Расследования Арсена Люпена

Она пробормотала еще несколько бессвязных слов и снова потеряла сознание. Арлетт же, которая в этот момент как раз очнулась, узнала остроносые туфли, замеченные ею в автомобиле, услышала звонкие удары стенных часов и простонала:

– О боже, это тот самый звон… и та же самая женщина… Какой ужас!

Изумление окружающих было так сильно, что все замерли.

Эта сцена наводила на мысли о водевиле и со стороны казалась смешной; и действительно, тонкие губы Жана д’Эннери изогнулись в улыбке. Происходящее его явно забавляло.

Тем временем Ван Хубен забрасывал вопросами Бешу и д’Эннери – сам он не знал, что и думать. Бешу же внимательно разглядывал брата и сестру, изумленных не меньше всех прочих.

– Что все это значит? – пробормотал наконец граф. – О каком кольце идет речь? Уж не бредит ли эта юная дама?

И тут в дело вмешался д’Эннери, притом так весело, словно не придавал странной сцене никакого значения:

– Дорогой кузен, вы выразились совершенно правильно – смятение обеих моих подруг объясняется лихорадкой, сопровождаемой подобием бреда. Это имеет некоторое отношение к доводам, которые я намерен вам привести и о которых сообщил вам при нашем знакомстве. Не угодно ли вам выслушать меня, чтобы прояснилось то маленькое дельце с вещами, найденными мною на рынке?

Граф Адриен не ответил. Он выказывал явные замешательство и тревогу, бессвязно бормоча:

– Что все это значит?.. И что мы должны думать? Мне трудно представить, будто…

Он отвел сестру в угол комнаты, и они начали взволнованно обсуждать что-то. Однако Жан решительно прервал их беседу. Он подошел к хозяевам, держа в руке медную кованую плакетку в виде двух мотыльков с распростертыми крылышками.

– Вот ваша плакетка от замочной скважины, дорогой мой кузен. Полагаю, именно ее не хватает на одном из ящиков этого секретера? Она так похожа на две остальные.

И он сам приладил медную пластинку на место, да так, что ее гвоздики точно вошли в свои прежние дырочки. Вслед за тем Жан д’Эннери вынул из кармана обрывок голубого шнурка, который идеально подходил к медному колокольчику, – вторая половина этого шнурка, только разлохмаченная в месте обрыва, до сих пор свисала с него.

– Ну вот, теперь здесь все в порядке, дорогой кузен, – сказал д’Эннери. – Осталась только эта подвеска – куда мы ее денем?

– Она вон от того канделябра, – мрачно ответил граф Адриен. – Их было шесть, а теперь, как видите, осталось пять… и все они похожи как две капли воды. Недостает только ручки от этих щипцов; ее отвинтили, как вы могли заметить.

– А вот и она, – сказал Жан, который, словно фокусник, извлек названный предмет из своего бездонного кармана. – Ну-с, а теперь, дорогой мой кузен, надеюсь, вы соблаговолите сдержать слово – не правда ли? – и объяснить нам, почему эти вещички так дороги вам и почему они не находятся на своих обычных местах?

Действия посетителя позволили графу несколько оправиться; будто позабыв и про обвинения Регины, и про стоны Арлетт, он ответил сухо, явно желая поскорее отделаться от любопытного гостя:

– Я очень дорожу всем, что получил в наследство от своих предков, и потому мы с сестрой храним как святыню даже самые мелкие вещички – как вы их назвали.

Объяснение прозвучало не очень-то правдоподобно. И Жан д’Эннери не отступился:

– То, что вы дорожите ими, дорогой кузен, вполне мне понятно – я и сам весьма привязан к семейным реликвиям. Но почему они вдруг исчезли?

– Понятия не имею, – ответил граф. – Просто однажды утром я заметил пропажу подвески. Исчезла также и медная плакетка. Тогда мы с сестрой тщательно осмотрели дом и заметили пропажу части голубого шнура и ручки от щипцов.

– Иными словами, произошла кража?

– Несомненно! Притом всех этих предметов разом.

– До чего же странно! Воры могли похитить вот эти бонбоньерки, или эти миниатюры, или каминные часы – все они стоят довольно дорого. Отчего же они забрали самые что ни на есть дешевые мелочи? Отчего?

– Понятия не имею, месье!

Граф проговорил это отрывисто и раздраженно. Расспросы были ему неприятны, а визит многочисленных незнакомцев явно представлялся бессмысленным.

– Вы, вероятно, желаете, дорогой кузен, – сказал заметивший это д’Эннери, – чтобы я объяснил причины, по которым позволил себе привести сюда двух моих подруг, а также причины их недавнего волнения?

– Нет, – сухо отрезал граф Адриен. – Это меня не касается.

Он явно хотел положить конец всей этой истории и даже шагнул к двери. Однако там он столкнулся с Бешу, который преградил ему путь и торжественно заявил:

– Еще как касается, господин граф! Есть вопросы, которые необходимо прояснить безотлагательно, и они будут прояснены!

Бригадир выглядел вполне внушительно и вдобавок своими длинными мощными руками загораживал выход.

– Да кто вы такой?! – напыщенно вскричал граф.

– Я бригадир Бешу, из сыскной полиции Сюртэ.

Граф де Меламар изумленно вздрогнул:

– Вы полицейский?! Но по какому праву вы находитесь здесь, в особняке Меламаров?!

– Я был представлен вам только по фамилии – Бешу, господин граф. Однако все, что я недавно увидел и услышал, обязывает меня сообщить мое звание: бригадир полиции!

– Все, что вы увидели… и услышали?.. – пробормотал граф де Меламар, заметно побледнев. – Но позвольте, месье, я не допущу…

– А вот это меня нисколько не волнует! – рявкнул Бешу, который явно позабыл о правилах вежливости.

Граф подошел к сестре, и они коротко и сердито переговорили о чем-то. Жильберта де Меламар была взволнована не меньше брата. Стоя рядом, они словно бы сплотились в напряженном ожидании вражеской атаки.

– Надо же, как развоевался наш Бешу! – шепнул Ван Хубен Жану.

– Да, я видел, как он все больше распалялся. Я его знаю, этого молодца! Сперва он артачится и ничего не желает замечать, а потом вдруг вскипает.

Арлетт и Регина также встали и приблизились к Жану, надеясь на его защиту.

А Бешу между тем продолжал:

– Я вас долго не задержу, господин граф, но у меня есть несколько вопросов, на которые я прошу ответить безо всяких уверток. В котором часу вы вчера вышли из дому? И тот же вопрос я адресую мадам де Меламар.

Граф молча пожал плечами.

Но его сестра, более сговорчивая, сочла разумным ответить:

– Мы с братом вышли отсюда в два часа и вернулись в половине пятого, к чаю.

– А после этого?

– После этого мы были дома. Мы никогда не выходим по вечерам.

– Ну, тогда я задам свой следующий вопрос, – иронически сказал Бешу. – Я очень хотел бы знать, чем вы занимались здесь, вот в этой комнате, вчера, между восемью вечера и полуночью.