их матери. Справлюсь ради тысяч тех детей, которые уже их потеряли в этой кровавой войне. И когда-то, когда закончится эта проклятая война, какая-нибудь смешная девчушка с веснушками на щеках обнимет свою маму, а я буду знать, что это и благодаря мне тоже! Что я, так рано потерявшая своих родителей, не осталась в стороне, а внесла вклад в победу над черной смертью, пахнущей порохом и дымом. Посмотрев на восходящее солнце я поняла, что именно сегодня родилась новая девушка Катя и нет ей более пути назад.

Спустя мгновение на порог вышла Мария Дмитриевна и, с испугом схватив меня за плечи, втолкнула в дом, пробурчав при этом: «Ишь ты, на морозе стоит! Заболеть поди еще не хватало». А я повернулась и прижалась губами к ее морщинистой старенькой щеке, пахнущей мятой и вереском, и тихим шепотом сказала «спасибо», мысленно обращаясь к своей маме. Как будто эти слова были сказаны для нее, словно через эту старенькую женщину она меня слышала, слышала и прощала за все. Потом так же быстро я прошла в комнату и закрыла с улыбкой дверь за Марией Дмитриевной.

Анька сидела за столом и с аппетитом уплетала пирожок, запивая его горячим молоком. Посмотрев на меня, она перестала жевать.

– Чего случилось? – спросила она озабоченно.

– Ничего, все просто отлично.

– Да ты какая-то странная.

– Нет, правда, все хорошо, думаю о вечере сегодняшнем, что сыграть то мне сегодня.

– Аааа, – протянула она, подозрительно на меня косясь, затем добавила серьезно, – похоронный марш сыграй.

Мы переглянулись и залились громким хохотом.

– Ладно, а теперь серьезно. Кать, по поводу вчерашнего твоего лязганья зубами в сторону фон Вольфа.

– Аня, все теперь будет по-другому, не переживай. Я справлюсь.

– Я тебя очень прошу, не дерзи Габриелю. От того, насколько у нас налажены отношения в театре с приходящими немцами, зависит многое. Ты же понимаешь? Фон Вольф занимает второе место по статусу после Алекса, но если Алекс человек чести, то фон Вольф полная противоположность ему. Это черт, Кать! Понимаешь? Черт!

– Второе место говоришь, – я задумчиво погладила лоб.

– Да. Я с ним в хороших отношениях, поскольку мне покровительствует Фридрих, а они с Габриелем дружат. Поэтому в твоих интересах скорее найти подход к Алексу кабы не бежать потом от этого волка, черт бы его побрал. А теперь давай собираться, нужно еще подогнать костюм, украсить зал, дел невпроворот.

Через полчаса за нами заехал Сашка.

– Ну чего, Анюта, готова крутить пупом перед фрицем? – розовощекий парень улыбался во весь рот.

– Да ну тебя, – Анька запустила снежком в смеющегося парня и надула губы.

– Да ладно тебе, не дуйся ты, – крутя руль машины он посмотрел на меня. – Она просто наше спасение, на самом деле. Она такую информацию порой вытягивает из этих самовлюбленных фрицев, я просто диву даюсь, как у нее это получается. Не девка, а клад!

– Да я уже это поняла, – улыбнулась я в ответ.

Машина подъехала к театру и мы, собрав пожитки, зашли внутрь. Анька принялась подгонять костюм под свою фигуру. Я же села разучивать никак не поддающийся кусок из произведения Вагнера. Вокруг все суетились. Официантки бегали и расставляли столы полукругом. По задумке во время танца именинник должен был сидеть в центре на стуле, украшенном по типу трона, а восточная красавица в лице Ани исполнять перед ним свой танец.

За час до того, как гости начали собираться, приехал Фридрих и подошел к Ане. Они начали живо о чем-то спорить. Аня отчаянно жестикулировала, хватала немца за руки и, как мне показалось, была в отчаянии. До меня долетали обрывки фраз, услышав которые я поняла, что речь шла обо мне. Решив не теряться в догадках, я подошла к этой дискутирующей парочке:

– В чем дело? – спросила я.

– Майор фон Вольф… – начал было говорить Фридрих, но Анька его перебила.