Састер. Крымский детектив. Часть I

Длина данных. . . . . : 4

Раздел. . . . . . . . : Ответ

А-запись (узла) . . . : 87.240.129.186

Ничего не понимая, Аня перекопировала список в Word и начала открывать адреса один за другим. Свои сайты она удаляла, незнакомые – оставляла в файле: инстаграм, вконтакте, youtube. Еще несколько сайтов. Среди них – porog.com.

Когда Аня открыла его, она увидела белую страницу с девизом «переступи порог». Справа отображались фото Саши и ее рейтинг (186 баллов, 4 место). Слева темнели ссылки на выполненные задания и на текущее задание, что бы оно ни значило. Следом за курсором по экрану летал красно-синий попугай.

Аня кликнула по «выполненным». Загрузился список из перечёркнутых фраз, в конце которого шли: «убедить родных, что кто-то тебя преследует», «убедить полицию, что кто-то тебя преследует». Рядом с каждым пунктом подгружалось фото: Женя и Саша с сумками в автобусе, Саша с подпиской о невыезде. Саша, Саша… Саша.

Живот стянуло.

Аня оглянулась на дверь, резко встала.

– А… Алекс? – позвала она. Не дождалась ответа и снова прокрутила сайт. Перешла в раздел текущих заданий.

УБЕДИТЬ ВСЕХ В СВОЕЙ СМЕРТИ

Что-то внутри задрожало, Аня медленно подошла к соседней каюте.

– Алекс?!

Она подняла руку, чтобы постучаться, но передумала и с силой толкнула дверь.

Никого.

На миг у неё мелькнула мысль, что Саши тут никогда и не было, что Аня выдумала ее – так, от скуки или одиночества. Потом взгляд, наученный десятками мест происшествий, отметил примятую постель, незадвинутый стул, незадернутую занавеску.

Аня вышла из каюты, оглянулась и на деревянных ногах поднялась наверх, сошла с баржи. Заброшенный причал заливало лунным светом, шумело море – тихо и размеренно. Стенали чайки. С каждым шагом в груди будто расползалась ядовитая лужа. Аня зашагала в одну сторону, в другую, затем – на пике отчаяния – набрала Рыжего.

– Галактионова, – ответил он через пару гудков, – заеду через минут тридцать. Надо найти эту Александру. Новая информация.

Его голос звучал на фоне однообразного гула. Шум мотора? Автотрассы?

Аня с трудом разлепила губы и хрипло проговорила:

– Слушай… я…

– Не слышу!

– Я… Я, кажется, облажалась.

В динамике раздавался монотонный гул.

– Ты слышишь?

– Она у тебя? – спросил Рыжий низким, едва не рычащим голосом.

– Ей было некуда пойти, а…

– Она у тебя или нет? Можешь ты не квакать, а четко ответить?

Ане захотелось бросить на это «квакать» что-то резкое и гадкое, но она только вертелась на месте и мямлила:

– Я не знаю, я…

Голос ее оборвался. Она заметила краем глаза исполинский скелет, вздымающийся вдали на фоне луны и облаков, и с трудом узнала портовый кран. Рука с телефоном опустилась, из динамика доносился тихий, невнятный голос Рыжего.

***

Аня быстро шла: ничего не соображая, задыхаясь, спотыкаясь о трещины и края ям. Свет телефона нервно скакал по бетону: влево-вправо, влево-вправо, пока не вырвал из полумрака исполинскую опору. Ее поверхность покрывал узор из ржавчины, граффити и скорлупок синей краски; у основания лежало кумачовое пальто.

– Алекс?

Аня посветила вокруг: опоры, уходящие вверх, во тьму ночного неба; растрескавшийся бетон с штырями арматуры; тёмные волны. Она подошла к концу причала и посмотрела на воду – ничего, никого.

– Алекс? Ты здесь?

Море тихо дышало на просевшие сваи, подвывал ветер. Аня напрягла слух, и ей показалось, что сквозь этот равномерный шум едва пробивался не то крик чайки, не то стон?..

Аня наклонила голову, прикрыла глаза и пошла на звук.

– Алекс?

В свете телефона проступил ржавый отрезок крановой лестницы – он лежал на бетоне чуть в стороне от опор, словно упал откуда-то с высоты.

У Аня сбилось дыхание. Она ускорила шаг, посветила в одну сторону, в другую…

Ледяной волной окатил ужас. Парализовал на миг и схлынул, не оставив ни мыслей, ни эмоций.

Саша лежала за отломом лестницы – ноги естественно вывернулись, кожу прорывали обломки костей, блестела кровь. Лицо посинело, шея вздулась. Было что-то нереальное в этом, чрезмерное, неестественное.

– …не чувству… ю…

Ветер налетел и заглушил остаток фразы. Аня молча смотрела на Сашу. Стояла и смотрела – так долго, что глаза ее заболели и заслезились. Нужно было позвонить в неотложку, нужно было принести одежду и накрыть тело, но Аня не могла сдвинуться – она почему-то больше всего боялась отвернуться, отвести взгляд. Словно боялась упустить тот момент, когда Саши не станет. Каким он будет? Душа вырвется с выдохом? Появится лучик света? Искорка? Тело полегчает на двадцать один грамм?

Или Саша возьмёт и выживет?

Аня с трудом сосредоточилась и стала мысленно перечислять видимые травмы: переломы нескольких рёбер, позвоночника… перелом ноги – открытый. Вздулись вены на шее, дыхание частило… начался пневмоторакс, он и грозил убить Сашу первым. Нужно было вызывать «скорую», туго перевязать грудь, чтобы лёгкое не спадалось дальше или сделать дренаж, чтобы вывести воздух из плевральной полости. Это не спасло бы Сашу, но дало бы шанс дождаться медиков.

Мизерный, но шанс.

Аня не делала ничего. Она смотрела и ждала, и под сердцем у неё что-то чесалось, свербело от ожидания?.. предвкушения?.. Она не делала ничего и так и не поняла, в какой момент Саша умерла. Просто Аня осознала: глаза Саши перестали двигаться, остановилась переломанная грудь, и только ветер еще играл волосами.

Ане сделалось жарко, дурно. Ноги понесли ее в одну сторону, в другую, будто пьяные. В руках завибрировал телефон. Аня на автомате приняла вызов и стала что-то говорить.

Пнемвторакс… Аня куда-то побежала, потом уже раскручивала шариковую ручку и всаживала ее корпус в рану между рёбрами, словно вафельную трубочку… Со свистом пошёл воздух. Неподвижные прежде глаза Саши задрожали, закрылись. Что-то захрипело в изломанном теле и продолжило хрипеть – неправильно, болезненно, но ритмично, – и Аня села рядом, тоже пытаясь отдышаться.