Последний отзыв
очень хорошая книга для студентов и учителей
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2025.
✖
Солнечные часы с кукушкой
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Как чистый лист. И одинокий след
теряет всякий смысл в пустыне белой.
Союз души с отяжелевшим телом
мучителен, как полуночный бред.
Вот почему на еле внятный зов,
дитя межгалактического мрака,
я побегу, как верная собака,
дворняга из созвездья Гончих Псов.
Почудилось бы мне, что это ты,
на том конце исписанной страницы.
И нужен шаг, чтоб в этом убедиться.
Но ненадёжны звездные мосты!
«А мне ещё осталось полчаса…»
А мне ещё осталось полчаса
поплакаться попутчику в жилетку…
случайному… (Кольцо, рубашка в клетку
и тихие разбойничьи глаза.)
Он скажет мне в ответ чего-нибудь
(всегда есть что-то для такого случая)
и даже не заснет, прилежно слушая,
запястья моего касаясь чуть.
Идёт сближенье душ. Но слишком поздно:
сбавляет поезд скорость: чу-чу-чу…
Здесь станция моя. Хватаю воздух,
как рыбка на прилавке. И молчу —
так оглушительно и так красноречиво…
А на перроне – шум и толкотня.
И сполохи рекламного огня.
С небес луна, подвешенная криво,
всё понимая, смотрит на меня…
Танец мотыльков
…Рассеянный, почти случайный взгляд
навстречу из полуденного зноя…
А мотыльки под колесо летят
транзитом из глубин палеозоя.
В их пируэтах – сладостная боль.
Аплодисменты им неинтересны.
Ведь это их прощальная гастроль —
смертельный трюк под куполом небесным.
Они плывут чуть ниже облаков
над сонным царством тополей и зданий
обрывками давно забытых снов
и ничего не значащих желаний.
А мы из разных сказок, может быть,
здесь, на разъезде, встретились случайно:
в руке судьбы – связующая нить,
но замыслы её скрывает тайна.
Порыв. Освобожденье от оков.
Фантазии рискованные сальто.
И крылышки нелепых мотыльков
на раскалённом зеркале асфальта…
Однажды перед рассветом
«Однажды перед рассветом приснится чужая местность…»
Однажды перед рассветом приснится чужая местность,
Проступит в тумане замок, зарю прокричит петух…
В аллеях пустого сада на мокрых ступенях лестниц
Какой-то пропащий грешник читает молитвы вслух.
Стихает за поворотом простуженный скрип кареты,
Взахлеб прочитает кто-то (а кто – разобрать нельзя),
Что пахнут травой и ветром холодные волны Леты,
И все мы в садах эдемских забудем самих себя.
К полудню просушит ветер упавшее в воду небо,
Зелёные крылья радуг, луга с голубой травой.
Поэту дается время, как нищему корка хлеба,
Как будто бродяжку в сенцы пустили на час-другой.
Сутулится флаг на башне. В окне догорает свечка.
Светает. На дне стакана осела ночная муть.
Поэты живут недолго. Но тени их бродят вечно.
Пускай же мятежным душам простится хоть что-нибудь!
Мимо города
Мне хорошо. Никто не ждёт.
Мотает ветер провода,
Гудит в трубе.
И только киплинговский кот
Бредёт за мной бог весть куда
Сам по себе.
теряет всякий смысл в пустыне белой.
Союз души с отяжелевшим телом
мучителен, как полуночный бред.
Вот почему на еле внятный зов,
дитя межгалактического мрака,
я побегу, как верная собака,
дворняга из созвездья Гончих Псов.
Почудилось бы мне, что это ты,
на том конце исписанной страницы.
И нужен шаг, чтоб в этом убедиться.
Но ненадёжны звездные мосты!
«А мне ещё осталось полчаса…»
А мне ещё осталось полчаса
поплакаться попутчику в жилетку…
случайному… (Кольцо, рубашка в клетку
и тихие разбойничьи глаза.)
Он скажет мне в ответ чего-нибудь
(всегда есть что-то для такого случая)
и даже не заснет, прилежно слушая,
запястья моего касаясь чуть.
Идёт сближенье душ. Но слишком поздно:
сбавляет поезд скорость: чу-чу-чу…
Здесь станция моя. Хватаю воздух,
как рыбка на прилавке. И молчу —
так оглушительно и так красноречиво…
А на перроне – шум и толкотня.
И сполохи рекламного огня.
С небес луна, подвешенная криво,
всё понимая, смотрит на меня…
Танец мотыльков
…Рассеянный, почти случайный взгляд
навстречу из полуденного зноя…
А мотыльки под колесо летят
транзитом из глубин палеозоя.
В их пируэтах – сладостная боль.
Аплодисменты им неинтересны.
Ведь это их прощальная гастроль —
смертельный трюк под куполом небесным.
Они плывут чуть ниже облаков
над сонным царством тополей и зданий
обрывками давно забытых снов
и ничего не значащих желаний.
А мы из разных сказок, может быть,
здесь, на разъезде, встретились случайно:
в руке судьбы – связующая нить,
но замыслы её скрывает тайна.
Порыв. Освобожденье от оков.
Фантазии рискованные сальто.
И крылышки нелепых мотыльков
на раскалённом зеркале асфальта…
Однажды перед рассветом
«Однажды перед рассветом приснится чужая местность…»
Однажды перед рассветом приснится чужая местность,
Проступит в тумане замок, зарю прокричит петух…
В аллеях пустого сада на мокрых ступенях лестниц
Какой-то пропащий грешник читает молитвы вслух.
Стихает за поворотом простуженный скрип кареты,
Взахлеб прочитает кто-то (а кто – разобрать нельзя),
Что пахнут травой и ветром холодные волны Леты,
И все мы в садах эдемских забудем самих себя.
К полудню просушит ветер упавшее в воду небо,
Зелёные крылья радуг, луга с голубой травой.
Поэту дается время, как нищему корка хлеба,
Как будто бродяжку в сенцы пустили на час-другой.
Сутулится флаг на башне. В окне догорает свечка.
Светает. На дне стакана осела ночная муть.
Поэты живут недолго. Но тени их бродят вечно.
Пускай же мятежным душам простится хоть что-нибудь!
Мимо города
Мне хорошо. Никто не ждёт.
Мотает ветер провода,
Гудит в трубе.
И только киплинговский кот
Бредёт за мной бог весть куда
Сам по себе.
Последний отзыв
очень хорошая книга для студентов и учителей