Дело о стеклянной двери и другие невозможные преступления

Сержант подошел к окну и дернул его за раму. Окно довольно легко открылось, и оба собеседника увидели, как в комнате лежали неподвижно два трупа: Малинка и Сергей. Сержант поспешил закрыть окно.

– Как думаешь, мог зайчик лапкой открыть это окно?

– Откуда мне знать! – возмутился Шура. – Если это был демон, он мог сделать все что угодно.

– Ладно, пошли в дом, подозреваемый.

– Почему это я подозреваемый? – запротестовал патлатый блондин. – Ну, скажи, Перчик, зачем мне ее убивать? Ради чего?

– Понятия не имею, – спокойно ответил сержант. – Но она назвала твое имя перед смертью.

Обойдя стену, они вошли в дом. Стали разуваться, как вдруг, разувшись и повесив свой желтый шарф, который сержант носил в тон гусарскому ментику, он заметил на вешалке парик с длинными белыми волосами.

– Это что такое? – спросил он Шуру, указывая на парик.

– Не знаю, надо у Китти спросить. Пошли, спросим.

– Подожди! – остудил его пыл сержант. – Вопросы здесь задаю я.

Когда они вошли в кухню, Китти и Никанор, этот щеголь и денди, страстно целовались. Увидев вошедших, они отпрянули друг от друга, а сержант сразу взял быка за рога.

– Дозвонилась? – спросил он у Китти.

– Куда? – удивилась она.

– Как куда? Ты ушла на кухню говорить с мамой, когда Малинка заперлась у себя в комнате.

– А-а! Нет, не дозвонилась. Помехи на линии из-за снегопада.

– А мобильный?

– Разрядился. – И Китти указала на свой мобильник, стоящий на зарядке.

– А это что? – И тут сержант достал из-за спины длинный белый парик, который он нашел на вешалке.

– Это Малинкин, – невозмутимо ответила Китти.

– Странно, я раньше его не видел, и на вешалке его, кажется, не было.

– Ну, не знаю. А в чем дело? – нервно спросила Китти. – Что за допрос?

– Да, что за допрос? – вмешался Никанор, крутой как яйца.

– А дело в том, что Малинка перед смертью произнесла имя – Шура.

– А причем тут я? С Шуры и спрос.

– Да, – присоединился к Китти Никанор.

– Шура говорит, что это демон, про которого говорила Малинка, обратился в него, убил ее, а затем превратился в зайчика и ускакал в лес. Кстати, от окна Малинкиной комнаты и далее идут заячьи следы.

– И ты веришь в этот бред сивого зайца?

– Я верю своим ушам. И если Малинка произнесла имя Шуры, то она могла что-то перепутать в полутемной комнате, из-за того, что кто-то надел этот парик. И этот кто-то не мог быть мной или Сергеем – мы находились на диване, как и Никанор. Шура был на улице. А ты была одна в кухне. Интересно, есть ли с кухни тайный ход в комнату Малинки?

– Ты с ума сошел! – возмутилась Китти. – Какие к лешему тайные ходы, мы что в старинном замке? Это обыкновенная дача.

– Именно, – согласился сержант, – и летом здесь растут овощи, которые закатывают на зиму.

После этих слов сержант внимательно провел глазами по полу. Его внимание привлекли две выделявшиеся на общем фоне половые доски. Он поднял их, прислонил к стене. Под полом оказалась лесенка, по которой сержант спустился в погреб.

Вся компания обомлела.

– Эй, сержант, каково там? – спросил, наклонившийся к входу в подвал, Шура, патлы которого закрывали свет, лившийся из кухни.

– Сырой, затхлый воздух; банки, закрутки кругом. Отойди со света, пожалуйста.

Шура немедленно отпрянул, и сержант услыхал удивленные восклицания, доносившиеся сверху.

Сержант прошел как можно ближе по направлению к Малинкиной комнате. Прямо под ее комнатой стояла бочка. Сержант проверил бочку на прочность, затем, убедившись, что она прочная, забрался на нее, встал, достав до потолка. Рукой он нащупал широкую доску, которую с силой приподнял и отодвинул. Затем уцепившись руками за края, поднялся и вылез из подвала в комнате Малинки.

В комнате недвижимо лежали двое в красном: Сергей в красном кафтане артиллериста восемнадцатого века и дитя-цветок, покойная Малинка, в платье-тюльпане, красная как ягода-малина.

«Красный – цвет опасности, цвет революции, цвет смерти!» – мелькнуло в голове у сержанта.

Из комнаты с трупами сержант вернулся в кухню, но другим путем с помощью тайного хода, который, как оказалось, существует.

– Тайный ход из кухни действительно существует! – горделиво произнес сержант. – А это значит, что дела твои Китти печальны.

– Я не убивала ее, – отчаянно произнесла Китти. – Я не знала ни о каком тайном ходе. Я боюсь темноты и вообще у меня клаустрофобия! – закричала Китти.

– Успокойся, милая, – попытался успокоить ее Никанор, этот полевой василек, этот нашатырь и пустырник в одном лице.

– У тебя истерика, Китти, – спокойно произнес сержант. – Приедет полиция и во всем разберется, а я свое дело выполнил. Надеюсь, что неплохо. Во всяком случае, знамя гусар я не уронил.

– Тоже мне гусар! Женщину обвиняет. Желтый попугай ты, – обозвала Китти сержанта, – а не гусар.

Сержант вышел из кухни и уселся в главной комнате, дожидаться полицию. К нему присоединился Шура, а Никанор остался с Китти в кухне.

Спустя несколько минут Китти и Никанор вошли в комнату.

– Прости за грубость, – начала Китти, обратившись к сержанту, – но ты должен понять, что я не виновата.

Она набрала воздуха в грудь и продолжила:

– Мне кажется, я знаю, как это могло произойти. Малинка и Сергей просто решили нас разыграть, отсюда эта глупая ссора на тему музыки. Малинка закрылась у себя в комнате и стала кричать всякую глупость, что ее убивают, хотя на самом деле ничего там не происходило, никто ее пальцем не трогал, потому что никого в комнате не было кроме нее. Она просто прислонила нож к животу, а Сергей, первым добравшийся до нее, пырнул ее резко ножом и она умерла. Он не выдержал этого и тоже умер.

– А если бы он не первый добрался до нее, то что бы было? – удивился такой оригинальной версии сержант.