Мортем

Мортем
Мила Алекс

Может ли человек, обладающий паранормальными способностями, предчувствовать преступления? А возможно ли раскрывать убийства, благодаря таким способностям? Главный герой книги Феликс может предчувствовать близкую смерть. И когда за его знакомыми начинает охотиться маньяк, оставляющий на месте преступления свой фирменный знак, Феликс пытается с помощью своих способностей раскрыть эти преступления. Верны ли подозрения Феликса? Сможет ли экстрасенс с помощью своего дара найти преступника или он избежит правосудия?

Мила Алекс

Мортем

Эта книга – плод вымысла. Все имена, герои, названия организаций, места, события либо рождены воображением автора, либо использованы в художественных целях. Любое совпадение с реальными людьми или событиями случайно.

Темнота никогда не бывает абсолютной, чёрной. Закрываешь глаза, чтобы уйти от разноцветного мира в покой и тень, а попадаешь в непрерывную муть, в которой плавают белые пятна и линии, странные фигуры и узоры, похожие на извилины мозга. И это отсутствие полной темноты мешает сосредоточиться, не даёт уснуть, забыться.

И сейчас, глядя на белые пятна и извилистые линии, плавающие в темноте, он хотел выбраться из этого неясного полусонного мира в реальный. Хотел понять, где он и что происходит вокруг него. И не мог. Не мог открыть глаза.

Он ничего не видел, но слышал шум. Монотонный гул, состоящий из звуков, которые он, кажется, когда-то знал, но вдруг забыл. Где же он? И что с ним?

Он сосредоточился на шуме. Выделил из него знакомые звуки. Начал различать голоса. Много голосов. Разноголосый, непрерывный шум. Он вслушивался в него, но не понимал, кто говорит и о чём.

Темнота замерцала жёлтым светом. Он широко, изо всех сил открыл глаза, но ничего не увидел. Он словно завёрнут в тёмный тесный кокон, вокруг которого жужжат голоса. Он здесь не просто так. Надо вспомнить, как он сюда попал. Куда сюда? Он мучил свою несчастную голову, но вспомнить ничего не мог.

Голоса стали громче, звуки чётче. Он прислушивался. Но то, что он слышал, сбивало его.

– Вы можете сказать, когда он придёт в себя?

– Боюсь, что нет. Думаю, вам нет смысла ждать здесь. Как только он очнётся и сможет говорить, я позвоню вам.

– Да, спасибо.

– Не за что.

Кто-то ждёт, когда он очнётся. Кто-то хочет говорить с ним. Он тоже хочет очнуться и говорить.

Он начинает дышать ровно, спокойно, медленно. Это сейчас главное – его дыхание. Он почувствовал, как из небытия возвращается его тело. Руки. Ноги. Он ощутил твёрдость затылка, тяжесть век, лёгкость ресниц. В него возвращалась жизнь, возвращалось движение. Он пошевелил рукой. Или ему показалось, что пошевелил.

Он открыл глаза и попал в сумерки. Утро или вечер? Серый свет заполнил комнату, в нём плавали серые предметы, сверху нависал серый потолок, со всех сторон надвигались серые стены.

И он снова услышал голос:

– Постойте!

Над ним склонились лица. Одно знакомое, второе неизвестное. Третье неясное белое пятно.

Он всё ещё не понимал, где он, но память возвращалась. Он вспомнил своё имя. Вспомнил сколько ему лет, где он живёт, чем занимается.

– Вы можете говорить? – спрашивает белое пятно.

«Нет», – хотел ответить он, но не смог.

I

Моя утеха и моя печаль, –

Тебя любой похитить может вор[1 - Здесь и далее в эпиграфах отрывки из сонетов У. Шекспира в переводе С. Маршака.].

Всё началось с того, что у него украли айфон. Новый айфон последней модели, красивый, модный, функциональный, который удобно лежал в ладони и вмещал в себя целый мир. Яркий, полный событий мир, о котором он уже забыл. Ради этого дорогого, престижного гаджета он взял кредит. Ещё один кредит в дополнение к тому, который у него уже был. Конечно, это была плохая идея. Но ему захотелось купить этот айфон – дорогой, современный, такой притягательный. И он не стал отказывать себе. Чтобы платить кредиты, он устроился на вторую работу. Он хотел выплатить эти злосчастные кредиты как можно быстрее и теперь работал без выходных. Последние месяцы он был занять только тем, что работал, работал, работал. Вставал в пять утра, чтобы в шесть уже готовить еду в ближайшем к дому фаст-фуде. А после приготовления гамбургеров и картошки фри (от которых рябило в глазах, и запах которых он чувствовал, кажется, постоянно) до ночи развозил заказы, как курьер. У него не было времени ни на что, кроме зарабатывания денег. Он уставал и не высыпался. Он был измучен этим недосыпом и усталостью, но в то же время чувствовал себя живым, чего не случалось уже давно. Он всё вложил в этот айфон. Если бы у него сгорел дом, наверное, это не было бы такой трагедией, как пропажа телефона.

И вот айфона больше нет, а кредит остался. И он вынужден всё также вставать в шесть утра и идти на первую работу. А вечером, уже не чувствуя рук и ног, работать курьером в службе доставки – до позднего вечера развозить товары или документы.

У него давно не было никаких желаний. И это первое за долгое время – купить новый навороченный телефон как будто пробудило его к жизни. Пусть это была вещь, дорогая игрушка, но за то недолгое время, пока айфон был у него, он успел его полюбить, начал относиться к нему, как к чему-то родному, одушевлённому. Может быть, поэтому потеря айфона сначала вернула его в муторное болезненное существование (в котором он пребывал уже долгое время), а потом, наоборот, расшевелила, сделало деятельным, таким, каким он был раньше, в другой, уже почти забытой жизни. Сейчас он был готов биться за то, чтобы вернуть айфон. И дело было не в деньгах и кредите. Пусть это всего лишь дорогой кусок железа и пластика, айфон был важен для него, нужен ему.

Телефон пропал в небольшом зале кинотеатра. Впервые за долгое время ему захотелось сходить в кино. Он решил посмотреть блокбастер, который ждали и обсуждали ещё до выхода первого трейлера.

Он точно помнил, знал, что, когда вошёл в зал кинотеатра, айфон у него был (он отключал звук). А когда после фильма (который ему, кстати, совсем не понравился) он вышел из зала, обнаружил, что айфон пропал. Он поднял на ноги всех работников кинотеатра, сам облазил все ряды и заставил сделать то же администратора. Никогда он не был таким деятельным и настойчивым, даже до болезни. Но дорогая пропажа так и не нашлась. Он был в отчаянии, не знал, что делать. И когда работник кинотеатра посоветовал написать заявление в полицию, он ухватился за эту мысль и бросился её осуществлять.

Он знал, что такое полиция и следователи. В той прошлой жизни он уже имел с ними дело. И вспоминать об этом не хотел. Но когда он бежал в отделение, все его мысли были только о том, как бы быстрее вернуть айфон.

В отделении полиции, куда он пришёл, всё было также как в прошлый раз. Он будто снова попал в мир неодушевлённых автоматов, роботов. И к нему тоже относились как к чему-то неодушевленному. Следователь по фамилии Волобуев, которому пришлось вести его дело, энтузиазма по поводу заявления о пропавшем айфоне не проявил. Он вообще не проявлял никаких чувств, кроме усталой скуки.

– Феликс Сергеевич, – обратился к нему следователь Волобуев, – вы уверены, что телефон у вас украли? Вы могли его потерять. Согласитесь, такое часто бывает.

Феликс понимал, что следователь Волобуев сделает всё, чтобы не принимать у него заявление и готов был стоять насмерть. В тесной комнате местной полиции кроме него и двоих следователей сидели ещё два спитых мужика, попавшиеся на краже водки в магазине. Ими занимался другой следователь, который понравился Феликсу гораздо больше следователя Волобуева. Но, как говорится, полицейских не выбирают. Придётся общаться с этим малоприятным, рыхлым и сонным следователем, которому плевать на всё, в том числе и на айфон Феликса. И Феликс решил, что напишет заявление о краже, чего бы ему это не стоило.

Из отделения полиции Феликс вышел не скоро. Он снова попал в живой мир, где ещё по-летнему пели птицы, тёплый ветер игнорировал осень, а на фоне ярко-голубого неба дрожал и переливался золотом высокий тополь. Феликс улыбнулся и сам себе удивился. Уже давно он не замечал не то, что красоты природы, смена времён года проходила для него практически незамеченной. Вечером он смотрел в телефоне прогноз погоды и на следующее утро одевался в соответствии с ним. Ливень, жара, снежные заносы – ему было всё равно, он не обращал внимания на природные красоты и катаклизмы. Неужели человеку так мало надо для счастья? Всего одна маленькая победа над такой неповоротливой глыбой, как следователь Волобуев. Всего одна небольшая надежда на возвращение ставшего любимым телефона.

Как оказалось, Феликс рано радовался. Не в его силах было справиться с таким опытным следователем, как Волобуев.

Феликс подождал две недели. Из полиции не было никаких известий. Его не приглашали больше в отделение, ни для дачи показаний, ни для опознаний айфонов. После второй недели ожиданий Феликс понял, что надо действовать. Сначала он звонил следователю Волобуеву на рабочий телефон. Но дозвониться до него было невозможно. Так прошла ещё неделя. Феликс не сдавался и добился того, что один из сотрудников отделения полиции дал ему служебный мобильный телефон следователя Волобуева. Феликс дозвонился с первого раза.

– Феликс, не помню вашего отчества…, – начал Волобуев, после того, как Феликс назвал себя.

– Это не важно. Я хотел узнать, как продвигается моё дело. Вы меня больше не вызывали. Может быть, у вас появились ещё вопросы.

– Какие могут быть вопросы? Всё понятно. Я сразу сказал, что ваше дело безнадёжно. Если случится чудо, и ваш телефон случайно обнаружится, например, на складе ворованной аппаратуры в ходе какой-нибудь спец. операции, я вам сразу же сообщу.

– То есть, вы не работаете по моему делу?

– Работаю. Я работаю по всем делам. Но я повторяю для особо одарённых, ваше дело безнадёжно. Найти ваш телефон в таком большом городе, всё равно, что иголку в стоге сена отыскать. Так, что надейтесь на чудо.

– Хорошо. Буду надеяться. Но помимо этого напишу заявление в прокуратуру по поводу халатности следователя и неисполнения им своих обязанностей.

– Феликс Алексеевич…

– Сергеевич.

– Да, именно. У меня, действительно, есть к вам несколько вопросов. Сможете зайти ко мне в пятницу в четырнадцать часов?

– Что? – Феликс не услышал последнюю фразу, руки похолодели, как будто он опустил их в ледяную воду. Он почувствовал покалывание в кончиках пальцев и чуть не выронил телефон.

– В пятницу, в четырнадцать, удобно вам будет?