С точки зрения вечности. Sub specie aeternitatis

– Да ты объясни подробнее, в чём там дело.

– Интересно, Василий, можешь мне поверить. С Димкой и Валерой мы давно уже вместе работаем, остальных собрали с миру по нитке по мере возникновения необходимости в тех или иных специалистах. У нас два крупных направления исследований, и внутренне оба этих направления связаны между собой. Первое – адаптация, моя дипломная тема, а вторая – феномен творчества, исследования различных психофизических свойств и состояний творческих людей.

– Ну, да, темы интересные, а какая между ними может быть связь, я что-то не догоняю?

– Видишь ли, Василий, я глубоко убеждён, что гений – это не отклонение, а норма. Это то, чем всё стремится быть, а вот так называемая «серая масса» – это недоразвитие. Начал-то я, как спортивный врач, с адаптации. Потом мы заметили, что у группы талантливой молодёжи из академии художеств, показатель уровня адаптации выходил стабильно выше по всем тестам. Мы заинтересовались этим феноменом и продолжили работу только с ними…. Но проводя исследования по адаптации человека к непривычным условиям существования, мы столкнулись с тем, что на последнем этапе идёт спад уровня адаптации вследствие ожидания окончания эксперимента. В клинических условиях мы не могли понять до конца некоторых важных вещей. Тогда пришла идея о необходимости длительного эксперимента в естественных условиях. Год, возможно, больше. Мы сами составляем группу добровольцев, при этом у каждого из нас, кроме общего, есть ещё собственный научный интерес и специфические задачи. Мы и место нашли – небольшой посёлок на берегу Белого моря. Мы с Димычем уже ездили туда на разведку. Сейчас мы пишем проект, под который нам уже обещано финансирование. Сейчас все исследования, связанные с изучением человека и его адаптивных возможностей, имеют мощную поддержку. Мы удачно вписались в эту струю, так что в ближайшем будущем я готовлюсь надолго выпасть из привычных условий цивилизованного мира. Не представляешь, как я жду этого времени!

– Да, звучит заманчиво.

– Сейчас такое время, когда один человек не может быть специалистом во всём, как в древности. Объём знаний стремительно расширяется, фундаментальные знания обновляются. Поэтому в нашем коллективе собраны специалисты различных отраслей. Ты сам подумай: коллектив молодых перспективных учёных – разве не здорово? Как говорил Платон, система это нечто большее, чем сумма её частей. Для меня такой способ работы и существования оказался необычайно плодотворным. Мне было бы очень приятно, если бы ты по окончании учёбы присоединился к нам. Хорошего программиста-электронщика нам как раз и не хватает. И с материальной точки зрения – всякие там надбавки – очень выгодно.

– Ты меня вербуешь?

– Вербую. Но у тебя ещё есть время подумать… а этот Паша Разин, он, правда, большой корифей в физике?.. Я сейчас как богатырь на распутье… Меня в данный момент интересуют три темы: тема выживания в новых и неблагоприятных условиях, резервы человеческого организма и психики, вторая – природа творчества, теория и практические разработки – для поддержания здоровья здоровых и восстановительное лечение для больных. И третья – партнёрство. Это новое для меня направление. Меня попросили в качестве консультанта поучаствовать в одном интересном эксперименте. Там было несколько пар. Для них проводился портретный тест: несколько портретов известных женщин и мужчин с соответствующим набором психических черт. Сначала каждая из женщин пары выбирала свой тип – и себя, то есть женщину, и своего партнёра. Потом, отдельно, выбирали мужчины. И вот те пары, где отношения по другим тестам были оценены как наиболее гармоничные, безошибочно выбирали «свою» женщину и «своего» мужчину среди множества предложенных вариантов. Со стороны это выглядело как чудо.

Время шло. Лагерь спал. Ночь перевалила за середину, а друзья всё никак не могли наговориться, перескакивая с темы на тему, вспоминая прошлое и пытаясь заглянуть в будущее, которое представлялось неведомым, прекрасным, бесконечным и обязательно связанным с горами.

– Вот почему люди идут в горы? – спрашивал Володя и сам же отвечал себе: – Потому что горы существуют. Горы с их суровым климатом и постоянными опасностями – отличное средство для формирования мужского характера, особенно в современном цивилизованном и сверхкомфортабельном мире.

– А эти зачем набежали? – Василий ловко изобразил одним жестом особенности женской фигуры и довольно хихикнул, но Володя никак не отреагировал на эту провокацию, разве что в глазах промелькнула тень улыбки, и продолжал:

– Эра альпинизма началась ещё в восемнадцатом веке с восхождения на Монблан. С тех пор люди упорно лезут в горы. Их манит величие и недоступность горных вершин, жажда познания скрытых тайн – тайн гор, вселенной, а также собственной внутренней сути, собственной души. Горы дают ответ на многие вопросы, но – берут за это дань. Знаешь, что говорит Рейнгольд Месснер…

– Слышали, слышали, живая легенда и гуру альпинизма!

– Да, так вот он говорит: «В горах я открываю мир заново». Да, и ещё желание бежать от цивилизации, бежать хоть на время от толпы, желание оказаться в одиночестве. Воспитание силы духа и веры. Это ведь правда: в горах тишина, иная тишина, нет всей этой суеты, здесь иные ценности, иной кодекс чести и манера общения. Помнишь, как шерп Гайлай замёрз вместе с Вилли Мерклем, потому что тот не мог идти дальше? И шерп остался с ним умирать. Это другой мир, жить без которого мы уже не можем. Да ещё сами горы, их живая сущность. И близость человеческой души к Богу. Горы – место молитвы Христа… Самой загадочной считается гора К–2 в Каракаруме… но вот все эти политические сложности… это территории индийских штатов Джаму и Кашмир, которые сейчас контролируются Пакистаном. Её называли Чогори, потом Годуин Остен. Её высота, измеряемая с помощью различных средств, в том числе и суперсовременных, колеблется, так что появилась версия, что эта гора… дышит, то есть двигается вверх – вниз с необычной скоростью.

Они ещё долго переговаривались в ночной тишине, но с течением времени паузы становились всё дольше, усталость брала своё, и некоторое время спустя их сонное дыхание вошло в резонанс с мощным сонным дыханием спящего лагеря.

Порядок в лагере был заведён следующий: раньше всех вставали трое дежурных, которые разводили костёр, ходили в посёлок за водой (обычно, ещё с вечера), готовили завтрак, а затем будили весь лагерь. Народ вставал и, одев на себя требуемый приличиями минимум, совершал пробежку, делал зарядку и окунался в море. Каждый день к этому ритуалы добавлялись какие-либо вариации. Затем все завтракали и отправлялись на скалы, за исключением нескольких девушек, которые придерживались свободного режима, а по совместительству являлись хранительницами очага. Тренировки длились до обеда, затем все возвращались в лагерь, отдыхали, развлекались, расслаблялись, а потом начинались теоретические занятия вперемешку с практическими, которые проходили обычно очень оживлённо и весело. По вечерам устраивались соревнования, спортивные игры, а когда темнело, все собирались у костра. Костёр разводили на полянке, подальше от палаток.

Вот, например, один такой день:

– Ну, вот, прошу! Ещё не верит! Да мы с Витькой такую стеночку в прошлом году за десять минут проходили!

Коля Архипов, для которого предназначалась эта тирада, откровенно захохотал, запрокинув голову. Женя Холмогоров, которого все называли просто Холмик, насупился и передразнил:

– Га-га-га, га-га-га – только и знаешь, что смеяться. Я просто сейчас не в форме. Могу я быть не в форме? Вить, ну, скажи ты ему!

– Женя – хороший скалолаз, – спокойно подтвердил Витя Хоричевский. Холмик, было, приосанился, но Колю Архипова не так-то легко было успокоить.

– Пустосмешка! Смех для мужчины – признак дурачины! Га-га-га, – ещё раз грустно передразнил Холмик и отвернулся.

– Мальчики, пейте чай, а то остынет, – вмешалась Парижанка.

Это было свободное время послеобеденного отдыха. Большинство ребят уже пообедали и расползлись по палаткам. Дежурные – Алёнка Крапивина и Родик Иссылаев – убирали посуду, Коля, Холмик, Витя и Миша расправлялись с остатками обеда, несколько девушек стирали на берегу.

– Миш, скоро ты насытишься? – вздохнула Алёна. – Мы так до вечера провозимся.

– Такая ваша доля, – опять рассмеялся Коля.

– А почему такое непочтительное отношение к начальству? – не переставая жевать, поинтересовался Миша. – И почему именно я? Разве я один…

– Другие уже чай допивают!

На это замечание Миша только хмыкнул и погрузился в глубокие размышления, а затем изрёк:

– Поскольку уж мы существуем, то предлагаю узаконить наш статус во избежание ущемления наших прав и дальнейших оскорблений. Предлагаю создать общество обжор – в самом лучшем и благородном смысле этого слова.

Архипов опять захохотал, но Женя всунул ему в рот остатки своего бутерброда.

– Можно назваться КЛЮПО – клуб любителей поесть.

– Ура! – закричали с берега.

– Золотилова, а почему ты кричишь «Ура»? – удивился Миша.

– Потому что я тоже вступаю в ваш клуб!

– Э, нет, женщин не принимаем.

– Дэвушка должен бить стройный, как горная козочка, – поддержал Мишу Женя, прищёлкнув языком.

– Миш, но в виде исключения – только меня и всё.

– Нет, нет и ещё раз нет! У меня патриархат.

– Но в виде исключения, – тихонько попросил Холмик.

– Ладно… Мальчонка, мы рассмотрим твою кандидатуру.

– Чего они так орут? – спросила Парижанка, высовываясь из палатки. – У меня предложение: кто нарушает тишину – штраф.

– Ирочка, деточка, – обратился к ней высунувшийся из соседней палатки Лёна Красовский, – тогда ведь придётся штрафовать всех подряд, тут ведь все орут с утра до вечера.

– Как ненормальные, – пробурчала Ира, скрываясь в палатке. Лёня помедлил немного, огляделся и полез за ней. Наблюдавший за этой сценой Архипов опять рассмеялся, и его смех прозвучал как-то одиноко в установившейся в лагере послеобеденной сонной тишине.

А на берегу в это время во всю шло веселье, главным образом по вине Резникова, который затесался зачем-то в женскую компанию и умудрялся не оставлять своим вниманием ни одну из девушек.

На высоком камне, свесив в воду ноги и распустив длинные влажные волосы, сидела Лена. Резников бродил внизу, разглядывая её со всех сторон, а потом громко и сочувственно произнёс:

– Шла бы ты домой, Пенелопа!

Девушки засмеялись и затихли, ожидая новой шутки. Лена тоже улыбнулась и посмотрела на себя в зеркальце, которое держала в руке. Секунда – и зеркальце уже у Василия.

– Васька, отдай! Разобьешь!

– Какие чувства – и всё из-за какого-то кусочка стекла, нет бы парнишку так полюбила, – проговорил Резников, пуская солнечных зайчиков во всех направлениях. Таня Трошкина, когда очередь дошла до неё, прикрыла ладонью лицо и замахнулась наугад кофточкой: