Смог над Азерой. Червивое яблоко 1

– Извините за бесцеремонное вторжение, господин Азерски. Я хотел лишь удостовериться, что Вы благополучно добрались до корабля. С удовлетворением констатирую, что у Вас все в порядке. Более того, рад заметить, что… э-э… с тех пор, как мы расстались, Вы не теряли времени даром. Во всех смыслах.

– Благодарю, сэр.

– У Вас очень красивая спутница. Вы сибарит. Простите старику вмешательство не в свои дела, но это не помешает Вашей миссии? Нет? Хочу спросить, Вам что-нибудь еще от меня нужно?

– Нет, сэр. Еще раз благодарю Вас. Эта Ваша забота… она выглядит очень-очень, как бы это сказать поточнее, трогательной.

– Но, может быть, какие-нибудь вопросы? – настаивал Координатор, откровенно любуясь насупленной девушкой и не обращая ни малейшего внимания на ее неприкрытую враждебность.

– Ну, разве что, один. Не по делу. Из чистого любопытства. Во время нашей последней беседы… короче, все эти разговоры о монополии на правильное мнение, "государство – это я", и все такое… надо ли понимать Ваши слова так, что точно такого же мнения придерживаются все без исключения члены Имперского Совета?

Координатор с наслаждением расхохотался.

– Разумеется, друг мой, разумеется.

– И Вы тоже действительно не прочь стать автократом?

– Естественно. Вас это удивляет?

– В какой-то мере. По отношению к Вам. Вы не тупой финансист. И не политикан. Насколько я могу судить, Вы политик. В Вас чувствуется культура. Вы не можете не знать истории. Все автократические режимы кончали плохо. Вспомните, хотя бы, судьбу первой империи, когда Координаторы, которые были в те времена даже не аристократами, а слугами, чиновниками при императорах, свергли своих выродившихся владык.

– Да, автократические режимы в исторических масштабах были действительно недолговечны. Отсутствие прилива свежей крови, дорогой мой. Все автократические элиты действительно вырождались. Но сейчас другая эпоха. Вы практик, человек действия, а не мыслитель. Вы просто не представляете себе, как сильно НБР перевернула, я бы даже сказал, э-э… вывернула наизнанку все наши представления о закономерностях развития природы и общества. Вырождение – это сегодня не актуально, уверяю Вас.

Девушка подскочила на стуле и явственно выругалась.

Координатор усмехнулся снисходительной, все понимающей и всепрощающей улыбкой.

– Мы совершенно засушили Вашу очаровательную спутницу своими умными разговорами. Кстати, она напоминает мне кого-то очень… вот только никак не могу сообразить… Как зовут эту красавицу? Лайза?.. М-да, потрясающе! Это имя к ней очень идет. Ведь Вы, Лайза… э-э… с Земли, не правда ли? Впрочем, нам пора кончать, у меня появилось одно срочное дело. Исполнители – это такой народ, господин Азерски… За ними, знаете ли, нужен глаз да глаз.

Координатор отключился.

– К-козел! – рявкнула Лайза. – Вырождение ему, мерзавцу, не грозит! Да и Вы тоже хороши: "выглядит трогательно"!

– У нас с господином Координатором сложные взаимоотношения, – улыбнулся Рекс.

– Вы себе и не представляете, насколько, – отпарировала Лайза. – Так вот. Как я уже говорила, у меня нет никаких верительных грамот, сударь, но Сергей, я имею в виду Кулакоффа, сказал, что они мне и не понадобятся. А я Вас сразу узнала, хотя и не видела очень давно. Лет, наверное, с шестнадцати. Ваших.

– К стыду своему должен сказать, что я Вас совсем не помню, Лайза, – сказал Рекс. – А должен бы. Ведь Вы не землянка, Координатор ошибся, не правда ли? Вы азерка? Мы что, вместе учились? Впрочем, что это я несу? Между нами такая солидная разница в возрасте, что я, вероятно, в те годы Вас просто не замечал.

– Что верно, то верно, – грустно улыбнулась Лайза. – Разница в возрасте между нами более чем солидная. И в каком-то смысле Вы меня и в самом деле не замечали. И вот еще что, сударь… Не нужно на меня так смотреть. Нам долго находиться вместе, и лучше обо всем договориться сразу же, так сказать, на берегу. Вы очень привлекательны, я имею в виду, в сексуальном смысле. Очень. Но я… я безумно усталый и надломленный, а может быть, и вообще сломленный человек. Пусть эта красивая телесная оболочка не обманывает Вас. Во мне нет ничего женственного, поверьте. А если бы и было, то, вне всякого сомнения, я стала бы подругой Сергея. То есть, – вдруг смешалась и покраснела она, – то есть, я хочу сказать, что могла бы… надеялась бы, что могу ею стать. Я не была бы с Вами так откровенна, поймите, если бы Сергей не сказал мне, что Вы в любой момент можете отправить свой фант в мой мозг и узнать обо мне всю подноготную, причем безо всякого компьютера. И я Вас прошу, я Вас очень прошу никогда, ни при каких обстоятельствах этого не делать. Не затрагивайте мою память. Уверяю Вас, так будет лучше для нас обоих.

– Ну вот, – рассмеялся Рекс, – так всегда. Стоит положить глаз на девушку, как тотчас и оказывается, что кто-нибудь из твоих лучших друзей уже перебежал тебе дорогу. Прямо рок какой-то. А что касается моих мифических возможностей, то Серж всегда был склонен их, мягко говоря, преувеличивать. И уж во всяком случае, я ни за что не сделал бы ничего подобного без Вашего на то разрешения.

Уж так-таки? – Лайза с сомнением покачала головой. – Не могу Вам поверить. Соблазн велик… а если еще и для пользы дела? Это хорошее оправдание. Человек с таким даром, возможно, чувствует себя богом. Во всяком случае, я знаю людей, которые немедленно запустили бы в меня щупальца, высветили каждый уголок, накололи меня на булавку и принялись препарировать… Ужас… Ужас…

– Это не дар. Это проклятие, – тихо сказал Рекс. – Все намного хуже, чем Вы можете себе представить. Сознательно я никогда не нарушу подобный запрет. Хотите – верьте, хотите – нет, но это сущая правда. Для этого мне пришлось бы совершить над собою чудовищное насилие. Но все дело в том, что в критические моменты со мною происходит нечто такое… я никак не могу разобраться… разве что, Серж… да… вся надежда на него. Я вовсе не хочу сказать, что действую тогда помимо своей воли. То есть, вообще-то говоря – да, но… Поймите, все это постоянно во мне усиливается. Боюсь, что в каком-то смысле я рискую потерять человеческое лицо.

Лайза задумчиво покачала головой.

– Кажется, я больно задела Вас, извините. Все, что Вам следует знать, находится у меня в голове. Это отдельный, заблокированный от моего сознания файл, я даже не знаю в подробностях его содержания. Сергей сказал, что я просто должна подключиться к Вашему фанту. Он есть в этом компьютере? – Лайза показала на лежавшие на столике сенсоры. Рекс кивнул головой. – Прекрасно. Я воспользуюсь им, с Вашего позволения?

Отбросив волосы назад, Лайза обнажила серебряные контакторы, надвинула на них сенсоры и включила компьютер. Несколько мгновений она сидела, закрыв глаза, потом протянула сенсоры Рексу. Едва Рекс подключился к компьютеру, как его будто бы молнией пронзило озарение.

– Ах, так, – сказал он, – вот оно что. Вот, значит, какие игры Вы затеяли, господин Координатор.

– Очень-очень трогательно, не правда ли? – не удержалась Лайза.

– Минуточку, – задумчиво пробормотал Рекс. – Вы, случаем, не знаете интерстарнетовского адреса клиники?

– Знаю, а что?

– Нужно немедленно связаться с нашими друзьями. У них могут быть неприятности, их нужно предупредить, а их обязательно заблокируют. Я не знаю, кто Вы, и знать не хочу, я ничего не спрашиваю, поймите, но вот Координатор… похоже, он узнал Вас… Ваше тело. Да, вот еще что. Серж велел мне наблюдать за Вами. Как Вы сейчас себя чувствуете в этом теле?

– Как червяк в яблоке, – сказала Лайза с отвращением. – Как червяк, червяк, червяк…

5

Кулакофф рывком сбросил с себя одеяло и сел на постели. В ячейке была кромешная мгла, но в этой мгле угадывалось движение.

– Кто здесь? – крикнул Серж.

Огромная ладонь опустилась ему на лицо, зажимая рот, и сердитый голос Шульца просипел в ухо:

– Тише, ч-черт! Вставайте и одевайтесь.

В ячейке зажегся свет, и Кулакофф увидел выглядывающую из-за широченной спины Шульца встревоженную физиономию Фукса.

– Живее, мэтр, живее. Нельзя терять ни минуты. Уходим.

– Что, черт возьми, случилось? – спросил Кулакофф, торопливо одеваясь.

– В клинике заблокированы все системы связи с внешним миром, – просипел Шульц. – Вы понимаете, что это означает? Думаю, у нас не более трех – четырех часов. А то и меньше.

– А где Лайза?

Соратники с недоумением уставились на него.

– Без Лайзы я не двинусь с места, – решительно заявил Кулакофф. Шульц развернул Фукса лицом к выходу и легонько подтолкнул в спину. Фукс исчез, но тут же в просвете люка возникла его растерянная физиономия.

– Ее нет на месте, и будь я проклят, если знаю, куда ее посреди ночи черти унесли.

– Она наверняка на смотровой площадке, – сказал Шульц. – Пошли, пошли, это почти по дороге.

Шульц стремительно мчался впереди. Следом, чуть ли не наступая биопу на пятки, вприпрыжку поспевал Фукс. Замыкал процессию еще не вполне проснувшийся, и потому зевавший во весь рот, Кулакофф.

Пока что им везло. На всем пути, а пройдено было уже немало коридоров, им не встретилось ни одного охранника, и это, по мнению Кулакоффа, было странно. По всей видимости, Шульцу это тоже не нравилось. Он сунул руку в карман и извлек оттуда какую-то странную штуку, похожую на рукоятку карманного игломета. Фукс в ужасе шарахнулся в сторону.

– Нейронный нож?