Вокзал мёртвых душ. Том 4. Там где нас нет

«You are stuck in my heart» – протяжно сообщал человек, с которым Жозефина провела больше двух лет, глядя ей в глаза. Человек, который ни разу не обидел её и не заставил сомневаться в себе. В этом не было любви, впрочем – кто знает – может, и была? Может это и есть любовь, а то, что было раньше – просто безумие, одержимость, как сказал доктор Бейли. Но слыша эти слова и хриплый голос, пробиравшийся под кожу, Жозефина могла думать только о том, кто в самом деле пронзил её сердце раз и навсегда. Боль возвращалась, а вместе с ней оживало что-то внутри, и как бы Жозефина не сжимала кулаки, заставить чудовище, поднимавшее голову на дне её души, снова погрузиться в летаргию она не могла.

Она залпом осушила бокал. Жозефина знала, что Дэрек обидится, не увидев её в зале, но сидеть неподвижно и слушать звучание струн, разрывавших душу, не могла. Нужно было освежиться. Хотя бы. Чтобы вернуться и снова изображать равнодушие.

Она встала и осторожно, стараясь не привлекать к себе внимания, направилась к выходу, но замерла на полпути, увидев за одним из столиков знакомое лицо. Снова. Линда Уолтерс.

Жозефина огляделась кругом в поисках её спутника, но не обнаружив того, не удержалась – подсела за столик к девушке и, поймав проходившего мимо официанта, отсалютовала Линда бокалом.

– Мисс Уолтерс, – сказала она вместо приветствия.

Линда оторвала взгляд от сцены и посмотрела на неё. Сейчас она мало походила на ту нежную девочку с фотографии, и Жозефина с трудом понимала, что нашёл в ней Рон. Да, лицо Уолтерс было правильным, но каким-то холодным, а глаза казались тусклыми, несмотря на голубоватый цвет зрачков. Они будто выгорели на солнце, и Жозефина не видела в них ничего кроме скуки.

– Да, а вы?

Жозефина задумалась и глотнула вина, стараясь выгадать себе несколько секунд на размышления. Девочка могла о ней знать. Несколько лет назад о ней не знал только глухонемой.

А, впрочем… она окинула оценивающим взглядом собеседницу, которой едва ли было больше двадцати и спокойно сказала.

– Жозефина Арманд, глава издательского дома «Armand-in-line».

Девочка, похоже, заинтересовалась. Она полностью повернулась к Жозефине, забывая о сцене, но по её взгляду Жозефина тут же поняла, что имя её Линде ничего не говорило, и с облегчением улыбнулась. «Дурная слава так же не вечна, как и настоящая», – промелькнуло у неё в голове.

– Очень приятно. Вы меня знаете? – спросила Линда, тоже начиная улыбаться. Глаза её немного ожили.

– Я видела ваше фото, – Жозефина достала из сумочки снимок, который не давал ей покоя последнюю неделю и положила его на стол. Глаза блондинки вспыхнули, и теперь Жозефина в самом деле увидела тот же взгляд, который запечатлел Франц. – Оно попало ко мне случайно.

– Но, видимо, произвело на вас впечатление, – предположила Уолтерс, фальшиво опуская взгляд и изо всех сил стараясь изобразить смущение.

– Не то слово, – призналась Жозефина и убрала фото в карман.

– Это часть большой фотосессии для «Батлер корп». Рон… мистер Батлер планирует использовать эти снимки для рекламной кампании новой линии элитных яхт.

Жозефина хмыкнула и откинулась на стуле. Девчонка не была такой уж дурой. Это она видела точно. Вся её наивность была хорошо отрепетированной и давно знакомой ролью. Хотя взгляд… Тому, кто смог бы изобразить такой взгляд, нужно было играть Шекспира, а не сниматься в рекламе.

– А другие проекты у вас есть? – спросила Жозефина с интересом.

Линда торопливо отвернулась, теперь уже абсолютно искренне не желая смотреть Жозефине в глаза.

– Я бы могла кое-что предложить, – сказала Жозефина задумчиво.

– Что именно? – спросила Линда немного грустно.

Жозефина снова спряталась на несколько секунд за бокалом вина, размышляя, что именно она могла бы предложить.

– Ваше лицо чем-то цепляет, – соврала она вдохновенно, но Линда явно тут же заметила фальшь. Жозефина заподозрила, что такие невнятные предложения она слышит не в первый раз и пошла ва-банк. – Как насчёт линейки рождественских открыток? Мне кажется, из вас получится очень симпатичный снежный ангел.

Уолтерс слабо улыбнулась, на лицо её вернулась тень заинтересованности, но в глазах по-прежнему таилось недоверие.

Жозефина не знала, что ответит собеседница, да и зачем ей вся эта игра, пока что толком не разобралась – никаких рождественских открыток он выпускать сейчас не планировала, хотя по мере того, как мысли облекались в слова, идея в самом деле начинала ей нравиться. А ещё она знала, кто окажется на этих же открытках в роли демона.

Что бы не думала Уолтерс, ответить она не успела. Тяжёлая рука легла Жозефине на плечо и весь мир будто бы накрыла громадная тень, перелиновывающая волю.

– Мисс Арманд, – голос Батлера вибрировал так, будто Жозефина всё ещё была его секретарём и только что не справилась с заданием.

Насладившись воспоминанием, от которого в жилах стыла кровь, Жозефина стряхнула руку с плеча и, чуть обернувшись, ослепительно улыбнулась:

– Мистер Батлер.

– Что вы здесь делаете?

– Вы даже не поздороваетесь?

Батлер уставился на неё ненавидящим взглядом, и от этого взгляда что-то упоительно пьянящее поднялось в груди. Нет, на той фотографии он смотрел не так. Он вообще не смотрел на Уолтерс так – в этом Жозефина была уверена на все сто.

– Обсуждаю с вашей спутницей одно деловое предложение.

– Все предложения ей советую делать через меня, – отрезал Батлер, бросив на Линду взгляд, от которого та вздрогнула и замерла как суслик, принявший боевую стойку – с выпрямленной спиной и расправленными плечами. В голубых глазах смешались недоумение и страх, а Жозефина лишь усмехнулась про себя, отметив мысленно, что Линда, похоже, ещё не знакома с таким Батлером. Надолго ли хватит света в её глазах? Жозефина улыбнулась и перевела взгляд на девушку.

– Мисс Уолтерс, а как давно мистер Батлер вас продюссирует?

Испуганный взгляд девушки переметнулся на Рона.

– Достаточно давно, – процедил Рон.

– И до сих пор только один проект? – Жозефина приподняла брови.

Рон открыл было рот. Роковое «Жозефина!» едва не сорвалось с его губ, но он лишь щёлкнул зубами, как хищник, упустивший добычу.

Жозефина облокотилась на спинку стула, чуть разворачиваясь при этом и касаясь предплечьем тут же поджавшегося живота Рона. Даже сквозь костюм Жозефина чувствовала исходивший от него жар. В глаза прорывались лишь самые длинные языки пламени, разгоравшегося сейчас где-то под рёбрами, и Жозефина невольно подумала, что хотела бы ещё погреться у этого костра. Ведь он зажёгся для неё – только для неё.

Жозефина улыбнулась и встала, стараясь не пропустить в глаза и тени грусти.

– Я не буду мешать, – сказала она, стараясь сохранять спокойствие и чувствуя, что ещё секунду, и её маска треснет, расползётся кусками, открывая вновь открывшийся шрам в сердце, – мисс Уолтерс, подумайте, это ни к чему вас не обязывает. – она вытянула из кармана визитку и положила её на стол перед девушкой, а затем повернулась к Рону. – А у вас мой номер есть, мистер Батлер. Если захотите – я расскажу вам, в чём суть наших с Линдой дел. – Она улыбнулась сразу обоим и добавила: – Прошу меня простить, начинается торжественная часть.

Это было правдой. Первая часть выступления закончилась, и на сцене уже появился редактор журнала, которого Жозефине предстояло представлять.

Она тоже поднялась по небольшой лесенке и замерла, ожидая, когда ей дадут слово, стараясь не замечать обжигающий взгляд, направленный на неё из зала. Этого одного взгляда она боялась куда больше, чем всех своих зрителей, потому что была уверена – только у него есть право судить.

ГЛАВА 4. Симпозиум

«Мой номер у вас есть»…

Рон зло посмотрел на визитку, скрывшуюся в кармане у Линды. Если бы это было так… Или если бы по этому номеру кто-то отвечал…

Настроение, и без того не слишком радужное, стремительно падало. Рон не хотел быть тут. Вечеринка была вне сферы его интересов – здесь собралась в основном богема, представители прессы и телезвёзды. Его эти люди не интересовали, а тех из гостей, кто мог быть полезен, он знал и так.

– Рон… – позвала Линда обеспокоенно, но Рон только дёрнул плечом. Линда затащила его сюда, и обсуждать с ней что-то сейчас абсолютно не хотелось.

Рон опустился на стул, сложил руки на груди и сосредоточился на сцене. В то время, как сам он заметно постарел и обзавёлся парой седых прядей, чёртова Арманд за прошедшие два года только расцвела. Нет, расцвела, пожалуй, было не совсем то слово. Теперь уже даже Батлер не смог бы назвать её «девочкой» – что-то властное и холодное застряло в серых глазах. Прежняя ломкость движений больше не вызывала мыслей о хрупкости, скорее Жозефина походила на молодую хищницу, крадущуюся к цели. Это расстраивало. Рону было жаль расставаться с тем образом, который сложился у него в голове, но он не мог не признать, что стеклянная скорлупа дала трещину давным-давно, являя на свет что-то новое и незнакомое. И как тогда Рону было почти всё равно, потому что он давно уже привык выглядывать эту смутную тень под хрупким доспехом, так и сейчас он смотрел куда-то на дно дымчатых глаз, где, несмотря на напускную холодность, таился пожар, когда они смотрели в глаза друг другу.