Рыжий рыцарь, золотой менестрель

Ты множество раз нарушал безусловно границы,

Но в этот дано их нарушить уже не тебе.

Готовность!

Но где же оружие? Что ты за воин?

Никчемным созданьем ты стал в перекрестке веков.

И взгляд твоих глаз будет так же как прежде спокоен?

А руки сильнее, чем сталь безысходных оков?

Ни слова!

Таким ли ты был? Где та стать? Где уверенность? Вера?

С какой же поры ослабела стальная броня?

Взгляни на себя, на ногах-то стоишь не умело.

Но время пришло, посмотри – расцветает заря.

И к бою!

Коль дух не ослаб, ты сумеешь ответить.

Себя не жалей, не пристало такое бойцу.

Зарницы пылают, твой собственный мир на пределе…

И что делать дальше решать лишь тебе самому.

Не добавив больше ни слова, я закинула лютню за спину, вскочила в седло и, махнув на прощание колдуну, тронулась в путь. Всхлипывающая и оглядывающаяся Элли сидела за моей спиной, крепко обхватив меня за талию. Я знала, ей не хотелось расставаться

– Элли, слушай меня внимательно. Ты умеешь на чём-нибудь играть?

– Да. На пастушьей свирели.

– Хорошо, купим её где-нибудь по дороге и будешь моей помощницей. Если захочешь остаться в замке, говори не стесняясь, я всё устрою.

– А если мне не захочется там оставаться? – девочка ловила самую суть.

– Поговорим об этом позже. Надеюсь, ты понимаешь, что никто в замке не должен знать, что мы знакомы с Эваном и что ему помогали. Для баронессы я лично придумаю какую-нибудь заковыристую историю, а ты должна мне подыграть.

– Хорошо.

– Не красней и не бледней, если услышишь его имя. И ради Бога постарайся не дёргаться, я обо всём позабочусь.

– Лоран, да ни в одном глазу.

– Кому ты это говоришь, – я не сочла нужным даже оглянуться на покрасневшую девушку, – будто я совсем слепой.

– Неужели так заметно?

– Со стороны? Очень. Так что будь лапушкой, постарайся себя не выдать.

– А что мы будем врать в замке?

– Что он на нас напал, что мне пришлось защищать тебя, что я был ранен и ты всё это время меня выхаживала. Или что-то вроде этого.

– А я сама была настолько испугана, то почти ничего не запомнила, – Элли быстро подхватила мою мысль и скорчила жалобное личико.

– Вот, самое то, – похвалила я, изволив оглянуться и оценить, – ты всё правильно поняла. Теперь едем, купим тебе свирель.

Пастух, которому я кинула серебряную монетку за его нехитрое музыкальное приспособление, был несказанно рад нам его уступить. И почти сразу начал готовить себе следующее. Мы же, немного прорепетировав на ходу и исполнив пару песен, припустились тряской рысью к воротам замка. В это утро они встретили нас глухо закрытыми.

Замок баронессы и без того выглядел подобно неприступной твердыни. В прошлую безумную ночь я не успела достаточно хорошо его разглядеть. Но сегодня в лучах осеннего солнца он впечатлял. Высокие, сложенные из плотно подогнанных друг к другу камней стены, дубовые, окованные железом ворота, поблескивающие стальные шлемы патрулирующих стражников. Для врагов эта крепость была бы, пожалуй, слишком крепким орешком. Впрочем, насколько мне известно, замок был построен как раз для обороны во времена, когда здесь сражались разрозненные племена. И хотя это было давно, замок по-прежнему не утратил своего устрашающего величия, как и красоты. Это была суровая красота могучего, потрёпанного жизнью воина, перед которым поневоле хочется преклонить колено. Крепкий, сложенный из тех же, что и стены, серых камней, он не был ни приземистой крепостью, ни воздушным игрушечным дворцом. Этот замок гордо возносил свои башни почти к самым облакам, и, казалось, даже солнце сияло вокруг него, подобно нимбу. Я много повидала замков, за свою жизнь, но только двумя из них я восхищаюсь. Замок де Борн и де ЛаФен. Но на этот раз закрытые ворота меня напрягли, и лишь Элли могла догадываться, каких усилий мне давалось наигранное спокойствие.

– Кто ты будешь, путник? – неприветливо спросил со стены грубый мужской голос.

– Менестрель Лоран де Валуа. Я прибыл по приглашению хозяйки этого замка баронессы Луизы де Борн.

– Покажи пропуск.

Я пошарила под рубашкой и, выудив подаренный крест, подняла над головой. Стражник внимательно нас оглядел, задержался взглядом на крестике и, неправдоподобно извинившись, ушел запускать механизм. Хотя нет, вру, да чтобы ради нас открыли парадные ворота, это вряд ли. А вот, к примеру, ту маленькую калиточку, это скорее всего.

– Проходи, менестрель, – уже более приветливо махнули мне стражники, отворив дверку, – и коня своего проводи. А это кто у тебя?

– Помощница, – мы смогли просочиться во двор, но дальше нас не пустила стража.

– Прости, менестрель, вас надобно обыскать. Прямой приказ баронессы, проверка всех приезжих.

Я послушно кивнула и с замиранием сердца отвела руки в стороны. Но меня обыскивали как-то слишком быстро, без должного интереса, даже нож засапожный не отобрали. Теперь угадайте, на ком они компенсировали свой интерес. Правильно, на Элли. И не посмотрели, что она толком не сложившаяся и очень молодая. Это она по моим меркам почти ребёнок, а по меркам этих мужланов очень даже ничего, вполне спелая. Тьфу, смотреть противно.

– Эй, молодцы, – я загородила сжавшуюся в комок девушку, – не наглели бы вы.

– А ты отойди, менестрель, если проблем не хочешь, – от их мерзких улыбок меня передёрнуло.

– Она моя помощница, не смейте к ней даже прикасаться.

– Напугал, – фыркнул тот, что стоял напротив и вместе с товарищами утробно захохотал.

– Что здесь происходит? – властный женский голос в одно мгновение отбил у стражников всякое желание смеяться, и стальные ряды послушно расступились.

– Баронесса, – я склонилась в галантном поклоне, вежливо прижав руки к груди и потупив глазки, как того требовал этикет.

– Лоран, – её голос прозвучал на удивление мягко, но почти сразу посуровел, обращённый на незадачливых стражников. – Что вы тут устроили? У нас трагедия, а они развлекаются, девок щупают. Мало вам семи трупов, ещё захотели? По пятьдесят плетей каждому.