Белые крылья зиккурата

– Нет! – резко выдохнула намэ. – Мне такое и в голову не приходило!

«До сих пор…»

– Крылатые предки, Дайнэ, говоря о том, что вы пробуждаете во мне зов талах-ир, я не имела в виду… не имела в виду, что…

Она потеряла нить собственного рассуждения, когда Дайнэ отвернулся, и на несколько секунд перед глазами Лиры отпечаталась его стройная шея и острая ключица в вырезе мантии.

– Простите, – сухо произнёс Инаро, – мне тем более трудно оценивать ваши слова. Меня готовили к тому, чтобы заботиться о вас, но всё, что я о вас знаю, почерпнуто из записей наблюдателей.

– Да! – с облегчением выдохнула Лира. – Об этом я и говорю! Чтобы обеспечить эффективное взаимодействие, нам нужно лучше узнать потребности и… чувства друг друга. Так мы сможем установить более надёжный контакт.

Инаро обернулся к ней и нехотя кивнул.

– Я здесь принесла несколько записей… – продолжила Лира, раскладывая кристаллы на столе. – Вы могли бы выбрать, что вам по вкусу… Можете взять что-нибудь себе, чтобы скрасить досуг. А что-нибудь мы можем посмотреть сейчас.

Дайнэ подошёл к столу, на ходу убирая за пояс саркар.

– Психологический тест талах-ар, – заключил он.

– Да! – радостно подтвердила Лира. – Психологический тест!

Она с облегчением вздохнула, решив, что проще согласиться, чем пытаться что-нибудь доказать этому упрямому талах-ир.

Глава 3. Музыка и свет

Я долго перебирал кристаллы, предложенные мне намэ.

В зиккурате Инаро – Звёздной Россыпи – выбор фильмов был довольно широк. Я не раз слышал от посетителей храма и других учеников, что такую коллекцию не встретишь больше нигде. Инаро хранили как лучшие творения мастеров прошлого, так и экспериментальные картины, созданные с использованием новейших приёмов. Не всегда удачные, но представлявшие интерес для тех, кто сам собирался создавать гала-кристаллы. Должно быть, именно поэтому изредка встречались в галатеке зиккурата и фильмы о далёком прошлом – о том, каким мир был до того, как вымерла четвёртая каста и править народом Крылатых стали талах-ар.

Те, кто приезжал в Храм причаститься прошлому, упоминали, что этих фильмов не встретишь в других местах. Впрочем, удивляться тут нечему – кому могут быть интересны истории, в которых одни Крылатые убивают других?

Я же эти картины смотрел особенно часто. Чувствовал, будто другие, наполненные светом и свободой небесного ветра, сняты не обо мне. Они подошли бы тому, другому Дайнэ, которым мне не суждено было стать.

Но и эти болезненно горькие истории о гибели прекрасных крылатых предков лишь терзали мои раны, но не могли помочь. И потому казались чужими.

«Зачем я должен обучаться владению саркаром, если он приносит лишь ненависть и боль?» – этот вопрос неизбежно терзал меня день за днём.

Эти фильмы в самом деле не стоило показывать никому. Они приносили такую же боль, как лезвия моего оружия – хотя мне, конечно, трудно судить, я никогда не испытывал его ударов на себе.

Здесь, в ворохе гала-кристаллов, которые намэ высыпала на стол, ничего подобного не было. Она выбрала мягкие, приятные картины последних лет, наполненные красотой природы, теплом дружбы и притяжением любви.

Невольно мне подумалось, что этот тест куда больше рассказал мне о намэ, чем ей обо мне. Лира и сама была такой – тёплой, нежной, наполненной солнечным светом и красотой. И потому её мягкий взгляд лишь сильнее не соответствовал мне, ведь даже я сам давился той горечью, которая клокотала внутри.

Потому и не подходили мне фильмы, которые намэ могла подобрать. Я брал кристаллы один за другим, крутил в руках, но не находил для себя ничего.

– Бесполезно, – сказал вслух, откладывая очередной кристалл, – простите, намэ, но я не испытываю симпатии ни к одной из этих картин. Если вы хотите что-нибудь посмотреть – выберите сами. Я в любом случае к вам присоединюсь.

– Лира… – устало повторила намэ и опустила взгляд. Села на диван и, скрестив руки на коленях, замерла, удручённо разглядывая гору кристаллов.

Я не понимал, что вызывает такую реакцию на мои слова. Почти искренне не понимал. Но в этот момент я и правда не хотел уколоть намэ и потому лишь со вздохом опустился рядом и произнёс ещё раз:

– Я могу попробовать посмотреть снова.

– Не понимаю… – произнесла Лира, не глядя на меня. – Эти фильмы должны нравиться талах-ир…

Я молчал. Слова намэ причинили непрошеную боль. Сложно было произнести вслух то, что крутилось в голове – я не чувствовал себя талах-ир. Я хотел им быть, но жизнь увела слишком далеко от этой судьбы.

– У меня в спальне есть ещё несколько кристаллов, – призналась Лира и встала. – Может, вам понравится что-нибудь из них?

Я кивнул, и мы направились в её комнату

Спальня намэ показалась мне более светлой, уютной и обжитой, чем в прошлый раз. Присмотревшись, я понял, что дело в мягком свете, падающем из щелей под потолком.

– У меня такого освещения нет, – признался я, не сдержав любопытства.

Намэ подняла брови.

– Есть. Может, вы просто не нашли как вклю… – она запнулась и после паузы закончила. – Включить. Я, безусловно, не хотела сказать, что вы чего-то не знаете, Дайнэ. Уверена, есть множество вещей, к которым вы приспособлены лучше меня.

Её слова никакого впечатления на меня не произвели. Я вообще не понял, что она имела в виду.

– Если вы позволите, чуть позже я зайду к вам и покажу, – сказала она.

«Конечно», – хотел было ответить я, но на мгновение лучи солнца упали на её щёку, и я позабыл последние слова. Просто стоял и смотрел, как играют желтоватые блики на золотистых волосах Лиры. Я понимал, слишком хорошо понимал, какую драгоценность мне доверено охранять.

А ещё я понимал, что каждая чёрточка её лица выверена талах-ар, создана такой, чтобы и Крылатые, и люди теряли над собой контроль, глядя на намэ. Чтобы любили её. Чтобы желали ей подчиняться. И я был лишь одним из тысяч, кого лишало воли это лицо.

Я сделал глубокий вдох, но это не помогло. В воздухе спальни намэ разливался мистический аромат – специй и нежных восточных цветов. От него не только рассудок начинал мутнеть, но и казалось, что лепестки этих таинственных цветов трепещут где-то внизу живота, щекоткой пробуждая то, что здесь и сейчас абсолютно не следовало пробуждать.

Намэ же, обращая внимания на моё молчание, приблизилась к одной из стенных панелей и сдвинула её в сторону.

– Подойдите, – попросила Лира.

На негнущихся ногах я шагнул к ней и замер за плечом. Аромат усилился, и я понял, что дело не в спальне. Этот аромат принадлежит намэ.

«У нас проблема, – хотел предупредить я. – Я не могу вас защищать, потому что… потому что рядом с вами перестаю соображать?»

Очевидно, у меня не было никакой возможности это сказать. Я стоял и боялся вдохнуть лишний раз.

– Здесь в основном познавательные фильмы, я подумала, что они вряд ли вас заинтересуют. Но всё же посмотрите – может, найдёте для себя что-нибудь?

Я послушно взял один из кристаллов, прекрасно понимая, что не смогу на нём сосредоточиться— и замер, когда из-под пальцев полилась негромкая и пронзительная музыка. Песня флейты сплеталась с нарастающим гулом барабанов, всхлипы скрипки тонули в шелесте осенней листвы и звоне ручьёв.

Я закрыл глаза, каждой клеточкой тела ощущая, как тревожит мою кровь каждый новый звук.

– Что это? – прошептал я, не слыша собственного голоса за шумом в висках.

– Это?.. – в голосе намэ появилась насторожённость.