Развод. Я не приму вторую!

Когда Адам вернулся вечером, он выглядел усталым. Но это была какая-то другая усталость. Не физическая. Скорее отстранённость, которая только усилилась за последние месяцы.

Я накрыла на стол. Плов с мясом, немного овощей. Как обычно.

– День прошёл хорошо? – спросила я, подавая ему тарелку.

– Угу, – коротко отозвался он, даже не поднимая глаз.

Дети сидели за столом, обсуждая что-то своё. А я снова оказалась наедине с мыслями. Я искала повод заговорить о том сообщении, но не могла найти слов.

После ужина он поднялся в спальню. Я снова мыла посуду, смотрела на свои потрескавшиеся руки и думала: “Если я его спрошу, скажет ли он правду? Или снова отмахнётся, как от чего-то незначительного?”

Когда я поднялась наверх, он уже лежал в кровати с ноутбуком. Свет экрана освещал его лицо. Телефон лежал рядом, но он так крепко держал его в руках, будто боялся, что я случайно загляну в него.

Я легла рядом и отвернулась. Сказать что-то или молчать? Этот вопрос кружил в голове, но я знала, что ответ всё равно один: я скажу, а он отмахнётся. Как всегда.

Адам вернулся домой поздно. Дети уже разошлись по своим комнатам, а я, измотанная за день, всё ещё возилась на кухне. Ужин давно был готов: плов, овощной салат, немного супа – стандартный набор для обычного вечера.

Он вошёл на кухню, глядя на стол. Я обернулась.

– Ужинать будешь? – спросила я.

– Что есть? – отозвался он, устало снимая пиджак и бросая его на спинку стула.

– Плов.

Он замер на секунду, а потом с раздражением бросил:

– Почему опять плов? Ты не могла что-то другое приготовить?

Эти слова прозвучали так буднично, так равнодушно, что я едва сдержалась, чтобы не выронить тарелку, которую держала в руках. Внутри у меня всё кипело.

– Если не нравится, можешь сам себе приготовить, – сказала я тихо, но голос дрогнул.

Адам посмотрел на меня так, словно я сказала что-то абсурдное.

– Я работаю, Марьям. Твоя задача – заботиться о доме. Или ты забыла?

– Забыла? – я почувствовала, как голос срывается. Я не выдержала. – Ты думаешь, я ничего не делаю? Ты вообще понимаешь, сколько я на себе тяну?

Он нахмурился, скрестив руки на груди.

– О чём ты? У тебя есть всё. Дом, дети, деньги. Чего тебе не хватает?

Эти слова стали последней каплей.

– Не хватает уважения! – выпалила я, забыв о том, что дети могут услышать. – Ты считаешь, что твоя работа – это главное, а всё, что делаю я, – просто ерунда? Да, у нас есть дом, деньги, но кто за этим всем стоит? Кто готовит, убирает, воспитывает детей?

Он смотрел на меня, нахмурив брови, словно я говорила на чужом языке.

– Марьям, ты живёшь в своём доме. У тебя всё есть. Я даю тебе деньги, – холодно ответил он. – Ты только об этом должна думать.

Я почувствовала, как земля уходит из-под ног. Эти слова звучали, как приговор. В его глазах я действительно была всего лишь частью этого дома, дополнением, которое должно выполнять свои функции.

Я отвернулась, чтобы он не видел, как слёзы навернулись на глаза. Я вытерла руки о фартук и стиснула зубы, чтобы не дать себе разрыдаться.

– Конечно, – сказала я тихо. – Конечно, ты прав.

Он молча сел за стол, начал есть. Даже не заметил, что я больше ничего не сказала.

Я поднялась наверх в спальню раньше обычного. Вода в ванной была ледяной, но я даже не почувствовала холода. Всё внутри меня выжгли его слова.

Я подошла к зеркалу, глядя на своё отражение. Растрепанные волосы, уставшее лицо, руки, которые давно забыли, что такое уход.

“Вот кто я для него,” – подумала я. – “Просто часть мебели. Женщина, которая должна делать всё, чтобы ему было удобно. А я? Разве я существую для себя?”

Впервые за долгое время эта мысль не отпустила меня.

Когда я вошла в спальню, Адам уже лежал с ноутбуком на коленях, рядом вибрировал телефон. Он даже не взглянул на меня, когда я села на свою сторону кровати.

Внутри было тихо, но только снаружи. Внутри я чувствовала, как загорается что-то новое. Что-то, что я раньше не позволяла себе чувствовать. Это было начало. Я ещё не знала чего, но одно стало ясно: так больше жить нельзя.

В ту ночь я не могла уснуть. Слова Адама продолжали звучать в голове, словно эхо. “Ты живёшь в своём доме. У тебя всё есть. Чего тебе не хватает?”

Чего мне не хватает? Сначала я думала, что ответа нет. Но чем дольше я лежала, уставившись в потолок, тем яснее понимала: мне не хватает самой себя.

Вспомнила, как несколько дней назад пришло сообщение от Айгуль, моей школьной подруги. Она поздравляла меня с праздником. Обычно я отвечала дежурными фразами, что-то вроде: “Спасибо! Тебя тоже!” Но на этот раз… на этот раз её предложение пообедать в ресторане вдруг зацепило.

Айгуль была полной моей противоположностью. После школы она не вышла замуж сразу, а уехала учиться, потом сделала карьеру, а только потом встретила своего мужа. Она всегда казалась мне свободной, лёгкой, уверенной. Мы переписывались редко, но её сообщения всегда были дружелюбными, немного настойчивыми.

“Марьям, давай встретимся. Поговорим, посмеёмся, как в старые времена. Ты же не откажешься, правда?”

В тот момент я впервые за долгое время решила сказать “да”.

На следующий день я, как обычно, занималась домашними делами. Но в голове было только одно: как сказать всем, что я уйду. Это казалось невероятным. Я никогда не уходила “просто так”. У меня всегда была причина: пойти за покупками, отвезти детей, сделать что-то для семьи. Но сейчас… сейчас я хотела выйти из дома для себя.

Я написала Айгуль:

“Я свободна завтра. Куда пойдём?”

Ответ пришёл почти мгновенно:

“Я знала, что ты согласишься! Давай в ресторан, я забронирую столик. Только не отмазывайся в последний момент!”

Я улыбнулась.

– Мам, ты мне купишь новые кроссовки? – Иса зашёл на кухню, не отрываясь от телефона.

– После завтра, – сказала я спокойно.