Волки Элм-Пойнта

– Я должна разместить вас. Шериф предложил вам комнату в своём доме.

– О, нет-нет-нет, – быстрее, чем того требовали нормы вежливости, пролепетал Виктор. – Здесь есть мотель?

– Да. Чуть выше от участка.

– Отлично. Остановлюсь там.

– Тогда давайте я провожу вас до туда. Вам лучше поскорее отдохнуть с дороги, а затем мы направимся вместе на место преступления, пока не стемнело. Шериф уже вызвал криминалиста. Он едет из соседнего города. И прошу вас, хотя бы промойте как следует рану, чтобы мы могли убедиться, что не нужно накладывать швы.

Плацтер кивнул. Его голова по-прежнему раскалывалась, веки тяжелели, и вязкий от сахара и сливок, но отнюдь не крепкий кофе так и остался недопитым. Виктор оглядел зелёные стены и только теперь заметил фотографию, висевшую за спиной Бекки. На ней запечатлелись двое рослых мужчин, один из которых удерживал двумя руками внушительного в размерах чира. Лейтенант, последовав за взглядом федерального агента, обернулась.

– Это наш шериф, Джереми Менхейм. Он любит порыбачить в маленьком озере неподалёку. Мне думалось, что кроме сомов там ничего не водится. Видать, ошиблась.

– А рядом с ним кто?

Крепкий станом и суровый взглядом незнакомец, стоявший по правую сторону от радостного рыбака, благодушно скрепил руки под брюшком. Его густые волосы обрамляли круглое лицо с приплюснутым кривым носом и выпученными холодными глазами.

– Это Саллес, то есть преподобный О'Каллахан. Он заведует здешним приходом.

– Вот оно что.

Виктор недовольно поджал губы и тут же поднялся с места. Бекки поспешила за ним, подхватив сумку и протянув ему папку с бумагами.

– Значит, он дружит с шерифом?

– Да. Их деды вместе приехали в эти края и построили город.

– Неужели?

– Так принято говорить.

Коннелли сопроводила пришлого к своей патрульной машине. Он помог ей забросить сумку на пассажирское сидение, а затем уселся сам.

– Тут можно и пешком дойти, но морозы стоят лютые, – усмехнулась Бекки, вставляя ключ зажигания. – А вы и без того легко одеты. Ещё не хватало слечь с пневмонией.

– Я закалённый, – бросил Виктор через плечо, разглядывая дорогу.

– Не к здешним морозам, поверьте. К ним привыкнуть уж никак нельзя. Странные тут холода. Никогда от них не отогреться, даже летом. Вот некоторые бездумно пытаются согреться с бренди и поэтому безвылазно торчат в барах, а кто-то не выходит из дома вообще. Но ничего не помогает, – заметила служивая, и голос её заметно помрачнел. – Кстати, какой у вас размер одежды и обуви?

– Зачем вам нужен мой размер?

– Вы ведь не собираетесь ходить в этом тоненьком пальтишко по лесу? Да и я всю дорогу слышу, как хлюпают ваши туфли.

III

Мотель "Анамаатик" стоял почти на отшибе Лоррода, неподалёку от единственной газовой заправки. Виктору вспомнилось, что он уже видел очертания низкорослых фанерных домиков, выстроенных буквой "п", при въезде. Веранды, ограждённые парапетами, были накрыты тонким слоем кровельного железа. Единственный широкий въезд на парковку между корпусами номеров маячил вывеской на высоких сваях, которая к утру уже не светилась. Но Бекки не солгала, до мотеля и впрямь можно было добраться пешком.

– Не переживайте, в каждом номере есть радиаторы, – заверила она, когда путники направлялись к единственной двери, выделяющейся от прочих ярким багряным оттенком.

На стойке регистрации их встретил престарелый дебелый реднек с одутловатым лицом, что, казалось бы, согревался в одном лишь тонком свитере и фланелевых штанах. От него заметно несло перегаром. Стоило Виктору приблизиться к стойке, как он тут же отпрянул и остался стоять подле входа.

– Нам нужен один номер. Чистый, хороший, – ласково начала Коннелли. – Подбери, пожалуйста, Лори.

– У нас все чистые и хорошие, – буркнул администратор и, усевшись на шаткий стул с тонкой подстилкой, уставился на маленький выпуклый телевизор. Виктор заметил за его спиной прибитый гобелен с выцветшим ворсом. На том красовался полыхающий в огне крест.

– Пожалуйста, Лори. Это Виктор Плацтер. Он приехал, чтобы помочь в расследовании убийства Медвежонка-Джеки.

Такое заявление, казалось, не произвело на старика должного впечатления, однако он всё же окинул оценивающим взглядом высоченного федерала и кивнул. Протянув ключи, он тихо заявил:

– Новое постельное бельё на кровати, радиатор работает.

– Спасибо.

Бекки заметно оживилась и, выскочив наружу, уверенным шагом пересекла парковку вместе с Виктором, провожая его к номеру. В подмышке детектив удерживал папку, одной рукой нёс сумку, а пальцами второй беспокойно ворочал ключами от номера.

– Часто сюда приезжают туристы?

– Если честно, нет. Каких-то лет семь-десять назад в Лоррод и вовсе было не попасть в холода. И выбраться из города, соответственно, тоже. То есть от полугода до десяти месяцев мы были изолированы. Но потом построили трассу в Манитобу, и стало легче. В сезон охоты заезжает парочка охотников.

– Разве эта территория не является национальным парком?

– Лес вокруг города – нет. А вот дальше, ближе к озеру Лесное и Элм-Пойнту – да. Но и тех же ловцов тут нечасто встретишь. В сезоны город часто пересекают дальнобойные водители, перевозящие груз в Канаду. Но только в тёплые – летом, осенью. Ещё реже заезжают туристы – весной или летом. Раз в пару лет. Однажды, помнится мне, здесь остановились журналисты из "Джеографик Скул", – гордо заявила Бекки, но её маленькое личико тут же скорчилось в разочарованной гримасе. – Правда, они сразу же уехали обратно в Кенору, чтобы снимать документальный фильм про леса Элм-Пойнта.

Бекки сморщила крючковатый носик, и Плацтер с трудом подавил улыбку. "До чего же очаровательна лейтенант Коннелли в своей искренности!" – подумал он. Глазки-пуговки её оказались до того выразительными и прозрачными, что тут же выдавали всё, что прятала в душе эта девчонка.

Бекки остановилась у веранды, сунув руки в карманы. Она нерешительно потопталась у входа.

– Я заеду к вам через час?

– Через час? – растерянно переспросил Виктор. – Я рассчитывал хотя бы на два.

– Нам нужно встретиться с шерифом и криминалистом.

– Конечно. Тогда через час. Приму душ и разберу вещи.

Бекки кивнула и, развернувшись, медленно двинулась к своей машине. Детектив ещё немного проводил её взглядом, а затем захлопнул дверь и принялся осматриваться. Сырой маленький номер встретил приезжего холодом, ещё более лютым, чем снаружи. Прямо напротив двери расположилась кровать с деревянными рейками и тонким матрасом, а уж напротив неё стоял выпуклый "Панасоник". Почему-то при проверке он не транслировал каналы. Плацтер направился к противоположной стене и включил электрическую печку, следом открыл дверь в уборную и придвинул радиатор как можно ближе к ванной. Закинув сумку к изножью кровати, взял в руки обёрнутое в целлофан постельное белье, распаковал и наспех заправил постель. Ему стоило сходить и принять душ, но мороз в комнате стоял до того сильный, что Виктор с трудом мог унять дрожь пальцев. Сунув руку в боковой карман сумки, он достал телефон. Раскрыл. Набрал номер.

– Привет. Это снова я. Уже прибыл в Лоррод. Ты прослушала моё сообщение? – Виктор вздохнул. Она ведь наверняка прослушала. – Просто, если ты не хочешь видеть меня на день рождения Эйдана, то хотя бы сразу скажи "нет", будь добра. Не хочу терзать себя ожиданием. Ты знаешь, что не расстроишь меня, так что не переживай по этому поводу. Жду твоего ответа.

Прозвучал короткий гудок, и Плацтер уже хотел было захлопнуть крышку сотового, но остановился. На экране всего в два дюйма в диагонали синевой отливала фотография, сохранившая маленький кусочек ушедшей жизни. Далия держала Эйдана на руках, позади них покоем плыло море. Тёмная копна курчавых волос жены и почти такие же непослушные, но только с густой чёлкой – у сына. Его худенькие предплечья сковали жёлтые баллоны для плавания. В широкой улыбке замерло счастье.

Подушечка большого пальца легла на экран телефона, но тотчас Виктор захлопнул крышку мобильного и закинул его за спину. Устало поднявшись, он разделся и пошёл в душ. Горячие струи едва согревали окаменевшие плечи и шею. Вода слегка порозовела у слива, когда Плацтер начал мыть голову. В памяти ожили события минувшей ночи, но детектив тут же их прогнал. Бекки права. Нет тела – нет дела. Нечего себя донимать, покамест патрульная бригада не вернётся с новостями.

Виктору казалось, что он проторчал в ванной минут сорок. А когда выбрался из неё, то обнаружил, что прошло только двадцать пять минут. Достав из углового столика пульт и распластавшись на кровати, он повертел устройством в руках, а затем, припомнив, что телевизор не показывал, улёгся. Не стоило ему засыпать, но, впервые за долгое время почувствовав тепло, тело вдруг обмякло, веки потяжелели, и сознание неминуемо погрузилось в сон.

Когда Плацтер понял, что оказался в кошмаре, то ничуть не удивился. События повторялись в тот злополучный день – слишком тёплый и солнечный, чтобы походить на реальность. Все толпились в гостиной, нарядные и деловые, распивая напитки и обсуждая насущные дела. Столы ломились от угощений. Виктор, заприметив на одном таком контейнер со шницелями и кукурузным хлебом, где-то глубоко в душе просиял.

"Надо бы припрятать шницели, пока гости не уйдут, чтобы потом отдать Эйдану. Он ведь так их любит", – заключил Плацтер. Но стоило ему об этом подумать, как бабуля Элли подошла к шницелям и унесла их к гостям. Виктор полным тоски взглядом проводил тёщу. "Так и скажу ему: "Твоя любимая бабушка вконец распоясалась и раздала их гостям", – подумал он. Но внезапное и столь печальное открытие, последовавшее за этими мыслями, невероятно огорчило Виктора, и невыносимая горечь спалила ему грудь.