Легенды Амастриды

Помочь бы чем-нибудь!»
«Изволь, – сказал вояка,
И покажи мне грудь».
Засомневалась леди,
Но как откажешь тут!
И в темный переулок
Они уже идут…

Дальше текст стал еще фривольнее, и Рэн смутилась. Теперь вся эта прогулка казалась глупой детской выходкой, она встала и пошла к двери, Брайс бросился следом. В этот момент коротышка в засаленном камзоле взобрался на стол и заорал:

– Всем вина за мой счет! Давайте, друзья, погуляем перед смертью как следует! Пусть хейлям не достанется ни одной девственницы севера!

Одобрительный гогот был ему ответом, он слез со стола и проковылял к бочонкам с вином. Локтем он неосторожно задел Рэн и бросил на нее долгий взгляд.

– Будь трижды прокляты хейли, эти мерзкие выродки Черного бога, и их приспешники! – он грязно выругался и сплюнул. Рэн опрометью бросилась к выходу и упала бы в снег, если бы Брайс не успел перехватить ее. Рэн трясло, по щекам градом бежали слезы.

– Что с тобой? – Брайс пытался заглянуть ей в глаза, но Рэн отворачивалась.

– Он сказал это мне! – захлебываясь слезами, выговорила наконец она. – Я хейль!

И слова полились потоком, она рассказывала про возвращение Крэйна, про ночь пожара, про свое постепенное превращение… Брайс, ошеломленный ее словами, лишь крепче прижимал к себе девушку, давая ей выплакаться. Потом он бережно закутал ее в плащ и усадил на стену перед собой, взял в руки ее лицо.

– Послушай меня… В россказнях, которыми пичкают в таких тавернах, нет и половины правды… Хейли не чудовища, они тоже люди, только другие… Среди них есть и хорошие, и плохие…

– Откуда тебе это знать?

– Я знаю, Рэн! Я сам знаю в Тимбаре и Ситче хейлей, которые по благородству не уступят твоим северянам.

Смутно, пробуждающимся женским чутьем Рэн поняла, что он говорит о женщине, о женщинах… Неприятное чувство кольнуло в сердце. Но она отогнала его.

– Значит, для тебя я не отродье Черного бога, не мерзость, недостойная ходить по земле?

– Ты – человек, не свыкшийся со своим существом… ты научишься жить с этим… И Рэн… тебе не нужно никого убивать, когда произойдет обращение.

– Но Крэйн… – даже сейчас при упоминании о той ночи она содрогнулась.

– Крэйн хотел убивать, в этом все дело… Ты станешь сильнее и примешь другой облик, но это все равно будешь ты… самая лучшая девушка на свете…

Он наклонился к запрокинутому лицу Рэн, осторожно прикоснулся к мокрым щекам, боясь испугать ее, и властно, сильно поцеловал эти вздрагивающие, соленые от слез губы, они удивленно раскрылись ему навстречу…

До дворца они добрались в полной тишине, Рэн молчала. Он боялся спросить, что она думает, увидит ли он ее еще… Брайс верил в свою счастливую звезду, она свела его с Рэн, она не даст им разлучиться! У входа Рэн обернулась к нему, словно ждала еще чего-то, потом несмело сжала крепкую руку.

– Спасибо… за все… что выслушал меня…

– Рэн… – голос неожиданно охрип, будь он проклят! Неужели все, и она уйдет в свой дворец вот так!

? Я буду рада, если вечером найду тебя у стены… – она улыбнулась, – и если стража тебя не поймает…

В узкое стрельчатое окно Трэйд отчетливо видел Рэн и мужчину у ворот. Он не обнял, не поцеловал ее, но то, как Рэн коснулась его, сказало ему больше. Он с силой сжал кулаки. После той ночи в Рэн что-то неуловимо изменилось, но он любил ее, и ничто не могло этого поколебать. Он еще долго стоял, прижавшись к холодному стеклу лбом, борясь с яростью и ревностью. Ему одинаково сильно хотелось придушить Рэн и заключить ее в объятия. И убить ее спутника.

Рэн

Время неслось неумолимо, день пролетал за днем, и Рэн не успевала даже осознать этого. Всю последнюю неделю она жила словно двойной жизнью. Днем молодая королева была поглощена делами: нужно было починить крепостные ограждения, усилить стены, запастись провизией в убежище в самом сердце города. Она без сожалений рассталась с кованым сундучком, где хранились ее драгоценности; к чему они, если носить их ей не придется. На вырученные деньги ее военачальники наняли солдат с Южного Рога. Рэн сохранила только тонкую серебряную подвеску с диковинным кулоном, ее носила мама до самой смерти и оставила ей. Наемники с юга ее пугали, высокие, смуглые, всегда молчаливые, они заполонили город, и не будь войны, в следующем году по улицам бы носилось не меньше дюжины смуглых ребятишек. Но шла война, и выбирать не приходилось. Зато с каким нетерпением Рэн ждала вечера, она бежала к стене и радостно восклицала, когда видела, что навстречу ей из сумрака выходит Брайс. С ним было легко и надежно, он, казалось, ни капли не боится смерти.

– Я встретил тебя, значит, жизнь была прекрасна, – сказал он как-то. – Страшно не умереть, а потратить жизнь впустую.

Трэйд стал для Рэн полководцем, союзником в грядущей войне и не более. Она старалась не оставаться с ним наедине, впрочем он тоже не стремился к этому. Он уже знал от своих осведомителей все о Брайсе. Вольный наемник, торговец, а, может, и что похуже! Когда волна ярости и обиды улеглась и он смог мыслить здраво, решил ничего не говорить Рэн. Она еще девчонка, глупое, неискушенное дитя. Нетрудно понять, что от такого, как этот Брайс, ничего хорошего ждать не приходится. Он защитит ее от проходимца, постепенно завоюет ее любовь и доверие. Не может ведь она всерьез думать о своем будущем с наемником! Гордость и врожденная честь не позволили ему просто убить соперника. Трэйд выругался. Как все могло так сложиться! Не будь ее братец таким ублюдком, он давно увез бы Рэн в Гэльдоран, она бы уже полюбила его! Но он знал, что и в Гэльдоране теперь небезопасно. Соколиная почта приносила вести одна тревожней другой. С восточных границ к центру двигались немерсис, на юге страны, прямо у залива Южный Рог, высадилась армия наемников, и на севере – хейли.

Трэйд стоял на крепостной стене, ожидая очередной почты. Сокол нахохлился и сел ему на руку. Он ласково потрепал птицу и развернул пергамент. На нем было неясно нацарапано: «Гэльдоран пал. Мы отступаем к Дарлогу». И все. Он почувствовал, как разом заныли все старые раны. Его охватило отчаяние. Гэльдоран пал. Нет больше его страны! А люди – мертвы! Остатки армии и флота отступают к Дарлогу. Он посмотрел на дату, три дня назад, значит, через пару дней они будут здесь. Что ж, остатки его армии, малочисленная армия Дарлога и южные наемники… это почти что ничего. На мгновенье он подумал, не проще ли людям покинуть город? Но куда бежать? К тому же, он знал, что хейли, а тем более немерсис, не берут пленных. Значит, остается продать свою жизнь подороже. Трэйд мрачно усмехнулся. Смерти он не боялся, в битвах бывал не раз, но он отчаянно хотел еще хоть немного времени для себя и Рэн и понимал, что этого времени у них не будет.

На совете большинство молчали, все были подавлены новостями с юга. Рэн боялась взглянуть на Трэйда, чувствуя себя предательницей – она ведь должна была быть его женой, поддерживать его, а не мечтать сейчас оказаться в объятиях Брайса! Она подошла к нему перед советом, положила руку ему на плечо. Он сидел перед камином и даже не обернулся.

– Мне очень жаль, Трэйд. Жаль всех погибших, твоих людей…

– Мне тоже. Всех нас.

Она поспешно ушла. Трэйд ясно дал понять, что ему не нужны ее сочувствие и утешения. Они не вернут погибших и его королевство.

Остро, как никогда, Рэн поняла, что времени почти не осталось – они все умрут! Сквозь тучи проглядывала луна, яркая и желтая, словно зловещий глаз, взиравший на людишек внизу. Было полнолуние.

Брайс ждал ее уже давно. По городу ходили слухи о гибели Гэльдорана и тех зверствах, что учинили хейли с его жителями. Он ждал Рэн с совета, зная, что ничего хорошего совет не принесет. Ее закутанная в плащ фигурка показалась ему такой маленькой и беззащитной. На мгновенье он представил ее с хейлями и сжал кулаки. Он убьет своими руками любого, кто посмеет ее тронуть! Рэн он сможет защитить, не так, как мать. Если придется… он сам убьет ее, но ни один хейль ее не получит! Он молча обнял ее, чувствуя, как она дрожит всем телом.

– Все было так плохо на совете?

– О, Брайс! Гэльдоран… все люди там погибли… женщины, дети… никого не пощадили… И помощи больше ждать неоткуда… мы сидели там за столом и все старались не смотреть на Трэйда… и я не знала, что говорить… – она всхлипнула. – Мне так страшно… – прошептала Рэн, крепче прижимаясь к груди Брайса. – Я не хочу умирать…

Он сам не знал, как это вышло. Ее тело оказалось сплетено с ним воедино, ее жар заставлял не чувствовать холод. Рэн несмело поцеловала его, и Брайс понял, что этим поцелуем она отдает себя в его власть. Он поднял ее на руки и понес по нескончаемым коридорам в ее девичью спальню с узкой резной кроватью. Ни одна женщина из тех, кого знал Брайс, не заставляла его так остро, до боли чувствовать каждый миг этой ночи, то, как доверчиво открывалась ему Рэн, как судорожно, толчками билось ее сердце у его груди, как неистово он ласкал ее, боясь, что Рэн остановит его, не зная, сможет ли остановиться… Ему было плевать на весь мир, она и эта комната были его миром, их миром.

Рэн не боялась. То, что происходило с ними, было чудесно. Она задыхалась в крепких объятиях Брайса, и каждым нервом, каждой клеточкой узнавала его, принимала, словно он всегда был с ней. Высокие стены ее спальни отразили ее счастливый изумленный вскрик, поверх плеча Брайса она видела полную луну…

И вот уже острая щемящая боль только оттого, что он разомкнул объятья. Умереть бы сейчас и не знать ничего иного, кроме его тела, его губ и глаз… Впервые Рэн чувствовала такую муку, они еще не расстались, а боль уже пришла. Он лежал, опираясь на локоть, глядя сверху вниз на раскрасневшееся, озаренное каким-то внутренним светом лицо Рэн. «Я люблю ее», – подумал Брайс. Это делало его уязвимым, всю жизнь он старался не привязываться ни к кому настолько, чтобы это вызывало боль. С Рэн все было иначе. Впервые он ощущал всю полноту жизни, принимая и радость от близости Рэн, и боль. Он ласкал ее в неясном лунном свете, когда стены дворца содрогнулись от глухого удара. Факел выпал из подставки в стене и погас. Долгую минуту они смотрели друг на друга.

– Что это? – испуганно прошептала Рэн.

– Осадные орудия… Это у Южных ворот… – Брайс торопливо одевался, а Рэн неверяще смотрела в окно, на юге города занимался пожар. Он слегка встряхнул ее за плечо и протянул ее сорочку и плащ.

– Тебе лучше одеться, любимая.

Непослушными пальцами она старалась завязать тесемки, но руки так дрожали, что у Рэн ничего не получалось. Брайс присел рядом и стал одевать ее, как маленькую. Еще один удар потряс дворец, по стене побежали струйки песка. В следующую минуту по коридору заплясал огонек, и в комнату ворвался Трэйд.

– Рэн! Ты цела? – в распахнутую дверь он сразу увидел их обоих, полураздетая Рэн испуганно вскрикнула, и мужчина загородил ее собой. Трэйд задохнулся от ярости. Он касался его женщины, обесчестил ту, к которой он сам не смел притронуться! Жалкий проходимец, портовый бандит! И пока он с ума сходил от тревоги за нее, Рэн…

Рэн покраснела от смущения, но тут же гордо вскинула голову.

– Трэйд, это Брайс…

– Я знаю, кто он! – резко ответил Трэйд. Он смерил взглядом мужчину, и Брайс понял, что в лице гэльдоранца приобрел себе заклятого врага. Он шутливо поклонился ему.

– Ваше величество…