Огни на Эльбе

– Я уже распорядился, но это займет некоторое время.

Лили знала, что он прав. Нужно было распрячь Сильвера, запрячь новую лошадь, которую еще только предстояло раздобыть, и кто знает, может быть, ее вдобавок придется мыть, чистить копыта и так далее.

– На это нет времени!

Смотритель конюшни беспомощно развел руками. Агнес, нагнавшая Лили, нервно мяла передник.

– Что же нам делать? – пролепетала она. Лицо экономки под строгим чепцом пошло жгучими красными пятнами. – Если ты не появишься на церемонии вовремя, это будет катастрофа!

– Я знаю! – простонала Лили, с мольбой оглядываясь по сторонам, словно ожидая, что на подъездной дорожке волшебным образом материализуется пролетка.

– Чертов Франц, надо же было ему меня бросить!

Она топнула ногой, как маленький ребенок, и уже готова была в отчаянии рвать на себе волосы. Но вдруг взгляд ее наткнулся на блестящий предмет у стены, рядом с входной дверью.

То был новый велосипед Франца.

Лили нахмурилась. В голову ее закралась мысль – совершенно нелепая и абсурдная. Неужели она осмелится? Нет, это было совершенно неприлично. Или нет? Попадались же ей фотографии женщин на велосипедах – значит, ничего невозможного в этом не было. Но то были велогонки, спортивные соревнования, и они проходили в Бельгии или во Франции. Не в Гамбурге. И не в таком платье, как у нее, это было бы чистым безумием. Она умела ездить на велосипеде – в свое время уламывала Франца до тех пор, пока тот нехотя не согласился ее поучить. Его старый «пенни-фартинг» она так и не освоила до конца. Однако сейчас перед ней была новая модель, с колесами одинакового размера, легкая в управлении даже для кого-то вроде нее – Лили уже проверила ее в действии. Кататься на новом велосипеде брата было очень приятно – она вспомнила ощущение ветра в волосах, стук колес по гравию, то, как Михель, смеясь, прыгал вокруг нее и пытался ее поймать. Тогда она чувствовала себя по-настоящему свободной. Будто могла просто выехать, промчаться по Бельвю и исчезнуть, не оставив следа. Ей казалось, что куда бы она ни вздумала отправиться, ноги домчат ее в мгновение ока. Она страшно завидовала старшему брату, который в отличие от нее мог ездить на велосипеде по городу. Доставленный из Англии по специальному заказу, велосипед стоил Францу целых триста марок. «Если ты оставишь на нем хоть одну крошечную царапину, лучше потом не попадайся мне на глаза!» – пригрозил ей брат, и она знала, что он говорит всерьез.

Но она и не собиралась портить велосипед. Ездить на нем было легко, стоило только освоиться. Правда, подол платья то и дело грозил за что-нибудь зацепиться. Но если одной рукой придерживать платье, а другой держаться за руль… Она взглянула на беспомощные лица Агнес и Тони.

– Я отправлю мальчика на рыночную площадь, пусть он наймет пролетку, – предложила Агнес, но Лили только отмахнулась.

– К тому времени, как он вернется, церемония уже закончится!

Она помедлила мгновение, а затем решительно направилась к велосипеду. Лошади ненамного быстрее, а на велосипеде к тому же можно выехать прямо сейчас. Главное, чтобы гости ее не увидели. Иначе скандала не избежать.

* * *

Чувствуя невероятный прилив уверенности, Альфред Карстен расточал улыбки окружающим. На торжество явились все, первый и второй мэры Гамбурга Петерсен и Кирхенпауэр, городской совет, а также Герхард Вебер и Йенс Боргер, его основные инвесторы. Затем он заметил, как желтые волосы Людвига Олкерта вспыхнули в солнечном свете.

То, что Олкерт тоже пришел, озадачило его. Олкерту принадлежал Розенгоф, первый и пока единственный конторский дом в Гамбурге и – если верить владельцу – самый современный в мире. С начала года у судоходной компании Карстенов также была своя контора в этом доме. Несмотря на это, отношения между старшим Карстеном и Олкертом были, мягко говоря, прохладными. Альфред просто не нашел общего языка с этим человеком. Тем не менее он по достоинству оценил тот факт, что Олкерт сегодня оставил свои дела, чтобы поддержать Карстенсов. Конечно, это было сделано не без задней мысли, и Альфред это прекрасно понимал. Тем не менее, это был благородный жест.

Карстен огляделся. Половина жителей Бельвю и большая часть Эльбхаусзее были в сборе – и все они великолепно потели в своих модных платьях и костюмах. Гамбург, казалось, превратился в раскаленный котел. Дамы обмахивались веерами, а господа украдкой вытирали струйки пота с висков. Мало-помалу Альфред Карстен стал ощущать беспокойство. Скоро какая-нибудь из дам больше не сможет выносить тесноту своего корсета и жару. У супруги Герхарда Вебера уже был мученический вид, она недовольно морщила нос. В порту никогда не пахло особенно приятно, но сегодня воздух, казалось, спрессовал все нездоровые испарения города в одну ужасную вонь, которая висела в воздухе, как мутная завеса, и Альфреду сделалось не по себе. Он не мог больше заставлять людей ждать. Если Лили не соизволит явиться, ему нужно найти кого-то другого. Зильта не могла ее заменить, так как по традиции крестной матерью корабля должна была быть девственница.

Оглядывая толпу в поисках дочери, которой не было, он заметил, что начинает злиться. На Лили просто нельзя было положиться, она снова и снова подводила его. Она парила в облаках – или, лучше сказать, в книгах. В принципе, он ничего не имел против книг, но из-за них она стала слишком мечтательной. Для нее было честью стать крестной матерью для такого важного корабля, как «Титания», – большой честью. Однако Альфред не мог отделаться от мысли, что Лили не только не оценила этого, но, казалось, вообще не поняла, что значит быть крестной корабля. Он ведь видел, что судоходная компания не имеет для нее такого же значения, как для остальных членов семьи, что она находит корабли скучными и не понимает, что его в них так привлекает. Но тем не менее он надеялся, что у нее хватит такта соблюсти минимальные приличия. Чего стоил хотя бы спор, который ему пришлось выдержать по поводу ее отвратительной новой шляпы. Одно воспоминание об этом заставило его стиснуть челюсти. И она ведь собиралась надеть эту зеленую вызывающую дрянь на церемонию крещения корабля!

К счастью, Франц быстро заставил ее образумиться. Он бывал слишком резок со своими братьями и сестрами, но в отношении Лили, по крайней мере, эта резкость была оправдана. Альфред вздохнул. Иногда он думал, что они с Зильтой были слишком либеральны, воспитывая детей. Лили, к примеру, привыкла все делать по-своему. В принципе, ему это нравилось, Зильта была такой же, но в более приличной, менее вызывающей манере. Он был за то, чтобы представлять женщинам самостоятельность. Беда в том, что иногда Лили позволяла себе забывать о своем положении в обществе.

По толпе прошел гул, головы повернулись, шеи вытянулись, люди перешептывались с озадаченным видом. По взгляду жены он понял, что что-то не так. Вся кровь отхлынула от ее лица.

– О, господи, – прошептала Зильта. – О чем она только думала?

Супруга вцепилась в его руку, в ужасе указывая в сторону верфи. Теперь он тоже видел, что именно озадачило присутствующих и поразило его жену. Лили наконец-то приехала. На голове у нее была та самая зеленая шляпа с огромным пером. У него перехватило дыхание. Он не сразу понял, что именно с Лили не так, а когда понял, то в сердцах решил, что день окончательно не задался.

Его дочь ехала на велосипеде!

* * *

Лили пришлось собраться с духом, чтобы не поддаться искушению немедленно повернуть обратно. Колени дрожали. Она попыталась любезно улыбнуться собравшимся, которые не сводили с нее глаз, но мышцы лица не слушались. План с незаметным появлением полностью провалился. Пару раз она едва не заблудилась, а однажды даже упала, когда платье зацепилось за спицы. Теперь ее перчатки были безнадежно испачканы, а на платье красовалась дыра. В довершение всего она умудрилась забыть, где именно стоит на якоре «Титания». Ей не доводилось бывать здесь одной. А потому стоило ей выехать из-за угла, как к ней повернулся добрый десяток людей, которые с изумлением уставились на нее. И прятать велосипед было слишком поздно. Лили хотелось провалиться сквозь землю. Но она медленно подкатила ближе и наконец с высоко поднятой головой на глазах у всех слезла с велосипеда, как будто это было самой естественной вещью в мире. От перешептываний в толпе у нее пошли мурашки по коже. Корсет не позволял легким как следует наполняться воздухом. В своем тесном платье она еле-еле контролировала дыхание и к тому же вся взмокла.

Она боязливо покосилась на помост, на котором стояла ее семья. Даже с такого расстояния она ей удалось разглядеть, какого труда стоило матери сохранять самообладание. Франц, казалось, окаменел, у Генри вся краска сошла с лица, а отец кипел от еле сдерживаемого гнева.

Мысли Лили метались. Ей оставалось только одно: сохранять спокойствие и улыбаться.

Она огляделась в поисках места, где можно было бы оставить велосипед. Рядом с ней, прислонившись к фонарю, стоял мужчина – видимо, грузчик, – и смотрел на нее со странным выражением. Смесь любопытства, удивления и веселья читалась на его лице. Лили поймала себя на том, что под его взглядом краснеет еще больше. Он смеется надо мной, сердито подумала она. Но затем взяла себя в руки.

– Будьте так любезны… – мягко попросила она, подталкивая к нему велосипед и разворачивая руль.

В глазах незнакомца мелькнуло удивление, и мгновение, показавшееся ей вечностью, он никак не реагировал на ее просьбу. От его пронзительного взгляда по телу Лили пошли мурашки. Затем, приподняв бровь, мужчина молча взял велосипед. Она отметила про себя, что он очень привлекателен – разумеется, на свой грубый манер. Лили поблагодарила незнакомца улыбкой, на которую тот не ответил. Продвигаясь в толпе, она чувствовала его взгляд на затылке.

Тем временем гости сторонились, освобождая проход, по которому она шла, как невеста к алтарю. Или как Анна Болейн к эшафоту, подумала она и судорожно сглотнула. Ей казалось, будто она идет сквозь стаю волков. С высоко поднятой головой и фальшивой улыбкой, застывшей на губах, она медленно двигалась к помосту, где стояли родители, на ходу пытаясь придерживать подол платья так, чтобы рука прикрывала прореху. Большого труда стоило не замечать перешептываний, вызванных ее дерзким появлением, – некоторые обсуждали ее, почти не таясь.

– Ты видела, Милли?

– На велосипеде, кошмар какой!

– Это вообще законно?

– С ума сойти!

– И как только Карстен это позволяет!

Страдая от стиснувшего внутренности корсета, Лили подумала, что после этого дня родители наверняка сошлют ее в монастырь на краю света. Но когда она осмелилась бросить взгляд на лица гостей, то с удивлением заметила, что не все присутствующие полны негодования. Несколько господ даже улыбнулись ей, впечатленные ее подвигом, а старая Герда Линдман, лучшая подруга ее бабушки, залилась веселым смехом и помахала ей кружевным платком.

Девушка застенчиво подняла руку и помахала в ответ.

Пока Лили двигалась к сцене, семья получила передышку, чтобы собраться с силами. Зильта среагировала быстрее всех.

– Наш сюрприз удался! – крикнула она толпе с сияющей улыбкой. – Дамы и господа, ожидание того стоило. Крестная приехала. Мы считали, что это событие заслуживает особого подхода! Я надеюсь, что мы смогли произвести на вас впечатление!

Герда Линдман была первой, кто начал хлопать в тишине. Она подтолкнула женщину рядом с собой, и та после секундного колебания тоже зааплодировала. Вскоре последовали первые жидкие хлопки; то одни, то другие гости выражали свое одобрение. Правда, самые пожилые дамы по-прежнему мрачно переглядывались, но общее настроение явно улучшилось.

Лили собралась с духом и подняла глаза на отца. Он тоже аплодировал, но она понимала, что внутри него все кипит. Франц смотрел на нее с ненавистью. Он не хлопал в ладоши, но, поймав предостерегающий взгляд Зильты, изобразил насильственную улыбку.

– Ну, теперь мы можем начинать!

Слово взял ее отец.

– «Вы должны думать не только о своем времени». Этот девиз сопровождает нашу сегодняшнюю церемонию крещения. Следствием его стало необычное появление моей дочери, которое, надеюсь, вы простите за дерзость, – провозгласил он. Кое-кто из присутствующих одобрительно кивнул, кто-то засмеялся.

Лили поняла, как умно он поступил, и бросила на него восхищенный взгляд. Ее родители были мастерами скрывать от общественности больные места семьи. Благодаря Михелю им пришлось волей-неволей этому научиться. Однако то, что происходило сейчас, оказалось подвигом даже для ее отца. Лили видела, как его слова и непринужденная манера все больше и больше привлекали людей на его сторону. Никто не мог устоять перед Альфредом Карстеном, когда он использовал все свое обаяние.

Гениальная идея матери – создать впечатление, что семья спланировала смелое появление Лили как развлечение для собравшихся гостей, – стала ее спасением.

– Наши суда традиционно изготавливаются в соответствии с лучшими стандартами, но с использованием новейших технологий, которые позволяют безопасно плавать по мировым океанам. Мы думаем на шаг впереди, дерзаем там, где другие отстают, – продолжал отец, и она заметила, что с каждым словом он становился все увереннее.

Франц удовлетворенно кивнул. Конечно, люди все равно разинули бы на нее рты, но Лили не питала иллюзий по этому поводу. По крайней мере, она не была публично опозорена и смогла сохранить свое лицо.