Маска

А он что же?

Когда он, наконец, повзрослеет?

Подводит мать. Не растет таким, как хотелось бы. Мог бы делать лучше. Учиться по другому. Стать мужчиной в доме. Помогать. А он что?

Странный.

Он еще помнит лицо тетки, когда на ее вопрос о друзьях ответил, что у него их нет. Она посмотрела на него, как на больного.

Нет друзей? Такого быть не может. У каждого они должны быть.

Надо завести друзей обязательно. Не ходи белой вороной. Будь общительнее. Проще. Доступнее. А дальше что делать будешь?

Нет, ты слышала, что он здесь говорит? Ты в курсе вообще?

Это же ненормально!

Надо учесть для этой маски.

Добавить еще один штрих, специально для родственников.

Друзья есть. Он пользуется популярностью. Общительный.

Все в порядке. Всем доволен.

Все отлично.

Проходите дальше.

Другая тетка без спроса заглянула в его тетрадь со стихами.

Заляпала пальцами. Влезла длинным носом. Засыпала стружкой крашеных волос.

Чуть не принюхалась. Прочла вслух.

Поморщилась, словно крысу увидела. Только не сплюнула через плечо.

Ты это для кого пишешь? Для девочки?

Он сказал да, потому что так было проще. Чем объяснять, что любит ту, кого еще не встретил. Она бы не поняла. Такого не бывает. Блаженный, что ли? Не от мира сего?

Ну, и кто она? Как звать? Из одного класса? Мама знает? Ты ее провожаешь? А родители кто?

Фото есть? Ты, если что, со мной советуйся. Я тебя направлю. Подскажу. Все будет путем!

Она сказала, что так женщинам писать не следует.

Никогда не извиняйся перед женщинами! Они любят сильных мужчин. Спроси у своей тети. Она знает.

Делай, что делаешь, и пусть они это принимают. Или катятся куда подальше.

Иначе, подумают, что ты слабак.

Я бы не смогла быть с таким мужчиной. Что им, пол вытирать, что ли?

Он за целый месяц не написал ни строчки. Его преследовала тень тетки.

Вороны, размером со слона. Заполнила собой ночь.

Его ночь. Его пространство.

Его время.

Нависала. Качала головой. Поджимала губы. Оглушала запахом духов и нафталина.

Стало пусто. Слова оставались невысказанными. Они появлялись в нем, жили недолго, и увядали, сменяясь другими. Стирались. Оставались неразборчивые каракули, как на плохо вытертой школьной доске.

Три летних месяца в южном городе. Еще более долгие, чем остальные девять. Одинокие. Мама далеко. Он ее не ощущает. Связь с ней провисает, как провод между телефонных столбов.

Он называет себя в душе маменькиным сынком. Ругает за мягкотелость. Привязанность. Висит у нее на шее.

Требует внимания. Тащит свои проблемы. Перекладывает на нее. Никак не повзрослеет.

Его злит эта необходимость в ней. Он сравнивает себя с другими. Он уверен, что им было бы проще на его месте. И ей тоже.

Но, без мамы приходит пустота.

И ночи здесь совсем не такие, как дома. Они глухие. Мертвые. Молчат.

Большой дом. Задумчивый. Книги. Маски. Пустота. Вакуум.

Маме, конечно, можно позвонить, но это совсем не то. Он не может говорить с ней по мобильному. Это не похоже на разговор по душам вечером на кухне, после ужина и чая с пирогом. Мамин голос звучит в трубке незнакомо. Как-будто, кто-то пытается отвечать вместо нее. Кто-то из ее подруг.

Мама явно отдыхает. Без него.

Не пили. Не вклинивайся. Дай ей расслабиться. Она же все для тебя делает. С утра до вечера на работе. Бегает, как заведенная. У нее тоже заслуженный отпуск. Вернешься домой, ей опять впрягаться. Не беспокой ее.

Разговор ограничивается повторяющимся набором вопросов и ответов. Как ритуал. Формула. Распорядок. Галочка в списке дел на текущий день.

Да, все в порядке. Ты как? Здесь ветрено, а у тебя? Отец в порядке. Да, ужинали. Завтра, наверное, на море. Сегодня ходил в кино. Ты смотрела? Пойдем потом вместе? Когда будет время? Конечно. Передавай привет. Обязательно. Не волнуйся. Все будет хорошо. Целую.

В такие моменты Дэну еще острее кажется, что он никому не нужен. Что родители сами не знают, зачем они его завели. Ни у кого из них нет подходящего ответа.

Мы тебя любим. Ты у нас единственный.

Первенец.

Любят, потому что единственный? Потому что свой? Потому что он есть? Звезды сошлись?