Детектив для легкомысленных

– Надя, это к Вам.

Кто может прийти вечером без предупреждения, не говоря уже о приглашении, я знала. Это мог быть только Валера. Он мог прийти раньше, позже, но всегда чутьем угадывал неподходящие дни. Хотя, правды ради, замечу, что практически любой вечер для меня является неподходящим. Часам к девяти я начинаю чувствовать, что моим единственным желанием является лечь спать. Иногда я, конечно, чешу себя надеждой, что Женя заснет, и тогда… И тогда я почитаю книгу, посмотрю фильм…Как бы не так. Засыпаю обычно первая я. Или засыпает любимый сын, а я, посмотрев, как сладко он спит, положив голову на ручку, выключаю свет, и думаю, какого черта я мужественно сражалась со сном, если все равно ничего делать не стала.

Но вот в самые тяжелые дни, когда я вымотана, когда Женька не спал днем, а значит, надо пораньше укладываться вечером, когда.. Да мало ли этих «когда» может быть в жизни мамы и ее четырехлетнего сына! Итак, в самые неподходящие дни, а вернее, вечера, ко мне, погреться и попить чаю (или кофе, но это в те дни, когда чутье подсказывало ему, что кофе в моем доме заканчивается)  заваливается Валерка. Почему я не могла ему сказать, что у меня нет сил не только говорить, но даже уже и слушать, я не знаю. Видимо, на это у меня тоже не было сил. Поэтому приходилось стоически улыбаться и создавать видимость гостеприимства.

– Привет, дорогая, – заявил он мне с порога и поцеловал в щеку.– Давно у тебя не был, все не мог застать. («Какое счастье»– утешилась я мысленно). Тут недавно шел мимо, решил зайти. Смотрю, свет в окнах горит, значит, кто-то есть. Но у вас домофон, видимо, не работал. (Мысленно я поблагодарила Женю, который периодически отключал звук на трубке домофона). Я, правда, сумел войти вместе с кем-то из соседей, но дверь вы мне таки не открыли, уж я звонил, звонил..

– А у нас звонок не работает,– радостно объяснила я.– И вообще, я говорила тебе, что к нам без предупреждения не ходят, можем и к домофону не подойти. Ладно, проходи. Как твои дела?

– О, спасибо, хорошо мои дела. Холодно только вот стало.

– Что поделаешь, осень.– Обмен дежурными фразами был традиционным.– Чай, кофе?

– Ну ты же знаешь! Конечно, горячий чай. Я к тебе за этим и зашел, а то до дома не доеду, так намерзся сегодня. Я вот и конфет нам с тобой купил, каждого вида по две штучки, попробовать, чтобы поздравить тебя с прошедшими («давно»,-вставила я про себя) именинами.

Вскипятив чайник и налив нам по чашке чаю, я, наконец, уселась за стол. На столе и правда стоял пакет с конфетами, которых, вот беда, мне как раз сейчас не хотелось, что является редкостью, ибо обычно я страшная сладкоежка. С неохотой (и сожалением об этой неохоте) съела конфету.

– Тебе не нравятся? На, попробуй вот эту,– Валера протянул мне конфету.

Я сидела, теребя в руках конфету и слушая друга. К счастью, собеседник ему и не был нужен, слушателя было достаточно. Не переставая говорить, он посмотрел на пакет с конфетами, взял горсть и высыпал в свою сумку, стоящую у его ног. Потом снова посмотрел на пакет, на свою сумку, взял пакет с остатками моего подарка и сунул его весь в сумку. Я слегка улыбнулась про себя, такое поведение меня ничуть не удивляло, оно было полностью в характере Валерки: прийти в гости, съесть запасы из холодильника и уйти, так ничего толком и не сказав, предложить захватить его с собой в заграничную поездку, или же оставить ему ключи от моей квартиры, чтобы он мог, пока я отсутствую, ночевать у меня, если поздно вечером окажется вблизи – ну, чтоб домой не тащиться,– я наблюдала это годы. Правда, от наиболее пугающих меня «предложений» я, хоть и с трудом, отбивалась, зачастую выбирая тактику отмалчивания, ибо открытая натура Валерика просто не поняла бы не только причин моего отказа, но и просто моего смятения от его планов.

Вечером, когда мы уже улеглись спать (после того, как Валера, все-таки, ушел), мои мысли помимо воли обратились к этим дурацким письмам. Я никогда не получала анонимок. Анонимка, это ведь что?– пакость. Но когда мне хотели сделать пакость, ее просто делали. Зачем утруждать себя так? Надо написать письмо, купить конверт, отнести его к моей парадной, оставить в ящике… Зачем? Да и содержание письма никак на пакость не походит. Убийство. Труп. Причем тут я? Если бы пропал кто-то из моих близких, я бы уже знала. Мои мысли обратились на личность убитого. Тьфу ты, гипотетического убитого, не думаю же я, в самом деле, что эти письма имеют отношение к реальности? Конечно, нет. Но кто же мог быть убит? Я стала перебирать всех знакомых. Почему я думаю, что это знакомый? Но ведь если нет, тогда это вообще не имеет смысла. Надев халат, я вышла в коридор.

– Доброй ночи, Ваше Величество.

Ричард глянул на меня, вздохнул, и ответил. Наконец-то.

– Доброй ночи.

– Меня беспокоят эти письма. Я даже не могу уснуть,– пожаловалась я.

Он ласково посмотрел на меня.

– Не переживай. Добрых снов.

– Доброй ночи,– кончиками пальцев я слегка дотронулась до его щеки, прощаясь.

Вернулась в кровать и крепко уснула.

Глава 5.

Приснилась мне вечерня. Я стояла, как всегда, сзади, прячась за спинами более благочестивых, голосистых и просто уверенных в себе. На вечерне мои мысли унеслись прочь от слов псалма, и я, не желая того, пропела строку громко. И тут же испуганно замолчала. От глаз Настоятеля меня скрывали спины, но это не помещало мне внутренним взором увидеть, как он нахмурился. Его брови зашевелились, вселяя в меня ужас. Я постаралась сжаться так, чтобы превратиться в мышку, никому не видимую (и, главное, не слышимую – проблема в том, что когда я рождалась, мимо проходило стадо слонов, и каждый посчитал своим долгом наступить на мое ухо…Форму его это не испортило. Я бы не нашла никакой явной разницы между моим правым и левым ухом. Но когда я думала, что пою…О, тут вся трагедия той давней слоновьей прогулки становилась явной всем окружающим. Петь мне не следовало. Никогда и ни за что. Разве что…Разве что я захочу кому-нибудь отомстить. В моих руках было грозное оружие – я могла просто спеть ему пару строк. Громким и противным голосом).

Проснувшись, я с надеждой подумала: может, этот кошмар моих вечерен исчез? Может, я больше не увижу эту маленькую фигуру? Этот длинный нос, который…

Нет, прости, Господи, за такие ужасные мысли.

С другой стороны, спрятать столь небольшой труп легко…Только где? Наверняка недалеко. Где можно спрятать труп вблизи церкви? А может, в самой церкви? Но тогда где? В подвале! Ну конечно, низкий свод подвалов святой Екатерины наводит на мысли об инквизиции, мертвецах, привидениях…Трупом больше, трупом меньше, никто не заметит, а если и заметит, то не слишком удивится. Только как туда попасть?

– Слушай, такого же все-таки, убили? Может, о.Юрия?– Наташа мечтательно закатила глаза.

– Ты что, сдурела? Представляешь, труп такого размера прятать? Да никто не согласится на такую каторжную работу!

Компания на приходской кухне собралась приятная, все свои, можно было смело чесать языками, перемывая косточки любимым священникам – любимое развлечение.

– А может…-я несмело посмотрела на сидящих напротив меня,– может, Настоятеля?

– Эй, это еще зачем?– Марина с укоризной покачала головой. – Не позволю его обижать, он хороший.

– А я разве сказала, что он плохой?– я неуклюже защищалась.– Просто…Ну, надо же кого-то убить. Вот  ты кого бы убила в Приходе?

– В Приходе?– Марина мстительно задумалась.– Надо подумать. А зачем вообще кого-то бивать? Вот ты бы кого убил?

Вошедший на кухню Кирилл с интересом посмотрел на нас. – Убил?

– Ну да, кого бы ты убил в этом Приходе,– объяснила я. Или не объяснила, судя по виду Кирилла, который, кажется, не вполне понимал, в своем ли мы уме.

– Вы во что-то играете?

– Да, мне надо кого-то убить. Но я не могу решить, кого. Кто лучше всего подходит на роль трупа?

– Ну…Думаю, брат Павел.

– Ну нет,– разочарованно протянули мы втроем.– Это же совсем не интересно.

– Вот именно, его никто не будет искать. Даже не заметят его исчезновения – идеальная кандидатура.

– Хм,– я недовольно нахмурилась,–  пожалуй, я поищу не столь идеальную кандидатуру. Зато повеселее и поинтереснее.

– Как знаешь, я только предложил.

– Нужен мотив! – осенило меня. – Будет мотив, будет и труп.

– Мотив? Тогда о.Юрий! Он так быстро съедает все, что видит на столе,  что братьям просто ничего не остается. Им надоело голодать, и они решили, что убить его легче, чем прокормить..-Наташу понесло, к нашему нескрываемому удовольствию. – Или о.Войчех.

-Ага, его убили из зависти к его высокому росту.

– Не обязательно из зависти. Из мести! Он с высоты своего роста рассмотрел что-то компрометирующее..

– Что о.Юрий спит, вместо того, чтобы молиться?

– Оставь в покое о.Юрия.

– Не могу, это моя слабость.

– Большие у тебя слабости!

– Скорее, толстые..