Душа просила рассказать. Первый выпуск

Жили – были две сеструльки – ножульки. Гладкие, да розовые. В общем – красавицы. Звали их: Левая и Правая. Вместе росли, учились делать первые, несмелые шаги, плескались в речке, зарывались в песок. Даже обувались одинаково. Обуют мягкие домашние тапочки, в виде собачек. « Шорк. Шорк» по полу. В тапочках им тепло и уютно по – домашнему. Обуют синие в белый горошек, резиновые сапожки. «Шмяк. Шмяк» по лужам. Брызги в разные стороны. Сухо и весело им в сапожках. А обуют черные замшевые туфли на высоком каблуке. «Цок. Цок» по лакированному паркету. Идут не спеша, торжественно и гордо. Женщины, одним словом.

Вечером улягутся рядом и шушукаются. Так было до той поры, пока Правая не услышала по телевизору, что у нее шире шаг. Возгордилась она. Возомнила себя главной и перестала дружить с Левой. Та очень сильно переживала, даже плакала украдкой и в итоге сломалась.

Врач наложил гипс на всю Левую и велел лежать, не двигаться. Послушно лежала она дни и ночи, недели и месяцы. Ее лечили, ласковыми словами называли, берегли, а она не выздоравливала. Рядом с ней все эти месяцы пролежала Правая и поняла, что без Левой она никуда. И никакая она не главная. Попросила прощения у сестры, погладила ее легонько пальчиком. Левая повеселела и быстро выздоровела.

«Шлеп. Шлеп» обе нагишом, громко смеясь, побежали в ванную комнату. Водные процедуры перед сном – их любимое развлечение.

Лилия Ёж

УГОЛЬКИ

Два черных братца уголька сидели в самом темном углу сарая и мечтали увидеть свет.

– Неужели мы так и просидим здесь всю жизнь? – спросил один уголек у другого. Второй только собрался ответить, как его перебила серая мышь, забежавшая в сарай погреться:

– Конечно, просидите. Люди уже давно не топят печки.

– Не может быть. Мы появились на свет, чтобы дарить людям тепло. Они просто о нас забыли, – подал голос второй уголек.

Мышь лишь хихикнула в ответ и принялась расчесывать лапками мокрую шерстку на боках.

– Нам нужно как – то выбраться отсюда. Давай попросим мышь вынести нас из сарая, – предложил один уголек другому.

Братья дождались, когда мышка закончит расчесываться. Они были воспитанными угольками. И попросили ее вынести их на свет. Мышка осторожно взяла угольки зубами. Они противно заскрипели угольной пылью. Ей захотелось выплюнуть их, но она тоже была воспитанной мышью, поэтому удержалась и вынесла угольки из сарая.

Оказавшись на улице, братья зажмурились. Все вокруг было белым и искрящимся на солнце. А когда их глаза привыкли к свету, они увидели деревья, ветви которых чуть прогнулись под тяжестью мокрого снега; дом с двойной крышей – черной и сверху белой.

Они смотрели на маленьких людей с красными носами и щеками. Мальчик и девочка катали из снега большие шары, потом поставили их друг на друга и вскоре у них получился снеговик.

Мальчик побежал в дом, выпрашивать у мамы морковку для носа. А девочка искала из чего сделать снеговику глаза. Вдруг она увидела две черные точки на белом снегу возле старого сарая. «Угольки!» – обрадовалась девочка и поставила их в углубления на голове снеговика.

Вернулся довольный мальчик с морковкой. Из нее вышел отличный нос: длинный и яркий. Мама выбежала из дома, кутаясь в длинную шаль. Она подошла к снеговику и залюбовалась им:

– Ой! Какой у вас снеговичок симпатичный. Взгляд у него как у живого.

Братья угольки улыбнулись друг другу, от чего показалось, что снеговик подмигнул.

Наталья Анисимова

ПЕРЕЗАГРУЗКА

– Мамочка! Давай погуляем немножко, мы в саду совсем не гуляли. Вот у Ваньки спроси! Смотри, как на улице тепло! – уговаривала Машка, повисая на и без того тяжелой материной сумке.

– Маша! Нет! Ужин готовить нужно, скоро папа с работы придет. А еще у меня уроков море и тетрадей две пачки, – не поддавалась на уговоры дочери Ася.

– Мам, а ты мультики включишь? – перебил сестру Ванька.

– Включу, – пообещала мать.

– А почитаешь? -не унимался ребенок.

Но что за жизнь, – с горечью думала Ася, – оставляя без ответа вопрос сына. Работа-работа-работа… А дома практически то же самое… работа-работа-работа…

– Аська! – услышала она радостный крик и, обернувшись, увидела спешащую к ней Ирину, соседку, с которой они последнее время приятельствовали.

Ирина, как всегда, выглядела потрясающе: шикарный брючный костюм, модная стрижка… Ася глянула на свою юбку, которой сто лет в обед, и поправила прядь волос, выбившуюся из фигушки, как немилосердно мама именовала её причёску.

– Привет, дорогая! Сто лет тебя не видела, – затараторила Ирина, – ты как всегда- вся в работе. Пойдем ко мне, посидим немножко, мои в деревню уехали, я пирожки пекла.

– Нет-нет нет! – запротестовала Ася- У меня столько дел.

– Иди, мамочка, – радостно поддержали дети, – а мы во дворе погуляем.

Воодушевленная поддержкой детей, Ирина подхватила Асины сумки и направилась к своему подъезду.

– Ладно, ненадолго, – нехотя согласилась Ася.

В доме у Ирины было уютно, чисто, пахло пирогами.

– А давай выпьем, – все еще не веря, что ей удалось заполучить приятельницу в гости, – предложила хозяйка и, не дожидаясь ответа, достала бутылку вина.

После бокала вина стало тепло внутри. И мысль, которую Ася все никак не могла додумать, вновь явилась к ней: вот вроде все есть у меня… муж-семья-дети, квартира-машина-дача… и все, как надо, все, как у людей… но отчего последнее время не хочется идти домой… отчего так тоскливо…

Ирина трещала без умолку, рассказывая последние новости, кто родился-крестился-женился, совершенно не замечая, что Ася давно уже не с ней.

– Слушай, – отвлекая Асю от невеселых размышлений, обратилась к ней Ирина, – я тут твоего недавно видела… с Люськой… с цветами такой…

До Аси с трудом доходил смысл услышанного:

– С Люськой? – тихо переспросила она.

– Ну да… С Люськой… Ты же знаешь, она ни одного мужика не пропустит… Ты чего, – вдруг оборвала себя Ирина, – не знала что ли? Ой… да ты не расстраивайся, все мужики-козлы.

Ася резко встала и засобиралась домой.

– Ась, ну пока-пока! Ты заходи еще, так посидели хорошо, – попрощалась с приятельницей Ирина.

Ася вышла на улицу и с удивлением обнаружила… по-прежнему светит солнце, бегут ручьи, во дворе на лавках сидят старушки, бегают дети… как будто ничего не произошло… а её мир рухнул, и то, что казалось незыблемым и вечным, разлетелось на тысячи разноцветных осколков.

Она позвала детей, они подбежали и, только глянув на мать, безоговорочно пошли домой.

Едва переступив порог дома и кинув сумки, Ася бросилась в ванную и, включив воду, зарыдала… Она не слышала, как кто-то звонил, как дети стучали ей в дверь. Когда первый приступ прошел, она умылась ледяной водой и вышла. Дети испуганно смотрели на мать.

– Мам, ты заболела? – ужаснулась Машка

– Ты ложись, – заботливо предложил Ванька

– Папа звонил, – вспомнила Машка, – он сказал, что улетает в командировку на несколько дней. Срочно. Он позвонит из аэропорта.